— Следующий вдвоем встретим, — пообещал я.
— Обязательно! — со светлой улыбкой кивнула девушка.
— А ты где отмечать будешь?
— У нас на Лубянке попойка, туда и пойду, — хихикнула она. — Нажремся и будем диссидентов со шпионами пытать!
— Хороший план, — гоготнув, одобрил я.
Девушка проводила меня до квартиры, крепко поцеловала, мы поздравили друг дружку с наступающим и попрощались. Раздевшись, отправился на кухню, где следующие два часа перерабатывал продуктовое сырье в готовые блюда. Пюре, котлеты, целиком запеченная курица, оливье, «Гнездо глухаря», «Селедка под шубой» и здоровенный шоколадный торт. В холодильнике — запас газировок, как Советских, так и ГДРовской «Колы» — Министерство пищевой промышленности с завидной регулярностью присылает мне вежливые пожелания пойти подальше в ответ на мои не менее регулярные писульки с просьбой наладить в стране производство собственной «Колы». Отписки потешные — и состав, мол, вреден, и орудие капиталистической пропаганды, и вообще сложности со всех сторон. С последней отпиской мне пяток ящиков и подогнали — держи мальчик, травись на здоровье, только отстань. Не отстану! Дожму!
Из включенного чисто ради шумового фона телевизора заиграли знакомые нотки, и я сбегал в гостиную (здесь отмечать и будем, живая ёлка в наличии, осталось разложить стол и заставить его вкуснятиной), в очередной раз посмотреть хорошо получившийся клип на «Мы желаем счастья вам» ВИА «Цветы» (ребята всю последнюю неделю записывали англоязычную пластинку-гигант, после Нового года продолжат, ориентировочные сроки отбытия в гастроль — начало февраля), выполненного в стиле «агитка на максималках, праздничного подтипа» — показывает украшенные к празднику улицы Москвы, катающихся на коньках людей, светящиеся витрины магазинов, за которыми народ закупается к празднику, суету у «Детского мира» с обязательными счастливыми мордашками детей и тому подобное. Заканчивался клип монтажным переходом от звезды новогодней на вершине главной ёлки к звездам над Кремлем. Изменения в эфире — весь день крутят нарезку из новогодних песен и поздравлений стране от передовиков производства со всех уголков СССР. Новогодняя атмосфера прямо нагнетается!
Покивал сам себе — молодец, Сережа, вон какую штуку снял — и вернулся на кухню. Потыкав спичкой в торт, счел его вполне готовым и вынул из духовки. Раздался звонок в дверь, и я пошел открывать.
— Привет! — поприветствовала меня одетая в шубку, «Тверь» и лисью шапочку Таня.
Утром уже виделись, но почему бы не поздороваться снова?
— Привет! — посторонился я. — Как съездила?
К маме она ездила, на зону.
— Хорошо! — с улыбкой ответила Таня, проходя в квартиру, не забыв запереть за собой дверь. — Вот, мама тебе передать просила — с Новым годом! — и протянула мне пару вязаных шерстяных носков.
— Класс! — вполне искренне оценил я, принимая подарок. — Обязательно ей спасибо скажу, когда в следующий раз вместе к ней поедем.
Уже ездил пару раз за этот год — чисто чтобы Тане приятно сделать, у меня тетя Тоня смесь жалости и страха вызывает, не самая приятная комбинация.
Тут же надел подгон на ноги — ништяк, мягко и не колется. Далее принял у девушки шубку, повесил на плечики в шкаф, немножко полюбовался филейной частью прошедшей внутрь квартиры вперед меня поддельной сестры, сам себя одернул и пошел следом.
— Ты что, уже все сам сделал? — расстроенно спросила она, увидев заставленную снедью кухню — часть ёмкостей укутал в одеяла, чтобы не остыло до прихода гостей — еще часик ждать.
— А что мне, в потолок плевать? — с улыбкой развел я руками. — На стол поможешь накрыть? И глазурью торт полить нужно.
— Конечно! — отозвалась всегда готовая помочь кому и с чем угодно Таня, и мы в четыре руки накрыли «поляну», не забыв сделать телевизор погромче. В процессе она заметила коробочку под ёлкой со своим именем. — Ой, а что это?
— Я пока на кухне был, слышал шум, захожу — никого нету, а коробка стоит, — пояснил я.
— Да ну тебя, я в Деда Мороза давно не верю! — рассмеявшись, отмахнулась Таня и открыла подарок, явив легкий деревянный сундучок, расписанный сказочными персонажами.
Открыла и его — полный комплект с условным названием «Мечта художника» — краски, кисти, карандаши, фломастеры.
— Когда поступишь на курсы — пригодится.
— Спасибо! — со счастливой улыбкой Таня кинулась мне на шею, расцеловала в щеки, «случайно» ткнулась в уголок губ, залилась краской и отстранилась.
Делаем вид что не замечаем! Фу, Сережа, нельзя!
— У меня для тебя тоже подарок есть! — обрадовала новостью подружка, сбегала в свою (мою бывшую) комнату и принесла оттуда упакованную в подарочную бумагу коробочку.
Открыл — машинка-модель. Для упрощения подаркооборота на всякий случай рассказал всем, что собираю коллекцию — у меня уже десятка полтора есть, так что особо и не вру. Они недорогие, так что пусть ребята дарят и радуются. Пооткрывал двери, багажник и капот и вынес вердикт:
— Класс! Спасибо! — чмокнул Таню в щечку и отнес модельку в свою комнату, поставив на полку к другим моделькам, чуть выдвинув вперед — девочка же, обязательно это заметит.
Девочки вообще наблюдательные и сигналы считывать любят, пусть и не всегда правильно и осознанно. А порой сигналов и вовсе нет, а «считывание» есть, но на такие мелочи мы внимания не обращаем.
— Расскажешь про ёлку, пока я переодеваюсь? — попросила подружка.
Это про совхозную — сегодня утром была, после нее я в больницу к маме и поехал.
Пошли в ее комнату, меня усадили на стул лицом к стене — чтобы не подглядывал, чего я и так делать бы не стал, я же хороший — и Танюшка начала шуршать одеждой и бряцать своей небогатой (в количественном плане, так-то импорт) косметикой и прочими женскими атрибутами, пока я вещал:
— Ёлка хорошо получилась — у входа в ДК Снегурочка ребят встретила, — гоготнул. — С подручными в виде тамошних комсомольских активистов наряженных в снеговиков, стихи почитала, снеговики дали залп из хлопушек с конфетти. Дальше все внутрь пошли — холодно же, чего на улице стоять. Потом у ёлки «Ласковый май» выступил.
— Какой состав? — полюбопытствовала Таня.
— Четвертый.
— Это где Максим? — спросила она.
У нас в ДК выступали, Таня знакомилась. Максим — «фронтмен», и их общение заставило меня немного поревновать.
— Он, — подтвердил я.
Ревность ревностью, но, если захочет за Максима замуж, я буду последним, кто станет вставлять палки в колеса — он хороший пацан, околоКГБшный, и на Таню смотрит вполне симпатизирующим девушке взглядом. Ну а обидит — извини, за сестренку пар-р-рву. Я бы его и на Новый год пригласил, но уже никак — в Ереван полетели, в качестве хедлайнеров выступать на тамошних праздничных мероприятиях.
— Дальше начали Деда Мороза звать, как положено, — продолжил я отчет. — Приехал такой на санках прямо через главный вход — колесики прикрутили незаметные, а на крыльцо пандус положили.
Таня от такой потешной детали хихикнула.
— Потом один из трех белоснежных коней на пол накакал ко всеобщему веселью, — добавил я веселого.
— Фу! — отреагировала подружка и рассмеялась.
— Ну и пошло — стихи, подарки, хороводы, потом в актовый зал пошли, где я немножко ведущим поработал, самодеятельность местную показывали.
— Хорошо получилось? — поинтересовалась девушка.
— Нашел почти всех потребных ребят для «Приключений Петрова и Васечкина», — кивнул я. — Они в кружок театральный еще до моего появления ходили и теперь ходят — я им аспиранта из ВГИКа выписал, на полставки у нас работает теперь творческим руководителем.
— Я тоже в кино хочу, — выкатила хотелочку Таня.
— Снимешься значит, но не в главных ролях, — пообещал я.
— Потому что тебя будут обвинять в кумовстве, — выразила она понимание и самокритично заметила. — Да я и играть толком не умею — на меня в шестом классе классуха наорала даже, когда сценку готовили про пионеров-героев.
— На детей орать непедагогично, — не одобрил я такого поведения.
— Готово! — огласила Таня.
Обернулся — псевдосестра собрала волосы в милые хвостики, интегрировав в них синие ленточки и надела синее же платье со слегка открытыми ключицами и подолом на сантиметр выше колена. Талию подчеркивает отлично, равно как и прогрессирующую в плане формы грудь. На шее — янтарный кулончик на золотой цепочке, в ушах — янтарные маленькие сережки. И губки немного подкрасила, ух какая взрослая!
— Очень здорово выглядишь, — похвалил подружку, и мы пошли «переодевать» меня — Таня на стульчик лицом к стене, я за справедливость.
Надевая заранее поглаженные брюки и белую рубаху с коротким рукавом, продолжил рассказ про совхозную Ёлку:
— Дальше совхозники с детьми под руководством парторга и нового папы Толиного секретаря…
— Какой секретарь?
— Страшный — жесть, лысый и с жутким шрамом на полскальпа. Лицо — кирпичом, взглядом даже меня давить умудряется — а на меня сама знаешь какие люди смотрели со значением.
— У деда тоже хорошо получается, — заметила она.
— Так он же дед, — застегнув пуговицы, ответил я. — Родня то есть, поэтому не так страшно. Но Леопольд Васильевич — так секретаря зовут — на самом деле добрейшей души человек, у него хорошая жена и две дочки-близняшки пяти лет. А еще кот есть.
— Я тоже кота хочу, — разохотилась Таня.
— Заводи, — с легкой душой разрешил я. — Мама против не будет — сама предлагала, а места у нас теперь хоть отбавляй, — вздохнул. — А мне не светит — вообще на питомца времени нету, а на других заботу сваливать нехорошо, — намекнул Тане, что лоток чистить я нифига не стану.
— Я ответственная! — совершенно справедливо похвалилась она.
Намек усвоен, получается.
— Ты завтра с нами? — спросила Таня, когда я причесался — так и гоняю с андеркатом, равно как и львиная доля знакомых пацанов — стрижку добавили в «парикмахерский стандарт» под умиляющим названием «Модельная 2», но меня так Фурцевский стилист и стрижет — закончив тем самым приводить себя в праздничный вид.