— В каком смысле? — спросил тот, чье рыхлое лицо распаренно поблескивало капельками пота, и прихлебнул вино из низкого пузатого бокала. — Объясни.
— Пожалуйста, — брюнет тоже глотнул чего-то светлого и плотоядно облизнулся. — Такие люди, как бы это объяснить, относятся к себе слишком серьезно, а это доставляет им массу хлопот.
«И не только им одним», — подумал Климов. Он на какое- то время забыл о своих проблемах, прислушавшись к чужому разговору.
Вскоре официант принес кофе, поклонился, но расшаркиваться не стал.
Климов поднес ко рту чашку, подул на парившую, обжигающую губы жижицу и вновь вернулся мыслями к усердно хлопотавшему за стойкой бармену. Кто же он такой? Где учился, женился, чем болел? Все проверить, ничего не упустить.
В баре зазвучала музыка, и сразу же несколько пар обнялись в танце.
Прихлебывая горький кофе, без сахара, зато горячий, Климов через некоторое- время начал различать слова звучавшей песни.
«Он зашел сюда не по закону…»
Это про меня, усмехнулся Климов и подумал, что плащ теперь придется гладить. Когда официант подавал кофе, ему невольно пришлось сесть вольготней, откинуться назад.
Песня была старой, романтически-слезливой, ее когда-то знали все жиганы, урки, блатата, и странно, что ее «крутили» в этом баре. Впрочем, времена меняются. То, что когда- то записывалось на «костях», на рентгеновских снимках, теперь выплескивалось на эстраду, на экраны телевизоров.
«А перед ним красивая японка Напевала песни о любви…»
Допив кофе, он собрался уходить, но в это время возле стойки появился Червонец. В сером со стальной искрой костюме тот был почти неуязвим, но память на лица Климова еще не подводила.
Спросив себе коктейль, Червонец небрежно облокотился о сверкавшую никелем стойку и принялся разглядывать сидевших в баре.
Климов склонился над опустевшей чашкой и передвинул салфеточницу вправо. Так было меньше шансов «засветиться». Откровенно говоря, он совсем не ожидал встретить здесь племянника Нюськи-Лотошницы… Судя по тому, как тот держался с Шевкоплясом, отношения между ними деловые. Жаль, что он не заказал еще чашечку кофе, но кто же мог предвидеть…
— Азохен вейк! — опять загорячился говорун, и Климов чертыхнулся: не хватало, чтобы этот проповедник старых истин приковал к себе внимание Червонца, вот уж ни к чему…
Симпатичная деваха с узкой черной бархоткой на полноватой шее, в дорогом блескучем платье, отливающем морской голубизной, поднялась из-за дальнего столика и, приветственно вскинув руку, пошевелила пальчиками.
Червонец ответил ей таким же вольным жестом, но, отвернувшись, дал понять, что не питает к ней значительного интереса.
«Да он уже здесь, кажется, свой человек», — со смешанным чувством зависти и неприязни заключил Климов и решил пока не уходить, понаблюдать, что будет дальше.
Деваха, явно обиженная холодным видом своего приятеля, достала сигарету и стала прикуривать. Ее неестественно золотистые локоны, как у магазинной куклы, водопадом сбегали на шею и пенились между лопаток. Зябко шевельнув плечами, она вдохнула дым и медленно сквозь ноздри стала выпускать его, поглядывая в потолок. Потом как-то решительно и зло направилась к Червонцу.
Гибкое тело при длинных ногах.
О чем они заговорили, из-за громкой музыки понять было нельзя, но после молниеносной дискуссии деваха перестала бросать на Червонца те многообещающие взоры, какими одаривает шлюха возможного клиента.
«А когда огни в домах погасли, Они вместе с нею…»
Дотянув через соломинку коктейль, Червонец еще раз спросил о чем-то Шевкопляса и, не обращая внимания на златокудрую красотку, фланирующей походкой заскользил между столиками.
Остановился он возле тучного борова с неприятно отвислой губой. В пальцах здоровяка дымилась тонкая, но необычно длинная сигара. Развалясь в кресле, он листал журнал «Премьер».
Климов снова пожалел, что ему не за кого спрятаться. С того места, где притормозил Червонец, его угол хорошо просматривался. Оставалось надеяться, что полумрак, салфеточница и чашка как-то скроют от ненужных глаз.
Златоволосая демонстративно медленно прошла к своему столику и, прежде чем усесться, хищно зыркнула в спину Червонца. А тот уже похлопывал здоровяка по мощному плечу. Судя по сигаре, по вальяжности и по журналу, который держал в руках боров, он был иностранцем.
Червонец что-то говорил ему, подмигивал и гнусно ухмылялся.
Это знакомство было более чем странным. Что могло их связывать? Чем иностранца мог заинтересовать вчерашний зэк, мастер по камню? Не «Магию» ли за кордон толкнуть решили? А посредник — бармен…
Догадки догадками, а надо двигаться: Червонец и бугай поперли к выходу…
Сложив пятирублевую купюру вдвое, Климов прижал ее к столу кофейной чашкой и, переступая через ноги, заторопился прочь. Видит его бармен или нет, его уже не волновало. Кажется, он сел на хвост большому зверю.
Глава 21
Он даже не успел позвонить в управление. Для этого у него просто не было возможности.
Боясь, как бы Червонец с бегемотом не пропали из виду, он оказался на улице раньше, чем они. Теперь он целиком был во власти быстро развивавшихся событий.
Сбежав по лестнице, он на ходу всунулся в плащ и, сделав вид, что прячется от ветра за экскурсионным автобусом, хорошо запомнил номер «Москвича», за руль которого уверенно сел Червонец. Иностранец завалился на сиденье сзади.
Оценив ситуацию: еще секунда-две и бежевый «Москвич» нырнет в поток машин, канет во тьму, Климов кинулся к такси.
— Свободен? Выручай.
Водитель внял его скороговорке, присмотрелся к удалявшемуся «Москвичу» и вскорости нагнал его при выезде из города.
— Обходим?
— Нет, — дотронулся до его локтя Климов, — этого достаточно. Даже немного отпустите… да… вот так.
Слишком уж стремительно и ходко наседали они на «Москвич».
Водитель сбросил газ. Держась на отдалении, он довольно грамотно преследовал машину с восседавшим за рулем Червонцем. Климов не без ревности подумал, что кино и телевидение скоро всех научат сыщицкому делу.
Оказавшись за чертой города, «Москвич» лихо проскочил газостанцию, склад лесоторговой базы, световую рекламу ресторана «Домик рыбака», железнодорожный переезд и, не сбавляя скорости, помчался в ночь по кольцевой… Теперь его путь лежал в сторону сажевого завода. Или психбольницы, предположил Климов. Тогда нужно обходить их, и как можно скорее. К психбольнице ведет узкая дорога через лес, и слежка тогда будет очевидной. Надо обгонять сейчас, пока машины на кольце. Если эти типы не свернут, проскочат мимо, он их все равно достанет по прямой: сворачивать Червонцу некуда. По обе стороны дороги — чернозем, раскисший от дождей, не говоря уже о густолесье. Не уйдут.
— Обходим и сворачиваем, — распорядился Климов. — К психбольнице. Но так, чтобы не поняли они. Сумеем?
— А чего ж, — мгновенно подобрался таксист и его добродушное лицо стало суровым. — Это мы свободно.
Водитель он был классный, и «Москвич» остался позади минуты через две.
Глянув в зеркало и убедившись, что поворот скрывает их от посторонних глаз, таксист дожал педаль, прибавил газу, включил дворники: на лобовом стекле после обгона растекался мутный веер брызг. Опять заморосило.
— Успеваем?
— А чего ж, — все с тем же невозмутимым спокойствием отозвался водитель, и машину занесло. — Асфальт сырой.
Он цепко держал руль и всматривался в сумрак.
— Где-то здесь…
Перед отвилком он еще раз глянул в зеркало, притормозил и метров пять их протащило юзом.
Сзади была темень.
А на климовских часах — двадцать два сорок шесть.
Скоро спать, а мы не ели, вспомнил он гульновскую присказку и уперся рукой в приборную панель: качнувшись с боку на бок, их «Волга» съехала с основной трассы и, разбрызгивая воду, ходко устремилась к слабо освещенным воротам психбольницы. Отвилок утопал в широких лужах.
— Значит, так, — оглядываясь, сказал Климов. — Разворачиваемся и ждем. Я выхожу и прячусь. Вон, хотя бы там. — Он указал на трансформаторную будку. — Эти типы будут здесь с минуты на минуту, если мы не просчитались. И как только они станут приближаться, отъезжайте.
— А чего ж, — сказал таксист и озаботился: — А ты?
— Я остаюсь. Пусть думают, что вы за кем-нибудь из персонала приезжали. Жена там, или дочь…
— Ну-ну, — кивнул таксист. — А если что?..
— А если что, нагоним их на трассе.
— Чего проще, — разворачивая на асфальтовом пятачке машину, согласился водитель и вопросительно взглянул на Климова: — А как же ты? — Он малость помялся, сделал неопределенный жест рукой. — Один… с двумя то справишься?
Климов открыл дверцу и пригнулся, чтобы выйти.
— Все путем.
Обойдя машину сзади, подошел к окну водителя.
— Управлюсь. Только вы, Петр Свиридович, — прочел он имя-отчество таксиста на служебной карточке, — сразу позвоните к нам, в угрозыск, справитесь через ноль-два, и передайте, где я нахожусь. Пускай подъедут. Скажите, по поручению…
— Кого?
— Майора Климова. Пока!
В узком прогале леса, на отвилке, засветились фары.
В ту же секунду, взвизгнув шинами, врубив слепящий свет, навстречу им рванулась «Волга», и Климов, стоя в темноте, за будкой трансформатора, сосредоточенно решил, что все пока идет по плану.
Свет приближающихся фар пересчитал копья ограды, и послышался шум работающего мотора. Затем раздалось характерное шуршание колес по гравию, когда машина тормозит, и через некоторое время звучно чавкнула сначала одна дверца, а затем другая. Вслед за этим что-то чиркнуло, и стали различаться быстрые шаги.
Климов весь обратился в слух.
Сыпучий мелкий дождь летел в лицо, и темень позднего предзимья от этого казалась глуше и тревожней.
Шаги стихли.
Почудился железный скрип тихонько отворяемых ворот.
«Что им здесь надо?» — озадаченно подумал Климов и осторожно выглянул из-за укрытия.