Артём поднял нож, а Оля помахала рукой вслед уплывающему дикарю и их настоящему спасителю…
В месте, где река делала поворот, Артём и Оля сошли на берег. Он был каменистый, и следов на нём практически не было видно. Недалеко от берега была маленькая пещера. Артём натаскал в пещеру еловых веток и сделал из них лежанку. Когда девушка вошла внутрь, он закрыл вход плотом. Беглецы решили провести в этом убежище весь оставшийся день, а ночью — продолжить путь.
— Когда ты в лагере тогда не пришла и не принесла еду, — сказал Артём, укладываясь на лежанку рядом с Олей, — я думал, что сойду с ума, — он убрал волосы с её лица. — А когда я увидел, как ты целуешь Егора…
Оля закрыла ему рот ладонью.
— Я не была с Егором, — сказала Оля. — Я ни с кем не была…
Артём убрал её ладонь и наклонился к губам.
— Я люблю тебя, — прошептал он и поцеловал девушку. Она обвила руками его шею и ответила на поцелуй.
…Речные волны бились о берег в такт волнам, рождённым телами… От боли, внезапной и пронзительной, девушка чуть не задохнулась и не вырвалась из-под мужчины, но его руки, сильные и ласковые, удержали её и расслабили, и боль ушла, уступив место томительному и сладострастному мученью…
Оля проснулась в объятиях Артёма, и это был самый прекрасный вечер в её жизни. Она решила искупаться и смыть кровавые подтёки с ног, прежде чем они продолжат путь. Она стала женщиной. Эта мысль будоражила её, вызывая невольную улыбку и румянец на щеках.
Улыбка пропала, а лицо побелело, едва девушка вылезла из пещеры. Напротив входа на камне сидел Егор. Он направил на неё винтовку и сказал:
— Думала, сможешь убежать от Шакала?
В проёме показался Артём. Егор повернул на него оружие.
— Нет! — воскликнула Оля, закрывая Артёма своим телом.
— Отойди от него! — заорал Егор. — Я убью его, а потом и на тебе живого места не оставлю, шлюха!
— Ты трус, — сказал Артём, отстраняя девушку.
— Заткнись, чернь!
— Давай выясним всё по-мужски между нами.
— Ты не мужик, ты лагерная чернь!
— А ты трус.
Егор сплюнул.
— Хорошо. Я убью тебя в бою. Пусть эта шлюха посмотрит, как я отрежу тебе яйца. Привяжи её!
Егор бросил Артёму ремень, и тот привязал девушку к дереву.
Ловец разрядил оружие и, отбросив его в сторону, достал нож. Артём тоже достал нож и приготовился. Шакал пошёл в атаку первым и сделал выпад. Артём отпрыгнул. Шакал наступал. Артём пытался увеличить дистанцию, Егор её всячески сокращал. Оба уже имели несколько порезов, но никто не снижал темпа. Удар…выпад…ещё удар и вот они сцепились в рукопашную и повалились на землю…
Оля закрыла глаза. Нервы её сжались в один большой комок. Она никогда не молилась и не знала, что это такое, но в тот момент какая-то сила заставила её обратить свои мысли к чему-то далёкому и неизведанному и, еле шевеля губами, просить помощи. Её мольба полетела в пространство …
Девушка открыла глаза и увидела, как Артём, весь в крови и порезах, наносит удар зажатым в кулаке камнем по голове Егора, и тот теряет сознание…
— Шакал, очнись.
Егор открыл глаза. Голова его раскалывалась от боли. Над ним стоял его соратник: Ловец с рябым лицом и гнилыми зубами.
— Сколько я провалялся, Рябой? — спросил Егор.
— Много, — ответил тот, — почему ты не убил лагерную чернь?
— Сглупил, — ответил Егор. — Догоните их и убейте его. Девушку не трогайте. Она нужна мне живой.
Рябой Ловец отрицательно покачал головой.
— Это теперь не твоя охота, Шакал, — сказал он. — Барон сам решил принять в ней участие. Он уже направляется сюда.
Артём и Оля бежали в заветном направлении, указанном дикарём. Они знали, что теперь река — их единственный шанс. Но раны Артёма кровоточили от перенапряжения, и он быстро терял силы. Когда беглецы выскочили на берег долгожданной реки, начинало светать. Артём повалился на песок.
— Ничего, — говорила Оля, скрывая слёзы. — Я нас спрячу, а ночью мы построим плот и уплывём в Первый Город.
Артём кивал и улыбался, но горло его сжималось от тоски. Он чувствовал, что силы покидают его. В боку пульсировала большая рана, наспех перевязанная рукавом от рубахи.
Девушка подтащила парня к ближайшему дереву и стала собирать ветки и листья, чтобы замаскировать раненого и свои следы. В полдень у Артёма начался жар. От деревьев до реки было пустое пространство, и Оля боялась на него выходить. Но когда Артём начал бредить, девушка побежала к реке и зачерпнула воды в берестяной котелок. И в эту минуту её руку перехватил Егор.
— Не бойся, — сказал он, когда Оля попыталась вырваться и расплескала всю воду. — Я не причиню вам вреда. Вы должны немедленно покинуть этот берег. Уплывайте! — Егор говорил быстро-быстро. — Сюда идёт Барон. Он убьёт вас обоих.
— Но Артём ранен, — сказала девушка, всё ещё не верящая своим ушам. — Он не сможет строить плот.
— Я помогу, — ответил Егор и, ни говоря больше ни слова, принялся за работу. С помощью Оли, он связал из веток ивы каркас и обтянул его непромокаемым чёрным плащом, который был с собой у каждого Ловца.
— Почему ты помогаешь нам? — спросила Оля, когда тот погрузил бессознательное тело Артёма в импровизированную лодку.
Егор остановился и подошёл к девушке:
— Потому что я ненавижу тебя… Ты делаешь меня слабым.
— Тогда почему не убьёшь?
— Убирайся отсюда.
— Зачем ты работаешь на Барона? — продолжала девушка. — Вспомни, как мы раньше мечтали о Первом Городе.
— Это ты мечтала. А я Ловец, и это моя судьба. Мне нравится быть Шакалом, и я не хочу ничего менять.
В лодке застонал Артём.
— Прощай…Шакал, — сказала девушка и провела рукой по щеке Егора.
Ловец помог оттолкнуть лодку от берега и теперь стоял на берегу и смотрел ей вслед. Лодка плавно качалась на волнах. Тело Артёма наполовину свисало над водой, а Оля ловко орудовала веслом, сделанным из оружия Артёма.
Вдруг над ухом Егора прозвучал выстрел и следом за ним раздался пронзительный женский крик.
— Я подстрелил лагерную чернь, — сказал рябой Ловец, приблизившись к Егору, — как ты и хотел. Хочешь, и девчонку подстрелю?
Егор молча кивнул. Лишь желваки играли на его лице. Рябой прицелился и даже не успел почувствовать, как кривой нож Шакала рассёк его горло от уха до уха.
Егор упал на колени у самого края воды и опустил в неё окровавленные руки. Он ждал, что ещё чуть-чуть и лодка повернёт обратно. Но девушка смотрела в застывшие голубые глаза Артёма и, как заведённая, лихорадочно продолжала грести вперёд…
Оля подошла к столу.
— Мам, я закончил уроки, — сказал мальчик с каштановыми кудрями, положив угольный карандаш в пенал и убегая на улицу.
Оля посмотрела на листок, на котором корявыми буковками было выведено:
«Свобода — это не то, что вам дали. Это — то, что у вас нельзя отнять».
8-е местоКакие наши годыВиктор Листуров
Семён Ежов — с самого детдома, где он оказался в младенческом возрасте, затем интерната, технаря, наконец армии и до сих пор, для знакомых и малознакомых, для друзей, коих немного и врагов, которых ровно столько же — просто Ёжик. Ёжик потому, что жизнь одиночки учит меньше говорить и больше слушать…
К своим сорока невысокий худощавый мужик с коротким ежиком седоватых волос, не обзавёлся ни женой, ни детьми, жил скромно, одевался неброско. Машина у него была старенькая и неприхотливая «нива», её вполне хватало съездить на рыбалку, или в деревню Хвостовку, находящуюся недалеко от городка N, там где Ёжик пару лет назад прикупил ветхий домик под «дачу».
Ни у кого тихий и малообщительный работяга Сеня не вызывал особого интереса, ни у коллег по работе, ни у знакомых дам, с коими он периодически встречался, так как монахом не был, а организм требовал. А интересное всё же в нём было…
Лет десять назад скачал он в интернете, на свой телефон сони эрриксон к810 (нынешняя молодёжь и не слышала о таком раритете) книжечку из серии постапокалипсис, ни имя автора, ни название в голове не отложилось, но подобное чтиво его заинтересовало. Начал Семён почитывать книги на эту тему, да задумываться, а если вдруг он подкрадется, пушистый толстый зверек? Что тогда делать? Жить-то хочется.
Не считал себя Семён модным сурвайвером, ни более простым выживальщиком, только он радовался что нет у него семьи: родителей, детей, в общем никого о ком нужно заботиться, и о ком будет болеть душа, случись что. Ну за исключением разве что соседа пенсионера Григория Палыча, которого окружающие между собой звали Падлыч, за гадкий склочный характер, да и то у Ёжика был в том свой ас. Падлыч был военным пенсионером и охотником любителем, так что в одной из комнат его двушки стоял сейф, а в сейфе «сайга» мк 12 каллибра и несколько коробок патронов. Вот из-за этого момента Сеня периодически заходил к пенсионера на рюмку чаю. Были у Семена в юности неприятные моменты связанные с милицией, и заниматься лицензиями, стоять на учёте у полицаев он категорически не хотел. А случись что, уговорить тихого алкаша поделиться ружьишком он сумеет…
И вот он настал, ни взрывов ни сирен, ни криков и стонов. Просто поздно вечером вдали раздалось громыхание грома, и немного тряхнуло дом. Сразу после тряски вырубилось электричество, и видимо везде, отключилась связь, как домашний так и сотовый телефон не выдавали даже гудков. Ёжик выскочил на балкон и увидел в стороне областного центра растущее зарево. Пора. Быстро оделся в новенькую утепленную горку, из холодильника в карман бутылку «талки», схватил стоящий в шкафу в прихожей дежурный рюкзак, и выскочил на улицу. Через подъезд, второй этаж, громкий стук в дверь. «— Палыч открывай, есть повод.» Как ждал, как знал, пенсионер открыл дверь. «— Палыч извини, ничего личного,» — с этими словами он опустил запотевшую бутылку на плешивую макушку собутыльника. Звякнуло разбитое стекло, запахло водкой и с тихим стоном пенсионер грохнулся под стол, едва не сбросив горящую свечу. Потрогав артерию на шее и обнаружив слабый пульс, Ёжик грустно улыбнулся, он давно был к этому готов, но приятного все же мало. Аккуратно связав Падлыча Семён вдобавок заклеил тому рот скотчем, который достал из рюкзака, и подложил под голову горемыке подушку принесенную из спальни. Так теперь за дело. Ключ оказался там где и должен был быть — в конфетнице на кухне, хозяин неоднократно по пьяной лавочке хвалился своим ружьём. А Семён все спрашив