Жизнь, конечно, меняется, но кайф остается все тем же!
Когда приехали американские кузены, мне отчасти удалось очистить квартиру на Московском от пачек с книгой «Кайф полный». Значительная их часть ушла на строительство брачного ложа. История этих пачек поучительна и полностью соответствует тексту монографии Владимира Ульянова-Ленина «Развитие капитализма в России». Самое веселое в моем нынешнем положении – это тот факт, что никто не сможет помешать мне рассказать эту историю.
Однажды утром он проснулся знаменитым…
Три раза я так просыпался. Первый раз, когда в шестнадцать лет стал мастером спорта по прыжкам в высоту и чемпионом страны среди сверстников. Второй раз – после первого выступления «Санкт-Петербурга» в Академии художеств. Тогда мне было двадцать. Третьего раза пришлось ждать долго. После выхода «Кайфа» в журнале «Нева» пошли потоком письма, десятки откликов были в прессе…
Это я не славой своей хвастаюсь, а объясняю фон, на фоне которого (пардон за тавтологию!) ринулся в разрешенное предпринимательство.
Знакомлюсь с крупным розовощеким мужчиной из издательства «Художественная литература»; зовут его Валера Лемесов.
– Я, – говорит, – рок-фан, битломан, коллекционер. У меня есть пластинка группы «Ганн», которой ни у кого нет.
– И я, – отвечаю, – фан и битломан. А нельзя ли у вас в издательстве книжку выпустить? Книжка называется «Кайф». Она в журнале «Нева» печаталась.
– Можно, – отвечает Валера, – но за свой счет.
– Не понял, – переспрашиваю. – За мой или заваш?
– За твой.
– Интересно.
– Ничего интересного. Толстого и Чехова мы выпускаем за наш счет, а таких, как ты, – за их счет.
– То есть за мой?
– За твой.
– Но таких, как я, больше нет.
– Есть, есть! – смеется Валера. – В Греции все есть. А повесть твою я читал. Хорошая вещь. Утверждаю как битломан…
Не знаю – кто я? Или такой тупой, или такой упорный? Как тупой и упорный я решил найти деньги и выпустить повесть в виде книги. Для начала стал занимать у знакомых. Знакомые не дали. Всего следовало найти около четырех тысяч. Довольно большие по тем временам деньги. Стала спрашивать жена у своих подружек. У тех, которые за богатыми мужьями. Мужья не дали подружкам, подружки не дали мне.
А деньги появились все равно – сами по себе.
Один новообразовавшийся театр получил от государства приличную сумму и решил заняться меценатством. Из театра позвонили и предложили денег. Сумму предполагалось вернуть в виде книжек. Потом театр поставил лишь один музыкальный спектакль и разорился. Юридического лица не стало, а физическим я подарил по книжке. Но до разорения еще было далеко. Как и до книжки. Появились деньги, но не было бумаги. Бумага тогда стоила дешево, только достать ее можно было… Нет, достать бумагу было нельзя, потому что… Проблема дефицита, партийной и антипартийной прессы. Перестройка уже захлебывалась, но еще не нахлебалась.
Появился здоровяк с благородной бородкой, Боря Самыгин. Когда-то он играл в «Добрых молодцах» вместе с Севой Новгородцевым. Мы иногда вместе пьянствовали в баре Союза театральных деятелей, и он обещал достать бумагу.
– Надо дать денег, – сказал Боря.
– Кому? – удивился я.
– Не мне, – нахмурился Боря.
– Я взяток не даю! – отрезал я. – И, что интересно, не беру!
– Это усложняет дело. Но можно водкой. Как ты на водку смотришь?
– Водка – это другое дело. На нее я смотрю без одобрения, но с пониманием.
Через несколько дней мы сидели в специальной комнате ресторана, стены которой были обиты золотой парчой. Нас обслуживал добрый официант. Я старался выглядеть улыбчивым и компанейским, что и удалось в конце концов с помощью этой самой водки. Мы с Борей обхаживали одного типографского работника, обещавшего два рулона бумаги. Работник пел застольные песни, фрагменты из популярных арий, объявлял тосты за милых дам. Дам присутствовало две. Одна, довольно милая, моя жена. Другая, довольно не милая, типографская тетка. У меня имелись веские основания присоединяться к произносимым тостам, и в итоге я напился. Проснулся посреди ночи на типографском складе среди рулонов бумаги. Утром приехала жена на автокаре и увезла меня вместе с рулонами.
После долгих битв с типографиями, начальники которых алкали взяток, книгу напечатали, и теперь предстояло ее продать. Подсчитав предполагаемую прибыль, я разволновался, вспотел, возбудился, как перед известным актом, стал таскать пачки с книгами по магазинам и концертам. Но выходили не деньги, а слезы. Следовало кому-нибудь продать крупные партии.
Появился человек из Москвы. Появился человек из Ярославля. В Москву уехали сразу две тысячи, а в Ярославль тысяча. Прошли лето и осень, началась зима. В ледяную стужу позвонили из Москвы и Ярославля, предлагая приехать и забрать мани. Деньги-мани – одна из главных тем рок-музыки. Вот я и решил без промедления поехать за деньгами.
Морозным, звонким, ледяным, пронизывающим солнечным утром я вышел из вагона на перрон Ленинградского вокзала и, подгоняемый мелкобуржуазной алчностью, устремился на поиски музыкального магазина, торговавшего «Кайфом». Где-то через час я нашел нужный мне дом и вошел во двор. Магазин находился, как я знал, на четвертом этаже.
Вот она – парадная! Но с парадной были проблемы. Вместо ступенек в подъезд вела ледяная горка. Просто падай и бейся лбом! Выделив мелкобуржуазный адреналин, я стал карабкаться, вцепившись в лед ногтями рук и чуть ли не ног. На втором этаже лед кончился, но началась болотная слякоть. На третьем этаже из трубы хлестала струя кипятка. Основные места, то есть места основного инстинкта, я не ошпарил, но куртку замочил. Далее я поднимался в тумане, выставив вперед руки как слепой. Оказался в коридоре. Услышал в тумане голос. В руки мне попалась голова бухгалтера или кассира.
– У нас труба лопнула, – бодро произнес молодой человек. – А вы Рекшан из Ленинграда?
– Да, – ответил. – Я – это он. Мне бы денег получить. Мне звонили.
– Надо найти сейф, – кивнул бухгалтер или кассир и исчез в тумане. Скоро из тумана вынырнул человек с сейфом и отдал четыре полиэтиленовых мешка, набитых бумажными деньгами, и еще кошелку с мелочью.
– Из-за аварии мы не успели обменять.
– Ничего страшного.
Я прошел обратно через пар, в нужном месте меня обдало кипятком, затем я миновал болото, поскользнулся и выкатился по ледяной горке в морозный день. Одежда моментально заледенела. Ледяной и богатый, я добрался до Ярославского вокзала и успел на поезд.
В общем вагоне я не выделялся из общей массы своими мешками. Все что-нибудь да везли – набивные ситцы, дефицитные книги, ягнят и телят. А я вез мешки денег. Иногда проходили кавказцы с кинжалами и бородатые душегубы с топорами. Но меня не тронули.
Уже начало темнеть, когда я оказался в Ярославле. Долго путался в улочках, пока нашел деревянный дом с дымящейся трубой. Здесь находились местное издательство и книжный склад. В большой комнате я увидел каких-то расхристанных мужиков в волчьих шкурах, горилку на столах и красивую местную блядь, сидевшую нога на ногу посреди мужиков, которые вились вокруг и пускали слюни.
За письменным столом находился нужный мне человек. Он сидел, откинувшись в кресле и открыв рот. Во рту ковырялся худощавый человек в меховом жилете, по виду – библиотекарь.
– Дергайте! – крикнул он.
Оказывается, издателю вырывали зуб. Кто-то дернул дверь, и зуб, соединенный с дверью веревочкой, вылетел. Раздались аплодисменты и был объявлен тост за здоровые зубы. Все выпили, крякнули и уставились на меня.
– Чем имеем честь? – спросил издатель.
– Вот именно! – хихикнула блядь. – Чем вы честь имеете?
– Я, собственно говоря, автор книги «Кайф».
– Ах да! Вы приехали за деньгами. Что ж, присаживайтесь. Будьте как дома. Сейчас деньги поднесут.
Я стал ждать деньги. Подсела блядь и попросила:
– Милый, увези меня в столицу. Прочь от этих пошлых мужиков. От этого быдла!
Я не успел ответить, как блядь увели куда-то в чулан и стали, похоже, иметь ее честь всей толпой. Издатель ныл, держась за щеку. «Куда я попал? – испугался я. – Вдруг это вертеп мазохистов и насильников?» Но скоро мне действительно принесли два мешка денег и я убрался.
Может, это мода такая грядет – рассчитываться трешками? Сложно сказать. Я спрятал мешки в канаву возле вокзала, купил билет до Питера. Позвонил жене и зашифрованным текстом объяснил, что все в порядке, и зашифрованно назвал сумму.
– Ой! – Она тут же повесила трубку.
Пока я спал в поезде, жена думала – как бы с пользой эти деньги использовать? Я всегда считал, что с мыслительными процессами у нее все в порядке.
– Значит, так, – сказала она, когда я появился в квартире с мешками. – Два мешка на кожаное пальто и плащ. А эти три – на собаку.
– На какую такую собаку? – спросил я зевая.
– На такую!
Пока я лежал в ванне, жена унесла мешки. Вернулась она в новом пальто и с борзой длиной метра в три. Хвост еще находился в прихожей, а тело уже входило на кухню. Я сидел над чаем и горевал: «Вот, оказывается, на что ушла рок-н-ролльная юность! Вот, оказывается, на что пошли годы терзаний и версты талантов! Вот чего, оказывается, стоит моя жизнь!»
Через несколько дней жена отправилась с борзой на охоту. Борзая поймала последнего в Ленинградской области зайца. Потом, за неимением иных дел, она целыми сутками валялась на диване. Я же спал на собачьей циновке в коридоре. Иногда кричал с пола:
– Вот это кайф! Надо же – обменял «Кайф» на собаку. Был «Кайф полный» – стал кайф вечный!..
Странно, однако, устроен человеческий мозг. Вспоминаю совсем недавние события, а уже путаюсь. Книгу «Кайф» было продавать весело и выгодно. Книга «Кайф» – это художественная история рок-группы «Санкт-Петербург».
Летом мы классно и пьяно отыграли на фестивале Рок-клуба, который проходил на Зимнем стадионе. На этом стадионе я стал мастером спорта в шестьдесят восьмом, а теперь мастерски рвал на себе рубаху и размахивал гитарой. «Русское видео» сняло фильм и выпустило его под названием «И у камня бывает сердце». Так начинается одна из моих древних песен…