— Чем больше вокруг счастья — тем лучше! — светло улыбнулась подружка. — С этим только дебил будет спорить, — и без перехода добавила. — Я наверно с тобой уеду, надоело отдыхать, а ничего интереснее чем мы за эту неделю пережили уже и не случится.
— Пахмутова с Добронравовым приедут, — предположил я.
— Ага, — саркастично кивнула она. — И Памятный камень еще. Вот интересно будет! А в «Артеке» еще скучнее — он-то образцово-показательный.
Хорошо, что тамошний директор ее не слышит.
— Мы еще к ребятам сходить обещали, на машинках покататься, — напомнила она.
— Помню, — подтвердил я. — Сейчас тут закончится, вручим ребятам награды, потом в деревню… Ты со мной?
— Не хочу, — поморщилась она. — Что я, колхозов не видела?
— Тогда как вернусь сразу и пойдем, — решил я.
— А в дождь можно кататься? — высунула она из-под зонтика мордашку на затянутое тучами небо.
— Он после обеда закончится, — поделился полученными в администрации новостями.
— Все-то ты знаешь, — почему-то надулась она.
— С тупицами дружить не интересно, — отмахнулся я.
— Поэтому мы и лучшие друзья! — получив завуалированный комплимент, Оля расцвела и цапнула меня за руку.
— Поэтому! — с улыбкой подтвердил я. — С тобой прикольно.
— В кино меня снимешь? — ловко воспользовалась она моментом.
— Добро пожаловать в массовку, — кивнул я.
Мне же не жалко.
— Я вчера звонила, говорят на следующий день после нашего приезда две свадьбу будет. Можно я тамадой побуду?
— Если молодожены не против, — разрешил и это.
У меня времени нету — зайду, подарю чего-нибудь прикладное-бытовое, тост скажу и на съемки — график прямо кусается.
— Не против, я уже спросила, — заверила Оля.
— А меня зачем спросила тогда?
— Ты же все время у всех спрашиваешь, — пожала она плечами. — Хотя и дураку ясно, что тебе все разрешат. Сам же говорил — «симулякры нужно отыгрывать тщательно».
— Моя лучшая ученица, — умиленно всхлипнул я.
— Ровесники учителями не бывают! — показала она мне язык.
Мероприятие началось классически — выступлениями директора «Орленка» и прибывшего курировать мероприятие товарищем генералом Моргуновым. Последний, помимо прочего, порадовал новостью о взятии силами ближайших воинских частей и Черноморского флота шефства над «Орленком» — ребятам открылась возможность кататься туда на экскурсии и проходить на базе лагеря «курсы очень молодого бойца». Мальчикам новость понравилась, а я ничего плохого в ней не нашел — на самом деле давно пора, «Орленок» у нас и так некоторым образом милитаризированный, в отличие от чисто гражданского «Артека», так что просто довели ситуацию до логического завершения. Потешные, конечно, последствия от моего приезда «просто нормально отдохнуть» возникли.
По завершении соревнований наградили команду победителей муляжами «Калашниковых» и приглашениями поступить в любой военный ВУЗ на выбор, пообедали, и я временно попрощался с Олей, в компании дядей Феди и Вани совершив перелет до колхоза имени Ленина. Приземлились прямо у сельсовета — отдельной площадки здесь нет — чем вызвали у местного чиновничества легкую панику. Совершенно беспочвенную — по пути я ознакомился с колхозной документацией — совершенно нормальное образцово-показательно-«миллионерское» сельскохозяйственное производство, а к убитым дорогам и частью запущенными домам придираться нельзя — это, конечно, офигеть как грустно, но уголовным кодексом не наказывается.
Отказавшись от чаепития — нету времени — погрузились в УАЗик, который повез нас к отцу Кости, как и ожидалось — в поля.
— Сезон в самом разгаре, — жалобно отговаривал меня по пути председатель колхоза. — А Михаил Викентьевич у нас передовик, рекорды чуть ли не ежегодно ставит. Не пьющий, руки золотые, с техникой «на ты». Не забирай его, Сережа, дай до осени доработать.
— Если «до осени», это придется много административного ресурса напрягать, — пояснил я. — Потому что Костя не в обычную школу пойдет, а в особенную — туда просто так с кондачка даже мне его устроить трудно будет. Плюс акклиматизация, плюс — все документы переправить надо, плюс — переезд со всеми хлопотами. И на работу новую Михаила Викентьевича устроить нужно будет.
— А мне что делать? — горько вздохнул председатель. — Мне ведь объяснять придется почему план провален!
— Да что вы прибедняетесь, Макар Никифорович, — всплеснул я руками. — У вас штат, извините, полсотни трактористов. Ну неужели от одного план полетит?
— Тракторист трактористу рознь, — назидательно заявил он. — Таких как Михаил Викентьевич у нас и пяти не наберется!
— Ну давайте бартер тогда, — предложил я. — Я вам нашего передовика до конца сезона поработать пришлю, а на следующий год нового найдете.
— Троих! — решил он ковать железо пока горячо.
— Трактор-то один освобождается, — заметил я.
— Но работает-то Миша за троих, — развел тот руками.
— Двоих, — махнул я рукой. — У нас лодырей не держат. Зарплату сам заплачу. Но вернуть не забудьте — такие самому нужны.
Скрепили сделку рукопожатием. Как-то даже зауважал Макара Никифоровича — вон как за дело радеет, не побоялся же, а про меня слухи ух какие нехорошие ходят, и это если в расчет слухи про родного деда не брать — там совсем мрак. После небольшой паузы председатель закрепил эффект:
— Мы тут с товарищами кое-чего посчитали, подумываем на стопроцентный хозрасчет переходить — а то вроде колхоз-миллионер, а толку и не видно. План ежегодно перевыполняем, а народ все равно живет так себе. Нет, безусловно с каждым годом лучше становится, — на всякий случай подстраховался. — И стабильность опять же — государство без зарплаты не оставит, семян даст, техникой оснастит. Но нам-то тут переживать не о чем — края такие, что ветку сухую в землю воткни, получишь яблоню.
— Нам в «Потёмкине» на стопроцентном хозрасчете нравится, — немного поагитировал я. — А там земли не чета вашим — «зона рискованного земледелия» считается. Но это у нас, а по стандартам стратегического противника в таких районах вообще ничего сажать нельзя. Это не потому что мы глупые, а потому что деваться некуда — вот такой вот климат у нас, и нам с ним жить и работать. Но я не очень много для вас интересного рассказать могу — я там всего лишь заместитель парторга. Вы лучше к нам «ходока» отправьте, пусть посмотрит, с председателем и главбухом пообщается.
— Об этом и хотел попросить, — просветлел Макар Никифорович. — Бумажки-то это одно, а вот с людьми поговорить — оно всегда лучше. Опыт! — он назидательно вытянул палец вверх. — Он — в основе всего, и теория без практики в нашем деле мертва.
— Я с вами полностью согласен, — поддакнул я. — Но у нас не совсем обычный совхоз, и большая часть наших наработок вам не подойдет по совершенно объективным причинам. Но гостям мы всегда рады, и, если получится поделиться хоть чем-то полезным, мы будем рады.
Отец Кости произвел на меня хорошее впечатление. Первая причина — сына он без дураков любит всей душой, и, по собственному признанию, не жалел на его липовые «троечки» пару свиных туш в четверть — классика деревенской коррупции. Вторая — узнав о «спецшколе» он пришел в буйный восторг, согласившись ехать куда угодно, когда угодно и на любых условиях — лишь бы Косте дорогу в большую науку дать. Причина третья — ушедшую со словами «сам своего дебила воспитывай» жену не осуждает, «бог ей судья». Оставив мужику денег на переезд и перевозку хозяйства, отправился в «Орленок» — кататься на картах и догуливать завтрашний — последний — день каникул, которыми доволен «от» и «до» — и время весло провел, и пользу немалую вынес. А чего еще желать малолетнему попаданцу?
Глава 23
В «Домодедово» меня ждал огромный сюрприз в виде ждущей на нашем «Запорожце» прямо у трапа Виталины.
— До встречи, товарищи! — обернувшись, помахал я дядям Феде и Ване. — И спасибо!
— Ромео, — хрюкнул в след бегущему мне дядя Федя.
Про багаж и подарки — всем ракушек насобирал, ух красивые! — можно не заморачиваться, привезут прямо домой, поэтому едва ли не вприпрыжку добежал до машины и сгреб в объятия счастливо улыбающуюся, загоревшую Вилочку.
— Ты опять вырос, — приложила она меня.
— Это звучит как классическая мамо-бабушкина фраза, — поморщился я и ладонью измерил рост с помощью девушки — до переносицы.
— Я очень скучала, Сережа, — хихикнув, она чмокнула меня в губы.
— Так-то лучше, — одобрил я и поцеловал ее как положено.
Ну смотрят люди, ну и что? Морального облика комсомольца не нарушаю — невеста же. Уселись в машину, девушка поехала к воротам.
— Ну рассказывай как съездила, — запросил я отчет.
— Продула в казино полторы тыщи, — с виноватой моськой покаялась она.
— Приговаривать тебя к посещению нашего маленького клуба по борьбе с зависимостями?
— Что за клуб? — улыбнулась она.
— Там дядя Андрей, — начал я перечислять. — Малолетний алкаш — сын нашего немецкого инфарктного куратора и ряд совхозников, в которых после той злачной ночи, когда наши дяди ставили особо несознательным чудо-укольчики проснулось желание до такого не доводить и справиться с алкоголизмом более гуманным способом — еженедельными собраниями. Еще из Москвы пара психиатров наркологического профиля прибудет, смотреть чего это я удумал. Докладчик и целитель — твой покорный слуга, — положив руку на грудь, церемонно поклонился.
— Только что придумал? — хихикнула девушка.
— Перед отлетом из «Орленка» позвонил, распорядился, — поправил я. — Но мы отвлеклись — давай дальше.
— Проигравшись, я расстроилась и попросила у Насти пару сотен на «отыграться», — продолжила она.
— Плохой звоночек, — осудил я.
— И выиграла пятнадцать тысяч, — показала мне язык.
— Это еще хуже, теперь паттерн «я точно отыграюсь» глубоко в тебе укоренился, — горько вздохнул я. — И ты будешь регулярно спускать все наши семейные сбережения.
— Если приказ будет, — фыркнула она. — Я же не по своей инициативе все это делала — легенда такая, девушка-игроманка. На второй день проиграла уже двенадцать, и была вынуждена со слезами на глазах и благодарной улыбкой принять предложение одного очень состоятельного господина