— Здравствуйте! — поздоровался к подошедшим дамам, которые уже успели обменяться приветствиями с Виталиной. — Извините, не бросать же настежь!
— Это правильно, бросать на полпути нельзя! — с улыбкой одобрила Фурцева. — Знакомься, Сережа — это дочка моя, Света.
— Очень приятно, — поцеловал Светлане ручку. — Достроили? — кивнул на въезжающий в ворота Фурцевской дачи (поменьше нашего дома, но ей там и не жить, дача же) транспорт.
— Достроили, заселяемся, — подтвердила она. — Вечером новоселье, мама с бабушкой дома?
— Дома, — подтвердил я. — Чаи гоняют.
— Пойдем пригласим, — решила Екатерина Алексеевна, направившись к калитке. — И вы тоже обязательно приходите, — не дала возможности слиться с нафиг не нужного мероприятия.
— Обязательно придем, — пообещал я.
Временно попрощавшись, погрузились в «Запорожец» и поехали в административный кластер.
— Чем больше вокруг старших родственников и важных шишек, тем больше времени и нервов приходится тратить на бесполезную хрень, — жаловался я по пути. — Сейчас у этой новоселье, потом — у товарища Цвигуна, вчера вот Щелоков звонил, тоже участочек да кирпича по себестоимости просит. Тоже придется на новоселье погулять. Пофигу, спишем на форс-мажоры и стихийное бедствие — в графике съемок под это дело несколько часов заложено.
— Екатерина Алексеевна очень хорошо к тебе относится, Сережа, — мягко успокоила меня Виталина.
— Разнылся ребенок в строгом соответствии с гормональной перестройкой организма, — вздохнул я. — Извини. Вот для этого и огораживаюсь от всех по-максимуму: чтобы как можно меньше подбивающих на негативные реакции раздражителей было. Все, рабочий режим активирован!
Заседания «клуба зависимых» проходят на базе ДК, в одной из трех комнат для совещаний — здесь у нас несколько составленных столов в окружении стульев. «Пациенты» уже на месте: Алексей, сын ГДРовского куратора, который у нас в совхозе подтянул успеваемость до «четверочек», обзавелся шефством ребят-отличников и был принудительно записан в туристический и радиотехнический кружки; трио падших комсомольцев — Василий, Семен и Жанна. Все трое — на грани вылета за разврат и пьянство, и моя «терапия» стала условием сохранения значков. Колхозники: Матвей, Игорь, Юрий, Степан — алкаши, трудятся на стройках и очень боятся «секретного укола», которым им пригрозили жены. Приглашенные гости — Виктор Сергеевич, отец Виктории Викторовны, доктор наук, его коллега Анастасия Ивановна и парочка их аспирантов мужского пола. Конспектировать будут — вот насколько я крутой.
— А где мой дражайший родственник? — поздоровавшись, спросил я присутствующих.
Они, ясен пень, не знали.
— Ждем три минуты и ставим прогул, — решил я. — Хорошая погода сегодня, да?
— Ребята на озеро пошли, — вздохнул малолетний алкоголик Леша.
— Догонишь, — отмахнулся от скрытой претензии я.
— Опять мозги нам промывать будешь? — буркнула Жанна.
— Если для тебя научно достоверная информация на стыке биологии и психологии приравнивается к «промывке мозгов», тогда да, — подтвердил я.
— Я вчера сорвался, литр пива выпил, — покаялся колхозник Матвей. — Но до этого две недели ни капельки!
— И как ощущения? — поинтересовался я.
— Перед женой стыдно, — повесил он голову. — И все как ты и говорил — будто и завязки не было, те же ощущения.
— Зависимый человек продолжает употребление с того же места, где остановился невзирая на длину ремиссии, — напомнил я одно из основных правил. — И я очень рад, товарищ Матвей, что ты это осознал. Теперь осталось крепко-накрепко зарубить на носу и завязать насовсем, — достал из сейфа папочку. — Но твой прогресс, сам понимаешь, этим обнуляется — снова десять занятий посетить придется.
— Понимаю, — вздохнул он.
В дверь раздался робкий стук.
— Да!
Вошел дядя Андрей:
— Опоздал, — без малейшего сожаления буркнул он.
— Нормально, — успокоил его я. — Проходи, присаживайся.
Он присел.
— Погода хорошая, поэтому ни вам, ни мне долго сидеть тут не хочется, — я подошел к доске, вооружился мелом. — Поэтому сегодня писать и делать упражнения не будем, а просто поговорим. Тема — «негативные последствия зависимости», — вывел название. — Начинаем как обычно — по часой стрелке. Жанна, прошу тебя.
— Да какие «последствия»? — хриплым от курения и склонности к истерикам (и это в двадцать два года!) голосом спросила она, сложила ногу на ногу, откинулась на стуле, почесала в каштановых «химических» кудрях и сложила руки на груди полуторного размера.
Но так-то симпатичная.
— Мне не мешает — ну бухаю, ну и что?
— Так не работает, — вздохнул я. — На вводной лекции я рассказывал в чем разница между склонными к зависимости людьми и всеми остальными. Это жутко несправедливо, однако — факт, и нам с ним жить.
— Ниче не могу вспомнить, — с вызовом ответила она, посмотрев на ноготочки.
— Человеческая память избирательна — старается помнить хорошее и запихивать подальше плохое, — сел на стул и я, сложив руки на столе в замок. — У зависимых это выражается ярче — эпизоды скажем так, «веселого» употребления отпечатываются как следует, провоцируя желание их повторить. Эпизоды употребления постыдные и негативные — напротив, лимбической системой игнорируются в формате «ну было и было, пофигу». Цель сегодняшней беседы — вывести негативные воспоминания на первый план, в противовес провоцирующим тягу к употреблению позитивным. Тебе твое комсомольство нужно?
— Мне-то на него плевать, но батя… — поморщилась.
— Батя — это тоже якорь. Тебе здесь не нравится, равно как и всем нам, но если каждый хоть немножко постарается, время пролетит быстрее, и мы пойдем заниматься реально интересными делами.
— Накатим! — гоготнул колхозник Игорь и испуганно зажал себе рот.
— Это была грустная шутка, но мы не обижаемся, товарищ Игорь, — простил его я.
Молодец мужик — с самого начала терапии держится и на занятиях старается.
— Ладно, — вздохнула Жанна и с вызовом выкатила воспоминание. — Я однажды по пьяни с тремя мужиками за вечер переспала. Но мне понравилось!
— «Беспорядочные половые связи», — вывел я на доске первый пункт. — Они приводят к заболеваниям передающимся половым путем, кризису самооценки, зависимости от дальнейших беспорядочных половых связей и нежелательным беременностям. Еще?
— А еще мне приходится ходить сюда и слушать нотации на комсомольских собраниях! — раздраженно фыркнула она.
— Это у нас проходит по категории «проблемы с Системой». В данном случае — системой социалистической. Систему человек победить не может — можно обижаться на нее сколько угодно, но ей плевать. Так всегда было, так всегда будет — именно поэтому люди умеют приспосабливаться к окружающей реальности. Не хочешь проблем? Не бухай, честно работай, и Родина тебе улыбнется. Дальше.
— Я по пьяни трактор утопил, — покаялся Матвей.
— Проходит по категории «Материальные потери», — добавил я пункт. — Зависимый человек очень быстро деградирует до уровня раба собственной лимбической системы. Покупая психоактивные вещества — в нашем случае алкоголь — человек подрывает благосостояние своей семьи. Каждая выпитая тобой бутылка самогонки — это недополученные детьми сладости и игрушки. Все? Тогда дальше.
— Я дрова пьяный рубил, — поведал Степан, снял галошу и носок, показав отсутствие мизинца и безымянного пальцев на левой ноге. — Отхватил вот.
— Категория «Физиологические проблемы», — вывел я. — Сюда же добавляем неизбежную деградацию внутренних органов от употребления. Это сопровождается болью, слабостью и приступами жалости к самому себе — все вышеперечисленное в свою очередь провоцирует желание «подлечиться» привычным способом, создавая замкнутый круг. Наша цель — в ходе терапии этот круг прервать. Зависимость вылечить нельзя, но можно научиться с ней жить нормальной жизнью. Главное — помнить о том, что завязывать нужно окончательно и бесповоротно. Все? Дальше.
— Я не знаю, у меня никаких проблем нет, — буркнул малолетний алкаш-Алексей.
— Ошибка, — вздохнул я. — Как минимум ты здесь, значит имеешь проблемы с Системой. Давай постараемся вспомнить что-нибудь еще, иначе я влеплю тебе прогул за отсутствие стараний, и тебе придется ходить сюда на неделю дольше. Оно тебе надо?
— Однажды я наблевал на родительскую кровать, — буркнул он.
— Подходит для категории «Семейные проблемы», — добавил еще пункт на доску. — У зависимых людей они всегда возникают, и избежать их проще простого — перестать употреблять совсем.
— А у меня вопрос есть, — вместо того чтобы делиться воспоминаниями, заявил комсомолец Василий.
— Задавай, — разрешил я.
— Я вот волю тренирую — хожу по вино-водочным отделам, на бутылки смотрю. И даже не тянет!
— Вопрос-то в чем?
— Ну… — он замялся. — Так можно или нет?
— Так нельзя, — расстроил его я. — Зависимый человек склонен к самообману — твоя «тренировка воли» однажды спрогрессирует до покупки, например, бутылки портвейна — с твердым намерением ни в коем случае ее не пить. Бутылку ты принесешь в родную комнату общаги и станешь на нее смотреть, «тренируя волю» еще сильнее. Осознав, какой ты стойкий молодец, ты бутылку откроешь и нальешь портвейн в стакан — с твердым намерением вылить содержимое в унитаз, показывая себе какой ты мужик с твердым аки чугуний характером. Но тут лимбическая система начнет тебе нашептывать: «жалко выливать-то — деньги уплочены. И вообще, я вон какой молодец — столько времени держался, значит ничего страшного не случится, если я выпью стаканчик». И ты его неизбежно выпьешь. Следом сам не заметишь, как бутылочка опустеет. А ведь ты только сегодня себе расслабиться разрешил, как сильный самодостаточный мужчина с крепкой силой воли. Но за окном еще светло, а бутылка кончилась. Непорядок! И ты побежишь в магазин за добавкой. С утра, очнувшись в окружении пустых бутылок, ты захочешь «подлечиться», чтобы встретить новую, трезвую жизнь в полный рост. Пройдет неделя, другая, и комсомольский значок снова окажется под угрозой. Но я на повторную терапию тебя не возьму — с такой крепкой силой воли тебе значок нахрен не нужен, тренируйся до полной потери человеческого облика. Зависимость силой воли не лечится — это ведь болезнь, о чем я вам здесь и талдычу все время. Диабет или простуду силой воли излечить нельзя, но можно соблюдать определенный образ жизни, не давая проявляться симптомам и не усугубляя заболевание. Не ходи больше в ликеро-водочные, это тебе вредит. Воспоминание, — направил беседу на путь истинный.