В дверь ломанулась пара матросов, но они были остановлены окриком капитана, не сводящего с меня глаз.
Секунда.
Две.
Три.
Захар приказывает подчиненным выйти, утверждая, что всё в порядке, а затем примирительно поднимает руки, улыбаясь. Только я чувствую «эмпатией» иное — страх и неуверенность. До этого момента в отношении меня у морского жулика никаких особых эмоций не мелькало.
— А я думал, что ты, как и большинство ваших поначалу, размазня, — покрутил головой эльф, вытаскивая из шкафа бутылку с чем-то алкогольным, а затем делая несколько крупных глотков. Выдохнул, занюхал шляпой, продолжил: — Вы, Должники, постоянно так — сначала жуете сопли, а потом срываетесь с катушек и начинаете творить дичь. За что вас и не любят. Ладно, слушай, тут всё несложно.
Присев на хорошо знакомый мне диванчик, я положил револьвер на колено, уставившись на капитана.
— Всю историю я тебе рассказывать не подряжался, но, чтобы ты понимал происходящее… — Диртхавен нервно прикурил странно выглядящий толстый бычок. — В общем, мы, эльфы, вышибли с Касдама всех остальных, а потом занялись пиратством для выживания. Дела наладились, а как они наладились, появились те, кто хочет вернуть старые добрые времена — как минимум, объединить всех жителей Касдамского архипелага под знаменем одного из бывших королевств, из которых приплыли эльфы. Пока тебе всё понятно?
— Ничего сложного, — пожал плечами я. — Но почему одного, у вас же несколько было?
— Все смешалось за эти годы, — отзеркалил мой жест капитан: — Не имеет значения. Просто представь себе, что есть партия монархистов, которую поддерживает большинство мирных жителей Касдама, и есть партия… тех, у кого собираются отнять свободу, поставить в рамки, надеть ошейник — после того, как они десятилетиями снабжали архипелаг добытым ими сталью и кровью. Мы, видишь ли, не достойны далее быть свободными, ибо слишком распоясались, по мнению живущих в глубине Касдама стариков.
— Прямо как у нас тут с тобой, — улыбнулся я: — Отсутствие уважения порождает конфликт!
— Хорошо подметил, — Захара определенно расслабила его странная самокрутка: — А теперь главное. У каждой из фракций есть лидеры, их влияние куда выше, чем у любого другого эльфа на островах. Их всего двое — Хартил ил Шаадор, по прозвищу «Механик» и Станислав Аддамс, по прозвищу «Алхимик». Между ними уже десятки лет идёт скрытая война. Я, как и любой эльф моря, работаю на Алхимика. Суматоха — его дочь.
— И? — офигел я от такой санта-барбары: — Почему ты тут делаешь лицо, что наступил конец света, раз на борту оказалась дочка собственного босса?
— Ик! — глупо улыбнулся развалившийся на стуле эльф: — Ты не въезжаешь, кид! Касдам это не три засраных острова посреди моря! Это сотни крупных островов и тысячи мелких, на которых живет более миллиона эльфов! У нас боевых кораблей только более тысячи! Понял? Мы — почти империя!
— Иии? — протянул я, размышляя, не наставить ли мне снова ствол на Захара. Что ж они тут так любят разную дурь-то…
— У Механика и Алхимика есть лишь две общие черты, неуч, — беззлобно, но серьезно ответил мне морской ушастый прибалт. — Первая в том, что они эльфы, вторая… они оба чистосердечно ненавидят Смешливую Пикси и Суматоху. Знаешь имена этих двух демонических баб? Нет. Потому что ты неуч… Аврора и Саломея Аддамс, вот как их зовут! У меня на корабле враг всего Касдама!
И разумеется, у него была веская причина не делать Суматохе дырку во лбу, как же без этого. Папочка, бывший, кстати, сыном отработавшего Долг кида (что объясняло не совсем эльфийское имя этого Алхимика) дочку ненавидел только, когда она бывала дома. А на расстоянии очень даже любил и заботился. Так что, если её прибить… или привезти на архипелаг — отомстит так, что в легенды войдешь. Великомучеником. В общем — идём мы все втроем с борта «Молниеносного» лесом — Диртхавен довозит нас до небольшого прибрежного города Щоусс, где и оставляет в целости и сохранности. С командой и проблемами потом разобраться труда не составит, достаточно будет лишь упомянуть, кого они случайно обнаружили на борту…
Мне этот расклад не нравился совершенно, но возбухать смысла не видел — а ну как заторчавший капитан вспомнит, кто тут ему саблю выстрелом сломал, да захочет контрибуций? Ладно, твердая земля так твердая…
— Парус на горизонте! — раздался вопль снаружи. — Идёт на нас!
— Ну что ещё? — задал сакраментальный вопрос потолку каюты Захар, соскакивая затем с места и направляясь к рулевому. Я увязался за ним, просто чтобы не терять хоть какой-то контроль над ситуацией.
Парус действительно был, но различить с такого расстояния модель корабля и его принадлежность у капитанской подзорной трубы мощи не хватало, на что он раздосадовано ругался. Часть команды, оставившая свои рабочие места, вовсю обсуждала, кто бы это мог идти им наперехват и то, что это было не сильно уж и принято. Тем более, в случае с «Молниеносным», считавшимся очень быстрым кораблем. Мельком я бросил взгляд на корму, где под дулами ружей куковали ничего не понимающие (или делающие такой вид) пассажиры.
— Корабль вроде твоего… — задумчиво поведал я теряющему челюсть с каждым словом Захару, — …только вот зачем-то выкрашен металлической краской, на парусах черно-зеленая кайма, флагов нет, а на носу фигура какого-то насекомого с лапами в разные стороны… Нечетко видно.
Вокруг зашумели. Я непонимающе поводил головой. Матросы переглядывались друг с другом, неся на лицах печать паники и замешательства.
— Это один из кораблей Механика… — пробормотал Захар, затем взрываясь: — Ты что, действительно так далеко видишь?!
— Да, глаза такие, — не стал скрывать я. Ну а что? Сарай давно уже сгорел, хата догорает, шапку хоть и не потерял, но волосы то тю-тю?
— Поразительно… — матом удивился капитан-контрабандист, а затем повесил нос, — Тогда нам точно крышка. Догонят.
— Да почему у тебя, куда не поверни, всё равно жопа?! — возмутился я во весь голос, уже ни грамма не удивленный происходящим.
Захар оглянулся по сторонам с мрачным выражением лица, вздохнул, а потом подойдя ко мне, на ухо сказал:
— Говорят, это проклятие Суматохи. Она высасывает чужую удачу, из-за чего на всех вокруг обрушиваются беды. Так что расслабься, кид. Если не будем сопротивляться, то нас просто убьют. Уйти мы не сможем, на кораблях Механика куда больше магов, и они куда лучше обучены. Наверняка они выследили эту проклятую бабу.
Чаша моего терпения вновь показала дно в рекордно короткие сроки. Да, это не мой мир, я не понимаю многих тонкостей, не разбираюсь в местной истории, совершенно не могу себе представить последствий своих действий, но попадать вновь и вновь в рисковые ситуации на ровном месте мне не нравится! Но раз такое происходит, то стоит обеспечить ощущения и остальным.
— Смотри, как надо! — рявкнул я, начав проталкиваться через матросов.
— Эй, кид, ты куда? — вяло спросил оставляемый за спиной капитан, а затем, увидев вектор моего движения, повторил куда громче и заинтересованнее: — Эй! Магнус! Не дури! Ты куда?!
— К коту под туда, жопой резать провода, — злобно бурчал я, пихая стоящих у меня на дороге эльфов.
Проклятия, боги, морские гонки, спирт с чаем ему не в то горло зашел, какие-то механики, алхимики, сложные заморочки… Я просто взял маршрутку до аэропорта!! С какой радости приходится участвовать в местных терках?!
Кипя от еле сдерживаемой злобы, я не спеша приближался к стоящей под конвоем парочки. От этой небольшой группировки разумных на корме «Молниеносного» доносились возмущенные суматохины вопли:
— По какому праву?! Мы ничего не сделали! Пустите нас в каюту! Вы пожалеете, что со мной связались! Я дружу со многими влиятельными людьми! Уоррен Уленшпигель!! Слышали о таком?! Он этого просто так не оставит!
От последнего у меня выбритые брови попытались переползти на то место, откуда должна была расти челка. Именно в этом сверхудивленном состоянии я протиснулся сквозь кольцо матросов с ружьями, подойдя к Авроре и её сопровождающему вплотную.
— Арктур! — широко улыбнулся я, нанося сильный и прямой удар кулаком в пах боязливо моргающему глазками неудачнику. Тот охнул, начав сгибаться ровно в той пропорции и в тот момент, когда апперкот из приема может стать произведением искусства. Со всей дури врезав Арктурчику снизу вверх, я тотчас наклонился, хватая его за ноги и переваливая за перила «Молниеносного». Раз, и бывший лавочник и грабитель скрывается из виду.
— Леди Эскильда Картенбрауэр! — с этими словами, весьма ошеломившими Суматоху, я проделал несложное телодвижение, которому ошарашенная каланча бессознательно поддалась — пользуясь своим ростом, я легонько подбил её под колени, обнимая спину правой рукой. Раз — и Аврора Аддамс оказывается у меня на руках, а я счастливо лыблюсь ей в лицо всеми тридцатью двумя зубами.
— Не может быть… Уорре… АААА!!!
Договорить Суматоха не успевает, будучи выкинута ровно туда же, куда и Арктурчик, то есть за корму судна. Я бы даже сказал — в набежавшую волну. По моему зрению проходит странная рябь, изображение поддергивается, видны какие-то странные полупрозрачные символы. Недолго. Внимания на эту ерунду именно сейчас я не обращаю.
Душа поёт, красиво заведя руки за запрокинутую голову и вращаясь по часовой стрелке на носочках.
— Всю жизнь мечтал так сделать!
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀Глава 11На каждого мудреца…⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Наверное, многие из подростков в свое время воображали себе морские приключения. Ветер в лицо, стремительный бег волн, скрип корабля и крики матросов. Ты преследователь или беглец — не важно, главное, чтобы кипела кровь, чтобы взгляд был устремлен вперед, чтобы сердце билось в сумасшедшем темпе, а душа чувствовала всю полноту бурлящей вокруг тебя жизни.
Что же, можно сказать, что я уделал их мечты по всем пунктам. Ветер был в лицо, волны на месте, разогнанный магией до небывалых скоростей «Молниеносный» пёр вперед, ритмично покачиваясь, матросы кричали, а нас преследовали. С бешеным темпом сердца и чувствами души у меня все было в полном порядке. Но, как сказал один мудрый еврейский раввин — «Всегда есть нюансы».