Все просто — больше мощностей тем, кто окупается, и меньше тем, кто нет. Последним — на конкурсной основе, после решения комиссии, как особо социально-полезным. Отдельно — необходимость финансировать способных приносить международные награды, поднимая престиж Родины, особо творческих (условные Тарковские) товарищей. Цель — сделать Минкульт инструментом пополнения государственного бюджета.
— Узнают почтенные коллеги по цехам — быть мне битым, — грустно вздохнул я.
— Пусть только попробуют! — хищно оскалилась агент Вилка и заметила. — Могут решить, что ты все это затеял ради того, чтобы печататься без остановки.
— Именно так они и решат, — кивнул я. — Но попытка — не пытка. Далее: Заявление. «Просьба выделить для проведения эксперимента колхозы…» — перечислил растревоженные в ходе недавнего рейда «муравейники», — «С целью их объединения и превращения в образцово-показательный совхоз. Предлагаю опробовать на его базе следующие способы ведения хозяйства…»
— Сам захотел председателем стать? — рассмеялась Виталина.
— Я от скуки — на все руки. И последнее: «Прошу разрешить закупать на личные средства любую несекретную номенклатуру необходимых для ведения сельского хозяйства товаров».
— Добрый ты, Сережка, — умиленно улыбнулась мне Вилка.
— На этом доклад у нас всё! — довольно потянулся я, даже не пытаясь оправдываться. — Хочешь одну штуку расскажу?
— Хочу! — потянулась и Виталина.
Рассказал про вчерашний поход.
Так девушка на моей памяти еще не смеялась — буквально до слез, соплей, всхлипов и икоты. Высморкавшись в синенький платочек, она попыталась проявить человечность:
— Немножко сочувствую.
И, не выдержав, заржала снова. С улыбкой подождав, пока она просмеется, покачал головой:
— В этот раз не принимается. Я же не жалуюсь, а делюсь объективно смешной для стороннего наблюдателя историей.
— Очень смешной, — хрюкнула Виталина.
— Теперь нужно позвонить, — посмотрев на вернувшиеся на законную левую руку часы, пошел к телефону, объясняя увязавшейся за мной любопытной девушке. — Для разнообразия — никаких ЧП, я как цивилизованный человек позвонил и записался на минутный телефонный разговор с Генеральным секретарем еще три дня назад.
Я же «советник», значит мне так можно.
Усевшись на тумбочку у телефона в ожидании звонка, мечтательно зажмурился:
— Баньку справлю, беседочку, повара выпишу — хранцуза! И прудик с карасём — а то че это? — кивнул на стену в сторону пруда, по дну которого сегодня прокладывают трубы для фонтанов. — Это ж для челяди, а я — всамделишный боярин! Тиятр крестьянский заведу, шоб уважаемые люди почаще в гости ездили, будем лапы жабьи с винами наворачивать, бороду поглаживать да чаи из блюдечка гонять — о жизнь!
Телефон зазвонил, и хохочущая Виталина прикрыла рот ладошками и отвернулась.
— Добрый день, Сергей, — поздоровалась со мной трубка голосом Андропова.
— Здравствуйте, товарищ Генеральный секретарь! — бодро поздоровался я в ответ. — Могу ли я отправить мои пугающего объема размышления о сущности нашей экономики товарищам Председателю Госплана СССР Николаю Константиновичу Байбакову и Министру сельского хозяйства Леониду Яковлевичу Флорентьеву?
— Можно мне тоже копию, Сережа? — скромно попросил дед.
— Разумеется, Юрий Владимирович, — пообещал щедрый я. — Большое спасибо, до свидания.
— До свидания.
— Даровал нам, душенька моя, царь-батюшка за службу верную землицы доброй, угожей, — добавил веселья Вилке. — Да не абы как, а с людишками! Семь тыщ душ почитай! Будет нашей Танечке приданное. А теперь — фаза два! — спрыгнул с тумбочки, и мы пошли на кухню.
По пути обернулся к улыбающейся девушке:
— Если хочешь, можешь отвезти доклад и закончить на этом рабочий день.
Она демонстративно поскучнела.
Приятно!
— Тогда приглашаю тебя посмотреть кино в спецкинотеатре Минкульта.
Тут мы зашли на кухню, где мама с отчимом пили чай — у него сегодня выходной, а Таня уехала в тюрьму, к родной маме.
— Папа Толя, а вы не хотите после получения степени председателем совхоза пару-тройку лет поработать?
Отчим захлебнулся чаем, и хихикающая (думает шучу, ха!) мама похлопала его по спине. Усевшись за стол, поблагодарил родительницу за налитый чай и пододвинутые баранки с маком и начал обрабатывать пришедшего в себя и удивленно пялящегося на меня папу Толю:
— У вас же защита уже вот-вот. Безусловно, заниматься английской экономикой в МГУ — важное и нужное дело, но родное сельское хозяйство задыхается. Проблем там — непочатый край, причем комплексных, общеэкономических, потому что ни одна область народного хозяйства не существует сама по себе. Следовательно — решение этих проблем, даже при наличии политической воли и ресурсов займет не одну пятилетку. Кто нас туда пустит? Доклад-то я напишу и отправлю, вообще обо всем — вплоть до необходимости купить два огромных автозавода у какой-нибудь условно-дружественной страны и предоставления колхозникам приоритетного права на покупку мотоцикла с коляской — ну а нафига он в городе? — но будет ли толк — бабушка надвое сказала. В этой области у меня кредита доверия нет, и даже разумные и очевидные предложения могут отбросить просто потому что «ребенок-то куда лезет?». Зато я могу выбить нам экспериментальный совхоз, где мы начнем работу по методу Худенко (вчера о нем с отчимом разговаривал, за ужином) с некоторыми моими дополнительными штуками. Дадим результат — и к следующим прожектам доверия будет больше.
— Я в сельском хозяйстве ничего не понимаю, Сережа, — развел он руками.
— Толя, значит, совхозом командовать, а я — одна тут куковать буду? — укоризненно спросила меня мама.
Сначала ответил Судоплатову:
— Решать только вам, дядь Толь, но должность по большей части административная. Агрономов у нас в стране полно, посадку-уборку просчитать смогут. А еще — конкретно вам я могу полностью доверять. Выслушаете план целиком?
Отчим кивнул, и я ответил немножко недовольной такой расстановкой приоритетов маме:
— В полусотне километров от Москвы же. Дорогу починим, полтора часа на машине — и уже дома, — снова переключился на отчима. В СССР, вообще-то, по рабочим местам принудительно распределяют! — Да, не МГУ, однако дело архиважное, и, на мой взгляд, интересное — с людьми общаться, по полям ездить, госнаграды за образцовость и показательность получать. Ну и зарплата, вы уж простите, пап Толь, будет не триста рублей кандидата наук, а пятьсот-шестьсот. Карьерный рост, опять же — в стенах МГУ возвышаться сложнее, а вы ведь наш нереалистично огромный блат подключать ни за что не станете. А вот в области народного хозяйства, имея на руках объективные доказательства собственной способности приносить материальную пользу Родине, самореализоваться получится гораздо лучше. Извините, — вздохнул. — Я вас слишком сильно уговариваю. Если откажетесь, я немного расстроюсь, но товарищи из КГБ найдут на это место кого-то похуже.
Судоплатов от такого демонстративного прогиба хрюкнул. Практичная мама тем временем закончила переваривать мой монолог:
— Толя, а в самом деле — подумай! Ты же экономист! Кандидат наук. Неужели телят в коровнике не посчитаешь?
— Не нужно недооценивать сложность такой работы, — покачал он головой. — Прежде всего — это руководство большим коллективом людей, у меня просто нет соответствующего опыта.
— Но студентов строить-то у тебя получается, — с улыбкой напомнила ему мама.
Под ее уговоры и Судоплатовские заведомо провальные отмазки доел баранку, допил чай, и встал из-за стола:
— В общем, пап Толь, вы думайте, проект не срочный, посевная же в разгаре, кто поперек нее влезать позволит? Защищайтесь спокойно — к кандидату экономических наук, простите, если высокомерно прозвучит — так уж оно есть — у народа доверия побольше будет чем к школьнику. Мы в Минкульт, — это уже для мамы.
Напутственный поцелуй в щечку, рукопись Виктории Викторовны — с собой, и мы с Вилкой покинули квартиру.
— Не знала, что в Минкульте есть кинотеатр, — созналась она в собственном невежестве.
— А ты ведь штатный его работник! — ужаснулся я, с удовольствием подставил теплым майским солнечным лучам лицо и объяснил. — Старшие товарищи в нем смотрят новинки, решая, какие из них достойны внимания высокообразованного Советского зрителя, а каким суждено кануть в небытие. Нет, — с улыбкой покачал головой в ответ на вопросительный взгляд Виталины и сел в машину. — Нам такая честь не светит — рожей пока не вышли. Но! — самодовольно погладил себя по голове. — Я выпросил у Екатерины Алексеевны уникальную для пионеров возможность смотреть все фильмы планеты в то время, когда кинотеатр не занят. Для расширения кругозора.
— В Минкульт меня на свидания еще никто не водил, — улыбнулась Вилка и забросила мой доклад в окно проезжающей мимо «Волги».
— Ух, как шпионисто! — восхитился я.
— Мог бы и раньше догадаться меня в кино пригласить, — сымитировала обиду Виталина.
— Этикет был на больничном, — напомнил я и вздохнул. — Понимаю, как это выглядит в свете недавних событий, но…
— Не оправдывайся ты, — улыбнулась она, потрепав меня по волосам. — Что будем смотреть?
— А у тебя вообще какой общий киноуровень? — спросил я. — То же, что и все смотрела, или показывали буржуйское в рамках подготовки?
— Как все, — пожала плечами Вилка.
— «Ночь живых мертвецов», — ответил я.
— И Фурцева разрешила тебе посмотреть фильм с таким названием? — не поверила Виталина.
— «Я с тобой полностью согласна, Сереженька — жизнь пострашнее любого кино порой», — процитировал я. — Чего такого-то? Это же просто картинки на экране в виде загримированных людей. Сказка.
— Сказка с таким названием? — рассмеялась она.
— Сказка, — уверенно кивнул я. — Разновидность: ужастик, он же — horror, он же — страшилка.
— Как «Вий»? — спросила Виталина.
— Как «Вий», да, — умилился я.
А ведь считай в один год снято. И оба черно-белые! Впрочем, «Вий» мог бы быть в разы страшнее, если бы не принудительно насаждаемый возрастной рейтинг «для всех». Да и в ныне