Сергей Булыгинский
Желание резко обернуться было сильным и навязчивым, чтобы не поддаться ему, требовалось изрядное усилие воли. До чего они живучи, эти детские страхи! Когда Адаму было пять или шесть лет, он вот так же мучительно боролся с желанием быстро оглянуться, застигнуть врасплох черную пустоту, притаившуюся за спиной. Все, что он видит перед глазами — лишь иллюзия, морок, наведенный кем-то неведомым, злобным или в лучшем случае равнодушным. А на самом деле… Нет, представить, как все выглядит на самом деле, он не решался даже в детских фантазиях.
И вот теперь, спустя без малого полторы сотни лет, они вернулись. «Давно пора»— подумал он, — «В моем возрасте впасть в детство даже и не стыдно. С другими это случалось, как правило, намного раньше». Впрочем, это было мимолетное и совершенно невероятное допущение. Уж он-то знал, что застрахован от старческого маразма, как и от всех других неприятностей, связанных с нарушением функций его полного сил и не подверженного старению тела. Может быть, дело в слишком долгом одиночестве? Пять лет — это много, даже для бессмертного, пережившего конец света и оставшегося единоличным хозяином всей планеты. А если не верить в существование внеземного разума, то и всей Вселенной. А в инопланетян в сложившихся обстоятельствах не очень-то верится. Что-то не спешат они колонизировать Землю. Казалось бы — какого хрена им еще надо? Сопротивления не ожидается — некому тут сопротивляться. Города, заводы, транспорт — все на месте. Ни тебе радиоактивных пустынь, ни отравленных морей. Ну, экология слегка подпорчена, не без этого. Так она ж восстановится, если на нее не давить. Уже почти восстановилась. Где еще во Вселенной такая халява обломится? Но что-то не сыплются с неба летающие тарелки, не выскакивают из них зеленые человечки с раздувшимися от избытка серого вещества головами. А значит, никто не помешает ему, Адаму Ласту, осуществить то, что составляет теперь единственный смысл жизни. Времени у него в избытке, ресурсов тоже хватит. Только бы крыша не поехала от одиночества, эти навязчивые состояния из далекого прошлого — нехороший симптом. Надо будет пройти внеочередное обследование.
Самим фактом своего существования Адам Ласт опровергал распространенное мнение, что выдающийся ученый должен быть всесторонне образованным человеком. «Современный ученый,» — сказал он в своей Нобелевской лекции, — «напоминает мне Алису в Зазеркалье. Чтобы оставаться на месте, то есть на переднем фронте науки, он должен очень быстро перерабатывать поступающую информацию, а если хочет двигаться вперед, то должен делать это еще в два раза быстрее». Подобно Шерлоку Холмсу, не желавшему знать, что Земля вращается вокруг Солнца, он считал неразумным забивать свой «маленький пустой чердак» научным мусором, не относящимся к делу. Великолепный микробиолог и генетик, он проявлял поразительное невежество во многих вопросах, не касающихся избранного им научного направления. Зато в области генной инженерии он был Богом. Именно так, с большой буквы и почти в буквальном смысле слова. Тасуя гены, как колоду карт, разрывая и соединяя, как ему вздумается, спиральные цепочки ДНК, он мог заставить бесполезный сорняк вырабатывать ценнейший антибиотик, а зловреднейшую бактерию — честно трудиться в человеческом кишечнике, расщепляя целлюлозу и другие неудобоваримые компоненты пищи без малейшего вреда для организма. Поэтому, когда он во всеуслышание заявил, что в недалеком будущем собирается подарить человечеству предмет его давних несбыточных мечтаний — бессмертие, даже самые злобные завистники не рискнули назвать его хвастуном и авантюристом. Быстрого успеха, впрочем, никто не ожидал, в том числе и он сам. Год за годом он выводил все новые штаммы вирусоподобных организмов (слово «вирус» к ним не подходило ни по своему буквальному латинскому значению, ни по устойчивому представлению людей о вирусе, как о чем-то крайне вредном и опасном), призванных не разрушать клетку, в которую внедрились, а наоборот, защищать ее от других микроорганизмов и внешних воздействий, в том числе и блокировать механизм старения. Если бы речь шла о каком-то одном органе, он решил бы задачу за год— два, но как заставить микроорганизм, наиболее комфортно чувствующий себя в клетках печени, защищать стенки сосудов или нейроны нервной системы? Всего на создание комплексной «вакцины бессмертия», состоящей из трех десятков видов «защитников», ушло двадцать три года. И это было далеко не все. Никто не решился бы на массовое применение столь сильнодействующего средства без тщательной проверки, включающей и анализ отдаленных последствий. На это потребовалось бы больше времени, чем на создание вакцины. И тогда он без колебаний ступил на путь, проторенный врачами-подвижниками прошлого — привил вакцину самому себе. Теперь, когда бешеная гонка за результатом осталась позади, он наконец смог перевести дух и оглядеться по сторонам. И вдруг понял, что безнадежно опоздал. Конец света надвигался неудержимо, время, когда его еще можно было остановить, было безвозвратно упущено.
А ведь еще недавно казалось, что основные угрозы позади. С распадом одной из сверхдержав ушел в прошлое кошмар ядерного противостояния, в любой момент грозивший катастрофой. Призрак коммунизма, сотню с лишним лет бродивший по Европе и изрядно покуролесивший по всему миру, выродился в чучхэ и, засев на своей последней вотчине, еще пытался огрызаться оттуда на весь остальной мир, но уже никого не пугал. Сменивший его призрак исламского фундаментализма пугал гораздо сильнее, но все его потуги на мировое господство выглядели всего лишь мелкими пакостями по сравнению с былыми подвигами предшественника. Более основательные претензии на мировое господство были у единственной оставшейся сверхдержавы, но после нескольких не очень успешных и очень дорогих локальных войн и последовавшего за ними экономического кризиса и ей стало ясно, что мировых проблем в одиночку не решить и надо искать компромиссы, даже если военная мощь, казалось бы, позволяет обойтись без них. Так или иначе, дело шло к беспрецедентному в истории международному согласию, которое позволило бы решить стоящие перед человечеством политические, демографические, экологические и многие другие проблемы. Кто знает, насколько устойчив был бы новый порядок, сколько бы он продержался… Теперь уже никто не ответит на этот вопрос.
С древних времен человек строил сценарии конца света, экстраполируя в будущее и обостряя до последнего предела современные ему проблемы. Страдания гонимых и избиваемых первых христиан отразились в гигантском кривом зеркале Откровения Иоанна. А что могла породить фантазия викингов, проводящих свои дни в бесконечных сражениях? Естественно, Рагнарек — последнюю битву, в которой сгинут и люди, и боги. Во второй половине двадцатого века прогнозы стали куда более конкретными. Сценарий «ядерной зимы» был разработан на основе строгой теории с применением мощного математического аппарата. Возможность глобальной экологической катастрофы тоже была вполне очевидна. Даже вполне фантастические прогнозы, вроде столкновения с астероидом или кометой, сопровождались расчетами их вероятности. Но кто мог предположить, что гибель человечества таится в таком полезном и безобидном на вид ящике с электронной начинкой, мирно стоящем на его рабочем столе?
Компьютер… Адам Ласт родился в конце семидесятых годов двадцатого века, когда первые, еще громоздкие и маломощные машины только прокладывали дорогу из офисов наиболее продвинутых фирм в дома наиболее продвинутых граждан, и все этапы никем не замеченного Армагеддона прошли перед его глазами. Захватывая все новые плацдармы в различных областях человеческой деятельности, компьютер сделался незаменимым в работе, начал вытеснять книги, газеты и средства связи, почти полностью оккупировал сферу развлечений. Появился Интернет, превративший непрерывно растущую, но неорганизованную толпу наступающих в регулярную армию. Совершенствовались графика и звук, быстро стирая грань между реальным и виртуальным миром. Потом появились первые жертвы и первые предупреждения, но и они никого не насторожили — травмы были в основном психические, и доказать полное отсутствие тараканов в голове пострадавшего до его знакомства с обвиняемым было нелегким делом. Да и не так уж они опасны, эти компьютеры, пока общение с ним сводится к нажатию кнопок мыши и клавиатуры. Разве что глаза испортишь, пялясь в экран.
Русские ученые из Института Мозга, вырвавшие у предмета исследования его главную тайну — код мыслительных процессов, будь они все гениями, вряд ли смогли бы предсказать судьбу своего блестящего открытия, а американцы, использовавшие его для создания компьютеров нового поколения, скорее всего вообще ни о чем не думали, кроме ожидаемой фантастической прибыли.
С головой погруженный в работу, Адам Ласт попросту не заметил трагического перелома. Нет, конечно он что-то слышал о новых компьютерах, с которыми можно общаться, непосредственно обмениваясь мыслями, о мнемошлемах и вживляемых в мозг микрочипах, с помощью которых можно рыться в необъятной памяти Сети, как в своей собственной, об экспериментах по переносу информации с человеческого мозга на другие носители, но, как всегда, старался побыстрее выбросить из головы все не относящееся к делу. И только услышав слово «бессмертие», которое к его делу очень даже относилось, он на время вынырнул из глубины своего сознательного невежества. То, что он узнал, вызвало у него лишь презрительную усмешку. И это они называют бессмертием? Пусть им удалось скопировать всю информацию с мозга и перенести на другой носитель, предположительно более надежный. Замечательно! Эдакая консервированная личность. И будет она, несчастная, висеть, как пойманная муха, в гигантской паутине Сети, и считать за праздник, когда ее будут выпускать погулять в виртуалку. Ну и что с того, что виртуальный мир при современной технике практически неотличим от реального? Человек-то мертв! Опоздали они маленько со своим открытием. Если бы пораньше, века три-четыре назад, когда люди еще верили в сказки о рае… Трудно, что ли, в виртуалке райский сад нарисовать и ангелочков туда запустить или там, гурий? А для грешников — смолу кипящую и чертей с вилами. Никому бы и в голову не пришло сомневаться, куда он попал. Только ведь через сотню-другую лет им эти ангелы и даже гурии настолько осточертели бы, что все поголовно стали бы материалистами и предпочли небытие. Успокоенный, он снова отгородился от мира и ушел в работу на долгие пять лет. И вот настал день, когда он закатал рукав и точным движением ввел себе в вену два кубика мутной желтоватой жидкости — эликсира бессмертия. Потом сел в глубокое кресло и еще раз прикинул план дальнейших действий. Кричать о своих успехах пока, пожалуй, не стоит. Это ж какая свалка начнется, будут просить, угрожать, предлагать бешеные деньги… А ведь нельзя, пока не завершена проверка. Теперь — строгий режим, ежедневные обследования, чтобы самым подробным образом проследить динамику изменений в организме. Но такой гонки, как в последние двадцать с лишним лет, больше не будет. Можно немного расслабиться, по крайней мере в первое время.