В личном деле одни благодарности за безупречную службу.
— За карты можно отправлять обратно на Колыму, — предложил я. — Капиталисты любят визжать о том, как кровавый СССР строил промышленность на костях несчастных зэков. Они, разумеется, врут, но нам большая смертность не нужна. Понимаю, что за всеми не уследишь, но это не повод не стараться — часть этих зэков после отсидки начнет новую, честную жизнь.
— Придется расширить штат конвоиров, — предупредил Игорь Алексеевич.
— Сергей Степанович, — повернулся я к ответственному за бухгалтерское направление лысому пожилому товарищу в круглых очках. — Поможете обновить сметы с учетом повышенного гуманизма?
— Это не «помощь», а мои прямые обязанности, — улыбнулся он и сделал пометку в блокноте.
— Теперь — к сюрпризам, которые нам способна преподнести матушка-природа, — перешел я к следующему пункту. — Тимофей Васильевич, у ваших сотрудников есть всё необходимое? — обратился к МЧСнику, сорокалетнему мужику, всю жизнь проработавшему пожарным и успешно построившему карьеру.
На левой щеке — здоровенный ожог, которым он расплатился за спасенного из горящего дома младенца.
— Изоляции и катаклизмов не допустим, — кивнул он. — Техника — отличная, личный состав — ей под стать. Планы действий на случай чрезвычайных ситуаций разработаны, но летом могут возникнуть лесные пожары — требуется хотя бы пара специальных вертолетов и создание засечной черты по весне.
— Пожаров нам не нужно, — кивнул я. — Составьте, пожалуйста, запрос.
— Уже, — порадовал он предусмотрительностью и достал из портфеля папочку.
Виталина забрала ее себе.
— Еще было бы замечательно укрепить береговую линию — Амур склонен к разливам, — добавил он.
— Портовая инфраструктура создавалась с учетом этого, — заверила директор порта Светлана Ивановна, приятной внешности сорокалетняя, крашенная хной, дама.
Муж у нее тоже в порту трудится, грузчиком, и зарплата у него выше, чем у нее — такая вот нынче страна.
— Третьей очередью у нас идет обустройство набережной, — напомнил я. — А кроме порта на берегу считай ничего пока и нет — один разлив мы переживем. Переживем? — на всякий случай запросил подтверждения у старших товарищей.
Я че, один за потенциальное наводнение должен отвечать?
— Предлагаю обратиться к Хабаровским специалистам, — Тимофей Васильевич тоже не хотел нести ответственность.
Не осуждаю.
— Выношу предложение Тимофея Васильевича на голосование, — подсуетился товарищ горком.
Приняли единогласно.
— Теперь — проблема шпионажа, — огласил я и обратился к Олиному отцу. — Юрий Алексеевич, извините за немного оскорбительный вопрос, но у вас все под контролем?
— Служба несется, — заверил он. — Как и рекомендовалось — активно работаем с корейскими товарищами, они умеют слушать и наблюдать.
Корейцы удобные — привыкли стучать на всё подряд.
— Далее — Красная армия, — повернулся к Виталию Андреевичу Сучкову, поставленному рулить нашей воинской частью полковнику. — Можем ли мы чем-то вам помочь?
— У нашей части есть все, но личный состав просил передать приглашение в гости, — с улыбкой ответил он.
— Обязательно приедем, с Олей, — одобрил я. — Скажем — в эту субботу. Подходит?
— Подходит, — кивнул он.
— Мне докладывали, что у нас появилось первое уголовное дело, — вновь переключился я на МВДшника. — Поделитесь подробностями, Игорь Алексеевич?
— Да обрез нашли, — пожал он плечами. — Три года общего, даже говорить не о чем — обыкновенная мелочь.
— На этом у меня всё, товарищи, — закруглился я. — Переходим к докладам, вопросам и предложениям.
Совещание-знакомство закончилось аж к полуночи — город с нуля в образцово-показательный превращать это вам не фунт изюма. Но такие проблемы нам нужны — от них за спиной вырастают крылья, а душа наполняется мотивацией делать больше и лучше. Во благо Родины!
— Белый снег, лети не думай обо мне-е-е… — тихонько напевал я под гитару, сидя у окошка и глядя на освещенную фонарями, заметаемую метелью площадь. [https://www.youtube.com/watch?v=RZRYUmxWoPM&ab_channel=%D0%9F%D0%98%D0%9B%D0%9E%D0%A2]
Если повернуть взгляд левее, будет видно, как оснащенный отвалом ЗиЛ с оранжевой мигалкой чистит дорогу. Нам тут заторов не надо — чистят утром, как сейчас, и вечером.
Закончив, улыбнулся довольно зажмурившейся, лежащей под одеялом Виталине:
— Что там?
Она вынула градусник и ответила:
— 38.3.
— Заболела моя девочка, — умилился я. — Теперь я буду трогательно о тебе заботиться.
— Вот еще! — фыркнула она. — Я, в отличие от некоторых, взрослая…
Вилка оглушительно чихнула и продолжила:
— А тебе нужно работать.
— И ведь нужно, — вздохнул я, прислонил гитару к шкафу и поднялся с табуретки.
Наклонившись над Виталиной, поцеловал ее в лоб…
— Иди уже, заразишься!
… открыл шкаф и надел поверх трусов и майки подштанники, штаны с начесом, рубаху и свитер с вышитыми на нем оленями. Сходив в коридор, отзвонился охране, предупредив, что сейчас выйду.
— Я постараюсь вернуться как можно скорее, — пообещал я.
Врача вызвали сразу по пробуждении, так что скоро придет.
— Не переживай ты, обычная простуда, — успокоила она меня. — И даже не думай о том, чтобы прислать мне сиделку!
В нашем городе хватает дам в погонах, которых можно на такое важное дело подрядить. Но, если девушка так хочет, пусть будет. Да и в самом деле ничего страшного не произошло — у Вилочки крепкое здоровье, и простуда ей не страшна, просто посидит дома дня три, таблетки попьет.
В прихожей сунул ноги в калошные валенки — просто идеальная обувь для нашей погоды! — надел пальто и «лыжную» шапочку, крикнул:
— До вечера!
— До вечера! — отозвалась Вилочка, и, судя по звукам, включила телевизор.
Закрыв за собой дверь, позвонил в дверь напротив, тут дядя Семен живет. Он открыл почти сразу, уже почти одетый — только пальто с шапкой и ботинки (им галошные валенки по совершенно непонятным для меня причинам носить нельзя) надеть осталось.
— Моя секретарша заболела, а у меня прав нету, — поделился я с ним печалью. — Я бы пешком, но там метель и холодно, а вам все равно за нами ехать.
Наружка же.
— Принял, — кивнул он. — Зайдешь? Я быстро.
— Если быстро, не зайду, — с улыбкой покачал я головой. — Разуваться лень.
Дядя Семен, не закрывая двери, сходил вглубь квартиры и вернулся, пояснив:
— Утюг выключил.
— Утюг выключать это правильно, — одобрил я, пока он одевался.
— Тебе куда?
— Мне на студию, в номер 3, — ответил я. — Потом на станцию — китайскую шерсть проконтролировать. Потом — в порт, посмотреть на отечественный, выкроенный старшими товарищами через боль визжащей жабы, хлопок.
— Хлопок — продукт стратегический, — поддержал государство дядя Семен, замыкая дверь, и мы пошли вниз — на привычном четвертом живем.
На площадку второго этажа очень удачно вышла одетая в приталенное серое пальто и пушистую меховую шапку Александра Викторовна Колпакова, двадцативосьмилетняя учительница начальных классов — у многих наших работников есть дети, поэтому школа очень даже работает. А «удачно» — потому что не замужем, симпатичная, а дядя Семён холостой.
— Ой, здравствуйте! — удивилась она, увидев нас.
— Доброе утро, — ответил я.
— Здравствуйте, — поздоровался и КГБшник.
— Вы на работу? Давайте мы вас довезем, погода ужасная, — предложил я.
Ну а чо?
— Неудобно, — засмущалась она и стрельнула глазками в дядю Семена.
— Неудобно по метели и темноте ходить, — послушно ответил он.
И мы пошли дальше уже втроем.
— Как вам на новом месте, Александра Викторовна? — спросил я. — Как ребята?
— Класс у меня замечательный, — улыбнулась она.
— Второй «бэ»? — чисто для порядка уточнил ничего не забывающий я.
— «Бэшки» мои, — кивнула учительница. — С такими работать — одно удовольствие. Про квартиру и не говорю — такие хоромы, и одной мне! — и снова стрельнула глазками в дядю Семена.
Сигнализирует, так сказать. «Хоромы» это по грустным отечественным меркам, так-то обыкновенная «двушка» улучшенной планировки (это когда нормального размера кухня и раздельный санузел). Мы с Вилочкой в «трешке» живем, мне же кабинет по нормативам Союза писателей положен, а раз положено — надо брать!
— Сервант вот хороший в кооперативе купила, — похвасталась она. — Сами привезли, сами собрали, еще и скидка как учителю — аж четверть стоимости.
У нас же социально ориентированное государство, поэтому учителя, врачи и силовики во всех моих кооперативах имеют автоматическую двадцатипятипроцентную скидку. Все равно доходность мое почтение, так почему бы и нет?
Мы вышли из подъезда, и обрадовавшийся появлению новых жертв ветер радостно швырнул нам в лица колючий снег. Мы с учительницей поежились и подняли воротники. Дядя Семен ёжиться не стал, но тоже поднял.
Из-за угла выкатился «Москвич» — родной «Запорожец» еще в пути, железной дорогой доставляют — уже прогретый и готовый ехать. Очень удобно быть мной! Следом выкатился еще один — в ней по идее должен был ехать за нами с Вилкой дядя Семен с напарниками, но его оперативно заменили.
Я забрался на заднее сиденье, а КГБшник галантно открыл для дамы дверь переднюю. Поблагодарив, она уселась, и мы поехали — не по пути, но расстояния тут потешные.
— А за нами ваши коллеги едут? — спросила Александра Викторовна дядю Семена.
— Коллеги, — подтвердил он. — Сергея охраняем.
— Тяжело тебе? — обернувшись, сочувственно улыбнулась она мне.
— Привык, — улыбнулся я в ответ. — И так намного спокойнее — враг не дремлет.
— Какие же бессовестные, — посмурнела она. — Где это видано — в детей стрелять?
— Во Вьетнаме мои ровесники с автоматами по джунглям ходят, — пожал плечами я. — Родину защищают. Если можно убивать вьетнамских детей — почему меня нельзя? Все логично.