справедливой казни… либо я всех троих пускаю на дно.
— Эк… — офигел от такой постановки вопроса я, — А меня-то за что? Я в каюте сидел!!
— В своих парнях я почти уверен, они о таких мелочах болтать не будут, — пожал плечами эльф: — Вы же — лишние свидетели. Поверь, мне самому неприятно, но… попробуй убедить меня, что знаешь, кто это сделал. Либо я получаю на руки железные доказательства, которые смогу предъявить команде, либо вы втроем будете козлами отпущения. Ничего не потеряю.
Такая постановка вопроса выбила меня из колеи, но, одновременно с этим, заставила прозреть. Привыкнув в другом мире получать услугу за деньги, у меня в уме не было, что оказавшись во власти предоставляющего услуги, я могу пострадать просто потому, что ему захотелось. Нет, я читал истории о таксистах-маньяках… но где мои 110 кг и где маньяки?!
— Знать-то знаю… — пробурчал я, ошарашенный тем, что это долговязое существо умудряется меня доводить до ручки, даже лишенное возможности к прямому контакту, — …только вот обидно как-то.
— Как я тебя понимаю, — по волчьи улыбнулся капитан: — А теперь расскажи мне, что ты знаешь?
Я в ответ мрачно показал капитану растопыренную ладонь, начав загибать пальцы с каждым оглашенным вслух пунктом:
— Встретил я «леди Хильду» в лесу у подбитого аэроплана. Она меня сразу же обманула — раз. Нахамила сердобольным крестьянам, пытавшимся с нами поделиться одеждой — два. Нагрубила гоблинам-охотникам, хотя мы были практически безоружны — три. Взбесила огромного кабана так, что он загнал нас на дерево, а потом порвал половину отряда шедших за нами наемников — четыре. А пятое — самое вкусное. Когда я притащил её в город, она попыталась меня то ли убить, то ли ограбить. Как тебе?
— Кажется, ты хочешь её угробить моими руками, — почесал заросший подбородок эльф, — Или выгородить мозгляка. Что с ним?
— Тупой лавочник-неудачник, попытавшийся меня ограбить прямо в лавке, — отмахнулся я: — Сопляка отмудохала его же тетя, а эта «леди» наверняка уболтала его бежать от кредиторов на твоем корабле. Он не стоит воздуха, что я потратил на эту фразу.
— Допустим, поверю, — эльф отхлебнул из своей чашки, покатал напиток во рту, а потом звучно проглотил. Я не сводил с него глаз — несмотря на расслабленную позу, левая рука Захара постоянно была на поясе, в неприятной близости от заткнутого в штаны револьвера. Эльф выдохнул, а потом продолжил: — Допустим, я могу поверить, что у тебя есть причины этих двоих недолюбливать, про пацана даже поверю — всё в его повадках говорит о том, что он обычный тупица. Но чтобы эта худая щепка была ходячим бедствием? Я скорее куплюсь на то, что это ты все устроил, пользуясь какими-нибудь кидовскими умениями. Ваш брат на очень многое способен… правда, не новички, но кто даст мне гарантию, что ты новичок?
— Но я-то новичок.
— На тебе не написано.
Мысли лихорадочно забегали. Эмпатия подсказывала, что несмотря на умиротворенный внешний вид, сам капитан Диртхавен в злом замешательстве. Стоящий напротив меня эльф колебался перед сильным соблазном стереть всех нас троих из мира живых, забыв, как страшный сон и возможными репутационными потерями, если кто-то из команды начнет болтать, что он убивает без повода. Что же, я вполне мог его понять — он же буквально пролюбил гонорар за нашу доставку на Касдам на моих глазах. Ушах. Я был с орчанкой в соседней комнате. Ничего не остается…
— «Демпфер эмоций»
Анализ — положение почти критическое и угрожает жизни носителя. Находящийся напротив меня субъект сильно раздражен. Предположительно перспективой потерять репутацию даже в том случае, если виновник будет стопроцентно определен, с доказательством вины. Предположительная причина столь сильного раздражения вполне может быть обоснована дисциплиной экипажа. Я насчитал порядка четырех десятков членов экипажа, это контрабандисты, несмотря на всю их выучку. Шанс, что история с вредителем и его неэффективной ловлей рано или поздно будет обнародована — почти сто процентов. Резон эльфу убить всех пассажиров — попытаться компенсировать грядущие репутационные потери наведенным страхом. Нерационально и глупо, но объяснить это раздраженному Захару нереально, он просто не будет меня слушать, социальный статус и авторитет недостаточны. Пока он представляет, как над ним будут ржать в тавернах, как над капитаном, у которого «худая щепка украла якорь».
Кроме того — нет железных доказательств вины «леди Хильды» и это, по сути, единственное, что удерживает его от немедленной расправы над нами. Существует шанс, что вредителем был кто-то из его матросов. Мы в море. Время у него есть. Но есть ли оно у меня для воздействия на ситуацию?
— Когда мы встретились с этой каланчой, она представилась как Эскильда Картенбрауэр, благородная леди клана Картенбрауэр с Касдамских островов, — осторожно сказал я, отслеживая реакцию Захара.
Тот лишь пренебрежительно поморщился, делая жест чашкой с напитком. Еще один глоток, ещё одна недовольная гримаса — как будто мочи ослиной глотнул.
— На архипелаге нет ни одного семейства нобилей с такой фамилией, кид, — пропыхтел он, — Видимо, ничего более полезного я от тебя не услышу. Посиди в каюте, пока я решаю, что делать. Только пистолет брось на пол здесь и сейчас… а остальное мои парни пока реквизируют. Без обид, у нас тут ситуация…
Шансов опередить опытного вояку, готового к решительным действиям, у меня было меньше, чем у чихуахуа, берущей на таран трамвай. Да и что дальше делать? Мы в море, у Захара чуть ли не полсотни головорезов. Ситуация — полная задница. Даже если я под «демпфером» ошибся в предположениях, то все равно плыть по течению будет крайне неприятно. Ладно…
Медленно вытащив револьвер двумя пальцами, я под одобрительным взглядом Диртхавена начал аккуратно его укладывать на пол. Уложив, разогнулся, и, ровно перед тем моментом, как эльф раскрыл рот, явно намереваясь позвать кого-нибудь из команды, чтобы они проводили меня, заодно избавив от другого оружия, сказал:
— Может быть, она и навыдумывала имен, но вот наемники, которые выследили нас в лесу, знали, как её зовут. Правда не по имени, а по прозвищу. "Суматоха". Тебе это о чем-то го… КРЯ!
Молниеносно подшагнувший вплотную эльф вздёрнул меня одним движением, схватив за грудки, впечатав в стену каюты. Я кхекнул, выпуская из себя воздуха едва ли не в три раза больше, чем его было внутри. Затылок взорвался ослепительной болью, в глазах затанцевали в нежном вальсе пары из Хаёркрантца и Брунхильды, мир завращался.
— Друг мой, — зубасто и очень-очень нервно улыбнулся Захар, — Умоляю, скажите, что вы пошутили над бедным старым Диртхавеном. Тогда мы с вами сядем, я открою бутылку замечательного рому, которую мы тут же разопьем. Уверяю, такого вы ещё не пробовали. Всё, что нужно сделать, это совершенно честно сказать, что вы просто по глупости ляпнули последние слова. От переживания. Я пойму. Ну же?
— Хрена лысого, эльф, — выдохнул я, пытаясь угомонить вращение мир и пульсацию боли в затылке: — Я сказал «Суматоха». Именно так они её и называли. Выкуси.
Наградой за проявленное упорство и выдержку мне стал короткий полёт до пола. Ударившись копчиком о твердое дерево, я взвыл двадцатилетним подростком, первым раз увидевшим очереди в собесе. Захар, постояв с остекленевшим остановившимся взором, метнулся к двери, высунулся из неё наполовину, а затем заорал благим матом:
— Хвон! Сменить курс! Немедленно!
— Так точно, капитан! На какой?!
— Вон туда!
— Что? — сильно о… удивленным голосом рулевого вопросили сверху. Это заставило оставшийся в каюте зад Диртхавена задергаться в попытках помочь верхней половине выдавить из себя нечто, слегка похожее на легендарный «боцманский тройной загиб», о котором я только слышал. Это была почти песня… или заклинание, возможно даже произведение искусства, настолько своеобразное, что смысл каждого отдельного слова, посыла, местоимения и наименования предка рулевого как бы исчезал сам по себе, но гармонично вплетался в общую конструкцию короткой, но очень емкой характеристики.
— Так точно, капитан! — нервно рявкнул рулевой.
Судно начало резко поворачивать, дав крен, а Захар Лоон Диртхавен, занырнув назад к себе, начал суетливо бегать по помещению, размышляя. Я сидел, потирая копчик и строя планы мести. Спустя пару минут контрабандист вновь высунулся, отдав приказ схватить Арктура и «леди Хильду», взять их под стражу, но вреда не чинить. И снова забегал, теперь уже под приглушенные крики матросов и странные мелодичные трели, издаваемые корпусом судна.
— Ничего не хочешь мне объяснить? — поинтересовался я, вставая и массируя околоседалищное пространство.
За вежливую просьбу был удостоен лишь косого взгляда, маха рукой и приказа отправиться на корму «к остальным».
Это слегка переполнило чашу моего терпения.
— Ничего не хочешь мне объяснить? — вежливо и с улыбкой повторил я, целясь Захару в пах из поднятого с пола револьвера. Курок как по заказу отщелкнулся вкусно и звучно, жизнеутверждающе сообщив, что дистанционный механизм по лишению производительной функции наглых эльфов встал на боевой взвод.
— Слушай, не до тебя сейчас… — досадливо поморщился капитан, заставляя меня всадить пулю в висящую на стене саблю. Широкий клинок не выдержал такого нападения, переломившись пополам.
— Я выпотрошил троих наемников старрхом, Захар, — криво улыбаясь поведал я, вновь взводя курок: — Они мне ничего не сделали. А ты меня прямо сейчас хотел грохнуть не за чих собачий. Уронил. Пренебрег. Обидно очень мне, Захар. Понимаешь?
Срывающее крышу бешенство — иначе и не назовешь. Сначала суют в этот мир, потом предлагают самостоятельно самоубиться путем залезания в какую-то банку, потом полгода заставляют скакать обезьянкой в болотах, дают задания под страхом смерти, обманывают, а затем обращаются как с плюшевой игрушкой! Так до конца и не поняв, чем вызвана моя злоба, я решил, что терпеть хватит. Натерпелся.