емся, уклоняемся, обозначаем атаки, отпрыгиваем… сколько? Секунды три уже? Четыре?
Я не могу её достать. Это тело, каким бы нелепым и некрасивым и… непрактичным бы не казалось, создано тем, кто знает меня в разы лучше, чем я сам знаю себя. Оно создано богом. Да, он не знал, насколько меня усилит объединение наших с ним сознаний, но увы, оно прошло не по тем Квадрам, которые сейчас бы пригодились.
Прыжок, уворот, уход, рывок с низкой позиции. Я атакую все отчаяннее и отчаяннее, в попытках достать врага, даже получив серьезные повреждения, но Авроре Аддамс плевать на мои старания. Она явно сменила планы и теперь просто-напросто выматывает меня. Отрезать всё лишнее она сможет и потом, когда выдохнусь.
Выпад, уход, взмах ножом, из-под лезвия которого почти лениво убирают тонкую руку, чтобы шипом второй аккуратно резануть меня по лицу. Пуленепробиваемая кожа с треском и хрустом расступается. Боли не чувствую. Пока.
Иду вперед, сменив тактику. Теперь цель — поймать её шипы своим телом, а затем сломать. Я помню, что они довольно хрупкие. Девушка отступает, вертится, даже успевает показать пару оскорбительных жестов…
…а затем обиженно взвизгивает, когда по ней попадает пара камней, попавшихся мне под ногу. Она досадливо кривится, а затем резко уклоняется влево, продолжая своё движение, когда я вновь пинаю еще один камушек, пытаясь по ней попасть.
Попалась!
Аврора Аддамс, известная в миру как Суматоха, когда-то прославилась как диверсант, умудряющийся устраивать хаос и бедлам там, где это нужно было её родителям. Затем она сменила амплуа на мага, попутно затерроризировав побережье целой страны. Величайшего мага, надо сказать. Затем, если уж не мелочиться, то какое-то время она была аватаром далеко не самого последнего бога. Теперь вот в её амплуа появилась запись о серьезнейшем бойце скоростного типа. Правда, ненадолго.
— Ты… что? — не знаю, как я сумел распознать паузу на тех скоростях, в которых мы сейчас существовали, но как-то вышло.
Вполне было бы уместно ответить что-то остроумное, только вот я при всем своем желании не мог это сделать. Просто потому, что у меня не было языка. Откусил его, чтобы глотнуть крови и получить еще немного скорости на этот маневр. Боль? Да, больно. Но это пройдет. В отличие от кое-чего другого.
Она не понимала долго, вплоть до момента, пока не вырвала из своего солнечного сплетения брошенный мной ранее черный старрх. Вплоть до момента, когда из раны хлынула кровь. Много крови. Может быть, даже протормозила несколько секунд еще, пытаясь понять, когда эта дырка закроется. Я же всё это время быстро-быстро семенил… назад.
Раны от «Черного», древнего орочьего старрха, не закрывались. А быстроживущее тело Авроры… Когда она всё поняла, времени у неё оставались считанные секунды. Нет, возможно и дольше, намного дольше, но Суматоха очень сильно захотела меня срочно убить.
Она догнала меня, кровоточа, яростно визжа и размахивая своими шипами. Одному из них я позволил надрубить свою ладонь, а затем сломал его резким её поворотом. Второй она поберегла, отшатываясь в сторону, но я успел пнуть её по длинной изящной ноге, ломая ту ниже колена. Она взвизгнула, тут же бросаясь на меня, но промахнулась по маленькой и низкой цели, дополнительно пригнувшейся к земле и пропускающей тело врага над собой, а затем ударившей сверху вниз кулаком. Прямиком в рану, пробивая туловище насквозь и останавливая тем самым полёт этого монстра.
«Здесь должны быть прощальные слова», — подумалось мне, вгрызающемуся в горло ошеломленной девушке, пойманной таким жестоким и необычным способом. Только их не будет. Просто секунда, которая требуется моим челюстям, чтобы отделить голову от тела, позволив ей упасть на камни и быть отпнутой в сторону. Суматоха никогда не была бойцом ближнего боя. Даже близко.
Да и вообще бойцом не была. Попалась ведь на элементарный финт…
Хотя, кто знает, может, еще и будет. Какие её годы, учитывая, где теперь её сознание?
Валяться на камнях и пожухлой траве дохлой говяшкой у меня получилось всего несколько минут. Уж больно жалобно и громко орала изо всех сил торопящаяся ко мне Элли, тащащая с собой здоровенный кригстанский пулемет. Не имея ни малейшего желания проверять, какое именно впечатление окажет на мою немертвую дочь моя окровавленная и оголенная рожа, я дополз до собственной маски, напялил её верхнюю часть, а потом, достав из кармана брюк наполовину уцелевшую пачку сигарилл, принялся курить, нездорово сидя жопой на вполне холодной земле. Где-то там должен лежать старрх… надо его найти.
Дочка, видимо, банально десантировавшаяся с «Неавроры» методом планирования, вид имела взволнованный и уставший, видимо, чересчур тяжелым оказалось оружие. Искренняя забота и страх на её лице кольнули сердце, причем дважды. Сначала так, как надо, а потом почему-то почувствовал себя самозванцем, не заслужившим таких эмоций. Впрочем, размышлять дальше не получилось, так как налетевший полупрозрачный зеленый ураганчик засыпал меня ворохом вопросов, отвечать на которые мне было… нечем. Ну да, там во рту зарубцевалось, конечно, но не выросло же.
— Папа!!
— Ммаэмммуэ…
— Что ты говоришь?!
— Маммамммм!
— Я не понимаю!
— Мммгммаммм…
— Ты в порядке?! Что с тобой?! Где она?! Поднимайся!!
Пришлось вставать, разыскивать старрх, затем ковылять, маша рукой, от «Неавроры», принявшейся тормозить. Наверху там, к счастью, не дураки сидели, поэтому вместо торжественной остановки просто скинули мне трап, на который мы с Элли и прицепились. На вопросы отвечать было нечем, поэтому, продемонстрировав нас с Волди друг другу в относительной жизнеспособности, мне выделили какую-то живую тварь, неведомо как оказавшуюся на борту судна, а когда с ней было покончено — уложили в одну каюту с бывшим котом и бледным до синевы архимагом, под охрану Базилиуса Энно.
Ахиол, щеголяя шрамом на пол-лица, но уже вполне рабочим, хоть и мутноватым глазом, приказал Стелле брать курс на Кригстан.
Нас ждала долгая, очень долгая дорога в новый дом.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀Глава 18⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
— Повышаю.
— Поддерживаю.
— Тоже.
— Вскрываемся, господа.
У меня на руках был простой «дом», состоящий из комбинации двух и трех карт одного достоинства, шансы на выигрыш грезились отнюдь неплохими, но тут же канули в Лету, когда ехидно заухмылявшаяся Эльма выложила «акпод» — четыре карты одной масти с «императором». Правда, дочка тут же скисла при виде расклада некроманта, собравшего аж «младший базар». Лейлуш Корадорра ат-Мансипах, поджав губы, выкинул на стол «две пары». И на что он надеялся? Тут же практически никто не умеет играть, а значит — блефуем мало…
Энно загреб банк, а мы начали раскладывать новую партию.
Скучно. Невероятно скучно.
Нельзя, имея на борту около шести десятков разумных, просто взять и рвануть в Кригстан, как нельзя и избавиться от «лишнего» груза, представляющего из себя далеко незаурядных существ незаурядного, а значит, весьма ценного, образования. Курс нам пришлось прокладывать как с учетом поиска и пополнения запасов пищи и горючего, так и с остановками возле рек и озёр, чтобы пассажиры и команда могли помыться. Я предлагал высадить население Хайкорта на каком-либо острове (заодно с моими дочерями), но тут на дыбы встали практически все, включая их самих… так что пришлось лететь всей компанией.
Что пришло? «Пара». Сброшу, так не интересно.
Скучно.
Мы уже миновали побережье, попутно убедившись в отсутствии родильных тварей Неверящего Бога на развалинах тех мест, где ранее были его храмы. Это означало начало четвертой фазы его плана — времени, когда бывшие склады плоти перерождаются в подобие гигантских крабов, а затем идут в конечную точку сбора. Даже увидели одно из этих существ, перебирающееся через озеро. Огромная тварь пёрла с такой скоростью и мощью, что практически выплеснула водоем своим напором. Размеры этой дряни, действительно напоминающей передвигающегося боком краба, сравнить с чем-либо, наблюдая с высоты, было чрезвычайно сложно. На ум приходило только воспоминание из прошлой жизни и звучало оно как «торговый центр». Эдакое здание на четыре-пять этажей, каждый площадью пару-тройку тысяч квадратов. И оно живое…
Первые дни мы провели, болтая друг с другом. Девчонки рассказывали, как им жилось в городе, засыпали меня тысячами вопросов, смущали Стеллу тысячей разных способов, расспрашивали Волди о драконах, бегали от Ахиола. Я в перерывах пытался выпросить у ат-Мансипаха знания о боевых заклинаниях, но архимагу было не до этого, он болел. Как выяснилось позже, когда он начал ненадолго приходить в себя, дело было в том защитном заклинании, которое он поддерживал вокруг ратуши. В самый неприятный и ненужный момент, когда мы уже грузились на цеппелин, «суматохи» начали все вместе швырять в защитную магию всё, что подворачивалось им под руку — мусор, камни, выдранные плитки из мостовой… От такой внезапной нагрузки на заклинание уже порядком истощенный источник Лейлуша испытал шок, сваливший нашего старика.
А затем, когда «Неаврора» уже встала на прямой курс на Лазантру, потратив на сбор ресурсов и питания почти две недели, началась настоящая скука. Мы резались в тванг, популярную игру, очень напоминающую покер, болтали и спали. Эдакий воздушный круиз во время конца света.
Причем, что интересно, на борту было очень мало тех, кто испытывал по этому поводу депрессию. Новые хайкортцы, была б у них возможность, бухали бы на радостях всю дорогу просто потому, что летят в центр цивилизации из жуткого и отсталого места, где было ни вздохнуть, ни пёрнуть. Архимаг, некромант с его учениками-родственниками, да шестирукий бог? Эти ребята были чересчур бывалыми, чтобы унывать из-за смены места жительства. Про дочек и мою красноголовую полугоблиншу и говорить нечего. Стелле вообще было не до чего, так как Эльма и Элли решили за неё взяться плотнее некуда и перевоспитать зеленую летунью в нормальное существо, от чего любимые промасленные тряпки Заграхорн просто прекратили свое существование, как и её спокойные дни за штурвалом. Теперь там почти постоянно обитала девочка-призрак, грузящая бедную полугоблиншу всем, что приходило Элли в её извращенный и отточенный годами сплетен ум. Радио же было плотно оккупировано мной, Кридом Ланхольмом и Каирном Церхом.