овичем об этом? А я с Борисом Николаевичем Полевым поговорю.
— Хо, я с тобой совершенно согласен, Сережка! — обрадовался за своего протеже Семен Кузьмич. — Детектив — отличный, и действительно просится на экран! Как ты смотришь на то, чтобы пригласить на роль Штирлица Вячеслава Васильевича Тихонова?
Хе, идея-то уже, оказывается, вынашивается!
— Идеальный выбор! — честно похвалил я товарища генерала армии. — Лучше Вячеслава Васильевича не справится никто. А как вы смотрите на Леонида Броневого в роли Мюллера?
— Ты не поверишь, но именно его я и хотел пригласить!
— Очень даже поверю! — заверил я его. — Я очень рад, что у нас с вами схожие вкусы, Семен Кузьмич. Фильм получится — на века!
Как минимум на десятилетия, дальше не проверял. Но анекдоты точно доживут! Договорив с председателем, уселись в ГАЗик, Виталина выехала со двора, разминувшись с целым милицейским кортежем в сопровождении армейского «ЗиЛа», и напомнила:
— Кабанчик?
— Расскажу, когда приедем, — стебанул ее я, получил символический щелбан и смиренно вздохнул. — Говорю я такой однажды товарищу Генеральному секретарю…
Глава 13
— Так вот, после смерти дорогого Леонида Ильича мода на охоту среди членов ЦК пошла на спад, но любителей все еще хватает. Поэтому товарищ Андропов после назначения решил подать старым соратникам бывшего Генсека сигнал: «охотиться можно». Посему мне было поручено вывести новую, достойную бывалых охотников мишень — новый вид кабана, — важно закончил я объяснения.
На «ГАЗике» гонять «под соточку» Вилка не решилась, но восемьдесят держала стабильные. Светофоры — все еще побоку.
Девушка пару секунд подумала, пожала плечами и потеряла к кабану интерес.
— Ладно, — сдался я. — На самом деле…
Выслушав рассказ, Виталина ожидаемо смеяться не стала — лейтенант Госбезопасности же, а не гимназистка! — и взяла паузу на подумать, а я включил радио, где очень удачно играли «Белые розы». Название ВИА оставили старое — «Ласковый май». Не прекращая размышлений, Вилка сделала погромче.
Великого отечественного противостояния «рок против попсы» еще не случилось за неимением как первого, так и второго, поэтому репетирующие в одном здании ребята подружились и даже вместе питаются в столовке, рассказывая друг дружке как они порвут «Битлов».
— Что ж, если Юрий Владимирович подкладывание свиньи одобрил… — с улыбкой скаламбурила она.
— Невелика свинья, но ценна, — хохотнул я. — А самое во всем этом приятное — никого из наших подставлять не придется. Тамошних бандитов не жалко вообще — они и враги, и бандиты, — посмотрев на кеды, перевел тему. — По пути за кирзачами надо, я свои возле подъезда забыл, — подумав, добавил. — И за конфетами с газировкой. И пожрать чего, раз уж такая пьянка — буду стресс заедать. А ты чем завтракала?
— Яблоком с водой, — грустно призналась Виталина и заурчала животом.
— Ничего, еще немножко регенерации, и я предложу тебе вместе бегать по утрам, калории жечь, — пообещал я.
— А я соглашусь, — пообещала она в ответ и вздохнула. — Жги-не жги, Сережа, а жрать надо меньше.
— И ведь не поспоришь, — вздохнул я. — Мне хорошо, я еще расту и метаболизм быстрый — я же раньше футболист был, а теперь человек-освобождение от физкультуры.
Вилка рассмеялась:
— Как физрук выглядит-то поди забыл?
— Аномалия! — поддержал я игру. — Все помню, а он — будто черная дыра!
Посмеялись и пошли в универмаг. Сапоги получены, «бутербродный набор» тоже. С овощами напряг — не сезон, но в том числе и на этом будет основываться экономическая мощь будущего семейного баронства.
Виталина завела мотор и ухмыльнулась:
— Я пару раз в неделю по ночам подрабатываю.
— Так… — заинтересовался я, даже не пытаясь подумать плохого.
— На КГБ, — испытующе посмотрела на меня Вилка.
— Еще интереснее! — жизнерадостно кивнул я.
— По паркам и подворотням гуляю, — с легкой ноткой разочарования слила кусочек инфы.
Ну не ревнует пионер, чего теперь?
— Насильников и грабителей на живца ловите? — догадался я.
— Редко, но попадаются, — гордо кивнула она.
— Дело хорошее! — одобрил я. — Говори если отоспаться надо будет.
— Всегда говорю, — отмахнулась она.
— Ни разу не слышал, — заявил вредный я.
— Сережа Ткачев — ленивая жопа, и работает часов пятнадцать в неделю, — ехидно ответила она.
А вот в мои времена лишь бы денег было много.
— Мне казалось мы больше видимся, — задумался я.
— Так мы либо на машине катаемся, либо ты треплешься! — фыркнула она и улыбнулась. — Как ты любишь повторять — «не как что-то плохое».
— Как творческая единица, я все время немножко на работе, — подрубил я «твАрчество». — Набираюсь впечатлений, чтобы потом переплавить их в слова и звуки!
— Будто в ЦДЛ зашла! — рассмеялась Виталина.
Выехали за город — асфальт пока есть, время от времени попадаются распаханные поля с рабочими и техникой.
— Посевная в самом разгаре! — приоткрыв окно и вдохнув запах сырой после вчерашнего дождя, нагретой солнышком земли, поделился с Вилкой радостью. — И так из века в век, во тьму веков, и дальше будет так же! Разве от этого не захватывает дух?
— Это ты поэтому в сельское хозяйство ударился? — немного порозовев щечками — проняло! — улыбнулась она.
— Землицу-мать руками, так сказать, пощупать! Эта причина, как ни странно, тоже есть. Люблю деревню, — с улыбкой признался я. — Но не батрачить, конечно — это нифига не проще завода, только зимой более-менее, да и то: то по дрова, то по воду, то скотину накормить. Но вот порулить — это прямо прикольно! Производственный роман о становлении колхоза-передовика я уважаю не меньше деревенского детектива.
— Я верю, что ты не заиграешься, Сережа, — мягко улыбнулась она.
— Правильная формулировка вопроса «ты же не пустишь по миру семь тысяч людей?»! — одобрил я. — Выражаю вам устную благодарность за разумный подход к воспитанию несовершеннолетнего, агент Вилка!
Хихикнув, она спросила:
— А может я вправду в тебя верю?
— Верить напарнику — это важно, — подтвердил я. — Давай тент снимем!
— Волосам хана, — поморщилась Виталина и нашла компромисс. — Но немножко можно.
Сняли «крышу» и поехали дальше.
— Вот теперь и вправду как в американском кино! — вытянул я руки в синее, обильно укрытое белыми пушистыми облаками небо.
Вежливый интервал в три «чужие» песни — негласный приказ Фурцевой — закончился, и заиграла «Седая ночь». «Ласковый май» врывается в музыкальную, прости-господи, индустрию СССР обеими ногами!
— Теоретически товарищ Генеральный секретарь может захотеть женить меня на английской принцессе Анне, — доверительно поведал я Виталине.
Лицо девушки удивленно вытянулось, и в следующую секунду в мою смеющуюся рожу прилетел щелбан:
— Дурачок, я почти поверила!
Следом последовала просьба:
— Расскажи лучше еще про совхоз.
— Не стыдно перед Родиной по самой ценной в мире голове щелкать? — укоризненно спросил я.
— Я же любя! — улыбнулась она.
— Родину любя? — зачем-то уточнил я.
— Конечно! — ехидно хихикнула. — И мне, в отличие от некоторых, оправдываться перед собой за это не приходится.
Немножко попортил себе пряник.
— Так вот, совхоз, — получив укоризненный взгляд, вернулся к основной теме. — В моем уникальном случае на базе совхоза получится творить совершенно поразительные вещи. Без всякого преувеличения — Нью-Васюки лайт.
Вилка классику читала, поэтому рассмеялась.
— Сходим на Гайдаевские «12 стульев» года через два, когда он их снимет? — воспользовался я моментом.
— Сходим! — легко пообещала Виталина и прорычала. — Совхо-о-оз!
— Могу на базе ДК обустроить для себя студию звукозаписи. Кинокамеры и кинопленку закупить — кино будем снимать пробовать. Хочешь сняться?
— Не хочу, — серьезно покачала она головой. — Правда.
— Крепостной театр — тоже не шутка! — хрюкнул я. — На базе того же ДК. А еще — совхозная типография, которая в свободное от работы время может печатать, например, вечно дефицитных Стругацких с полного одобрения Минкульта и поступлением доходов в бюджет страны. Расходы на печать и гонорары — мои. Это вот план-минимум моих личных хотелок. Ну а по сельскому хозяйству…
— А это я печатала! — с улыбкой кивнула Вилка. — Память хуже твоей, но все важное помню.
— А про меня — важное? — похлопал на нее ярко-зелеными Сережиными глазками.
— Очень важное, — погладила меня по щеке она.
Впереди начали клубиться тучи, мы вернули «крышу» на место и поехали дальше. Дождь начался вместе с грунтовкой, Виталина включила дворники, фары (потемнело) и сбавила скорость.
— И сразу так уютно стало, — уселся я поудобнее.
— Дольше добираться будем, — хитро прищурилась на меня Вилка.
— Я только рад, — послушно улыбнулся я. — Смотри какая пастораль: пастух гонит стадо коров, пока над лесом полыхает молния!
Переждав гром, девушка призналась:
— Я очень рада, что тебе весело — после всего случившегося ты имеешь право немного отдохнуть.
— Я же «ленивая жопа»! — напомнил я. — Поэтому и не уставал. А отдыхать — природное право любого индивидуума. Если ничего не делать совсем — умрешь с голоду. К счастью, с этой стороны мне бояться уже нечего — сердобольный народ юродивого пионера уж как-нибудь прокормит.
Вилка фыркнула.
— Остается работать за признание и увеличение личной власти. Мне очень удобно всего четырнадцать, поэтому я могу ну вообще не торопиться! К тому же слава — она тоже как капитал, самовозрастает, если ее немножко подпинывать. Здесь, — указал пальцем вниз, где под днищем УАЗика проносилась Родина. — Меня знают все. Осталось подмять ближнее и дальнее зарубежье — и тогда мне разрешат строить в моем ручном совхозе хоть казино и стриптиз-бар. Но открывать ни то, ни то мы, конечно же, не будем, — на всякий случай уточнил я.
— Еще бы — на ипподром-то все время жалуются, какое тут казино, — рассмеялась она.