— Какая банальщина! — расстроился я. — Здравствуйте, гражданин беглый зэк. Можно вас попросить немножко убрать волосы с лица и показать анфас и профиль?
— Делать мне больше не*уй, — невежливо буркнул он и опустился на бревно.
— Тебе «свежих» показывали, — успокоила Вилка. — Не старше двух лет. Этого там точно нет.
— У него там землянка? — спросил дядя Петя, не стесняясь подойти к Лесовику поближе, чтобы внимательно осмотреть. — Обыскивала?
— Карманы выворачивал, — сначала запустила девушка процесс тщательного обыска (фу!) и ответила. — Землянка, да. Три года червем жил — зачем убегал?
— Лучше так, чем под ментом ходить! — исчерпывающе ответил стремительно теряющий слои одежды и грустно косящийся на вырастающую на камне кучку крупных самородков, извлекаемых из распоротых швов и потайных карманов.
— Если в ручье попадается такое, этот зэк нашел месторождение раньше нас! — воскликнул Антип Иванович, узрев самородок размером в половину кулака.
— Фиг ему, а не соответствующую медаль! — пожадничал я. — В это сложное для страны время, когда за золото приходится покупать хлеб, красть золото — все равно что забирать пряники из тарелок Советских детей, а я не люблю, когда мои пряники забирают!
Наши грохнули, Лесник оскалился:
— Мне-то че? Мамке рассказывай, как и куда ты любишь.
Выхватил подзатыльник от дяди Пети.
— Мне приятно, что вы так сделали, — похвалил я его и попросил больше так не делать. — Но чисто по-человечески старателя Лесника жалко. А еще — смотрите какой он грязный. А еще, возможно, вши.
— Я поэтому землянку и не обыскивала, — смущенно призналась Вилка.
— Совсем машинистку избаловал! — фыркнул на меня КГБшник, вернул гражданину старателю лишенные семи маленьких самородков штаны, завершив на этом обыск, и спросил. — Куда?
— Прямо туда, — указала Вилка. — Ориентир — два пня за канавой. Да найдешь, там натоптано, — подтвердила она статус избалованной, махнув рукой.
Дядя Петя ушел обыскивать крысиную нору. Очень любопытно на самом деле, но я боюсь заразиться чем-нибудь прямо страшным, поэтому лучше побуду здесь.
— Ты — очень большая молодец! — не стесняясь геологических дядек, похвалил я Виталину.
— Я знаю! — с улыбкой кивнула она.
— Здесь примерно двенадцать унций, — собрав полученное в ходе обыска золота в ладони, взвесил его Антип Иванович. — Пожалуйста, уважаемый Лесник, ответьте, сколько времени занимает добыча такого количества?
— Это — особенные, — глазами лишенного любимого колечка Голлума посмотрел он на самородки. — На черный день, для себя берег. Но если по весу — неделя где-то, — не без гордости озвучил поразительную цифру.
— Невероятно богатое месторождение! — сделал вывод Антип Иванович, положив золотишко на место.
Старатель горько вздохнул и благоразумно не стал предпринимать попыток завладеть конфискованной ценностью.
Сколько это? Тонна зерна? Пять? Да и не в зерне дело! Я положил лицо на ладони и грустно протянул:
— Почему даже в колымской глуши сидит расхититель социалистической собственности?!
Виталина попыталась задавить смех, потерпела поражение, согнулась пополам, товарищ Лесник увидел в этом свой шанс и попытался ломануться в заросли позади себя. Само собой, потерпел поражение, оставшись лежать носом в холодную землю.
— Старый на холодном лежать-то, — попросил сердобольный я у поставившей ногу поверженному противнику между лопаток Виталине. — Хотя подожди, не поднимай. А за что вы сидели, гражданин Лесник?
— За разбой, — пропыхтел он в веселенькой зеленой расцветки мох.
— А чего разбивали?
— Сберкассу!
— Убил кого?
— Никого!
— Поднимай, — решил я.
Вилочка отпустила мужика, он с кряхтением поднялся, демонстративно отряхнулся и уселся на пень.
— Удачно сберкассу разбил? — продолжил я коротать время при помощи редкого персонажа.
Нифига себе, лесной грабитель-старатель! Когда еще такого найдешь?
— Двадцать три тыщи вынес ночью, честь-по-чести, — охотно похвастался он, оживая лицом на глазах. — Сразу таксиста, беленькую, и к бабам, — поник. — Там меня и взяли.
— Сколько сидеть до побега оставалось?
— Два с половиной, — отвел он взгляд.
— Жалеете, гражданин Лесник, — кивнул я. — Уже на свободе бы жили, свободным человеком. В СССР безработицы нет, и вы…
— Откачивал бы говно из септика! — предположил Лесник.
— Там неплохая зарплата, — заметил Антип Иванович.
— Антип Иванович — доктор наук, ему верить можно, — сделал я геологу приятно.
— На*уй, я привык, — отмахнулся он и жалобно попросил. — Можно я здесь останусь?
— Ржака! — оценил я. — Тебе шахтеры кличку дадут — «Призрак рудника».
Народ заржал, Лесник повесил голову.
— Слушайте, гражданин Лесник, вы же «Лесник», а значит здешние леса полны ваших ухоронок.
Немного одичавший мужик дернулся — полны!
— Вы нам все покажете, сдадите подельников, и мы вас на годик положим, извините, в психушку — вам нужно социализироваться. МВД оформит вам УДО. Попросим не колоть всяким и селить с пациентами потише. Выйдете в социум, сможете жить честно — замечательно, живите. Нет — придется мыть золото за баланду до конца своих дней.
— А тут че, пацан командует? — дошло до Лесника.
— Сереже можно почти все! — похвасталась таким хорошим мной Вилка.
Глава 19
Дядя Петя, отдувающийся и красный от напряжения, вернулся через десять минут с двумя на три четверти полными ведрами — буквально! — золота.
— Не все нашел, — презрительно фыркнул Лесник и повел КГБшника обратно в землянку.
— А вдруг ловушка? — спросил я.
— Пф! — фыркнула Вилка и села на бревно около меня.
— Хочешь ведро золота подарю?
Девушка рассмеялась и поправила мне челку:
— Толку мне с этого золота?
— И вообще, это — собственность государства, — заметил геолог.
— То, что изъято — это конфискат. Уходит «Союзмультфильму». В денежном эквиваленте, разумеется, — достал ксиву, показал, переждал удивление. — Они с конфиската уже пару многоквартирных домов и общагу для иногородних студентов курсов мультипликаторов строят. Теперь на новую студию копят — в церкви не больно-то порасширяешься.
Даже Щелоков в телеке выступал — рассказывал, как правильно иногда конфискат на мультики обменивать. Большой любимец Советских детей с недавних пор!
— Все равно это… — пожевал губами Антип Иванович.
Всегда уважал сильных духом!
— Это была шутка, Антип Иванович, — развел я руками. — Извините, я в некотором смысле юморист, и это накладывает отпечаток на мой характер.
— Да — кхм — я заметил, — откашлялся он.
Даже обидно как-то!
Вернулся аспирант, гордо показал самородок величиной в ноготь большого пальца взрослого мужчины. Далее вернулись дядя Петя и наша жертва еще с четырьмя ведрами, от вида поклажи которых гордость Матвея Ильича несколько померкла.
— По лесу еще четырежды по столько! — обвел рукой все шесть ведер Лесник.
— Студия «Союзмультфильма» обретает плоть на глазах! — возрадовался я. — Это сколько в рублях? — спросил я геолога.
Он подошел к ведру, поднял и уважительно посмотрел на не сильно-то с виду и крепкого Лесника:
— Здесь килограммов девяносто.
Поднял другое.
— Восемьдесят пять.
— Давайте восемьдесят семь возьмем, — усреднил я и быстро посчитал. — С учетом того, что в лесу — 2610 килограммов плюс-минус лапоть. При госцене на грамм золота в шесть рублей… Ну, по четыре, допустим — шесть это уже в украшениях. На выпуклый глаз — за десяток миллионов будет. Товарищ (раскаялся и сотрудничает же) Лесник, вы теперь — один из лучших друзей всех детей Советского союза.
— Хе, да если на мультфильмы, то забирай! — внезапно просветлел он. — У меня двенадцать внуков, старший — твоих лет. Это про которых точно знаю. Ни разу никого не видел, так хоть подарок от деды будет!
— Так не все потеряно! — обрадовался я тому, насколько качественно человек перевоспитывается. — После восьми месяцев психушки — простите, товарищ Лесник, но больше скинуть совсем не могу — вы после зоны три года в землянке дикарем прожили, вам же самому лучше будет немножко привыкнуть жить рядом с людьми. Обещаю, кормежка будет не хуже местной…
Старатель улыбнулся в бороду.
— …А там и с внуками свидитесь. Я вам лично подъемные выбью и справку, по которой такой хороший дедушка много лет работал на Северах. Скажем, две путевки в Артек и возможность купить столько же трехкомнатных кооперативов — вы же много лет работали, пусть и в теневом секторе, и имеете право, например, тыщ на сто — тоже вам устрою — сможете выбрать, кто у вас самые любимые внуки!
— А в МГУ устроишь? — решил он ковать железо пока горячо.
— Извини, за Севера́ квот не дают, — покачал головой. — У вас же типа командировка. Но нужно еще самые «рыбные» места показать.
— Покажу, чего уж теперь. Карта есть?
— Пф! — оскорбился Антип Иванович, и достал целую толстую книжку карт, огромную раскладную с масштабом поменьше, и другую — с масштабом побольше, совсем пугающих размеров.
— В землянке… — попытался гостеприимно предложить свой стол Лесник, но был перебит Вилкой.
— Ни за что!
— Вон там есть довольно ровный камень, — нашел выход аспирант.
Сегодня он на удивление полезен.
Сходили до камня, старатель потыкал пальцем, геолог карандашикам сделал пометки, и Лесник добавил:
— Вот это озеро — богаче всего.
— Озеро — это отлично! — оживился Антип Иванович и пояснил нам. — Если золота столько, что его вымывает на поверхность Земли, можно надеяться на хорошие залежи под озером. Я хочу проверить!
— Я не против проверки, — мне тоже было интересно посмотреть на золотоносное озеро. — Давайте заныкаем это все, но на обратном пути возьмем кусок посолиднее для Москвы.
— Самородки могут быть не отсюда, — заметил вредный геолог. — Имею ввиду — с точки зрения научной этики я просто не могу подтвердить способность данного месторождения давать вот такие, — ткнул пальцем в ведро. — Самородки. Более того — кроме пары маленьких песчинок и не особо большого самородка мы по