Это она про завтрашний конкурс ледовых скульптур в Сокольниках, принимать участие в котором подвязалась львиная доля рабочих коллективов Москвы и Подмосковья. От участия в судейской бригаде я самоустранился — надоело, награждать-то всех хочется, а нельзя — мотивация стараться деградирует. Призами выступят путевки — победителям в капстраны, второму месту — по странам соцблока, месту третьему — по СССР. Печально, конечно — будто соглашаемся, что за Занавесом гораздо круче, чем здесь, но я только денег давал, чисто из-за лени не проконтролировав на что они пойдут. Урок усвоен — надо как-то с этим всем бороться. Впрочем, посещение трущоб и обветшавших районов в программу входят, не только витрину же показывать — в «Бриллиантовой руке» этот момент отображен.
— С вами, — подтвердил я. — Но вечером по делам уеду, на два дня.
К деду Юре — очень давно нормально не общались, в его Кремлевском кабинете-то условия прямо не те, лицо держать приходится нам обоим. На первый взгляд дед не изменился, но это, опять-таки, из-за стесненных условий и сторонних наблюдателей — че я там рассмотрю, когда везде лишние глаза, уши, а сам кабинет в полном соответствии с инструкциями прослушивается «от и до».
— Устаешь, Сережа? — сочувственно спросила меня Таня.
Дома только ночую потому что, дали мощности, вот и бегаю как наскипедаренный, курирую все подряд. А встречи с читателями-то никто не отменял — дважды в неделю летаю по городам с музыкантами, веселю будущих подданных трехчасовой песенно-юмористическо-просветительской программой. Ну и спецподготовка соки сосет как надо — пару часов приходится отлеживаться, остатки выносливости соскребать. Но плюс есть, помимо очевидных увеличивающихся шансов на выживание — крепну телом, атлетичным становлюсь, что не может не радовать — Виталине соответствовать буду через пару лет.
— Нравится суету наводить, — с улыбкой подавил я желание пожаловаться — жесть как устаю, но жалобы сил не добавят.
— А дальше на Ёлке что было? — вернулась она к старой теме, сев за стол в гостиной и начиная чистить мандаринку — не утерпела.
Еще у нас есть бананы, апельсины, яблоки, груши, персики и пара ананасов — это уже я не удержался, напряг наших «пищевиков».
— Пошли шашлык вислобрюхий есть, деду с бабой мяса отправили, завтра вечером у них на даче попробуешь, хотя там ничего особенного — самая обычная свинина. Свалил оттуда через минут двадцать — к маме надо было и сюда. Программа после пирушки кончится, но вечером будут фейерверк запускать — мне китайцы продали немножко.
— В Москве тоже будет, — заметила Таня.
— И мы его пойдем смотреть, — покивал я.
Раздался звонок в дверь, и мы пошли открывать.
Гости: Надя Рушева, Катя Солнцева, рыжий Вовка — его мама благополучно развелась с мужем-алкашом и переехала вместе с сыном в кооперативную «однушку», на которую науськанная мама выдала им беспроцентную ипотеку, нам теперь по десять рублей в месяц отдают — Артем-боксер со своей подругой Олей, и Оля — в перспективе и очень хочется — моя, которая певица. Из одноклассников — толстый (не сильно) Пашка, тот самый, которого толкнем по партийной лестнице до самого Политбюро.
В квартире сразу стало шумно и весело, и я с удовольствием выкинул все из головы, погрузившись в атмосферу старой доброй подростковой «вписки». Никакого алкоголя, правда, но без него веселиться не менее приятно, если не нарабатывать годами устойчивую ассоциацию «без «синьки» праздника нету». Ребята, все как один, подарили мне модельки — полки придется расширять, мне вообще кучу всего дарят, в том числе одинакового — номенклатура-то ограничена, а я в ответ вручил дамам янтарные украшения в дополнение к утилитарным наборам, а пацанам — коробки с железной дорогой, вызвав восторг даже у «взрослого» — через год в армию уходит — Артема.
Уселись за стол, покушали, повыдавали тосты, чокаясь фужерами с колой, и я повел народ в свою комнату — не удержался, утащил домой прототип «Одиссеи».
— Это — новая игрушка, — пояснил я с интересом таращащимся на сложенные в ящик с надписью «Паста томатная» платы и обмотанное для крепости синей изолентой «картонное» световое ружье. — В НИИ попросил поиграть, сейчас покажу как работает.
Включил, воткнул плату номер один — «Настольный теннис», он же, на буржуйском, «Понг» — одна из самых популярных игр в истории так-то, под него и спецконсоли в моей реальности делали — «понг-консоли» — и продавались они неплохими тиражами. Тоже сделаем — «Одиссея» довольно дорогая, а вот «понг-консоли» гораздо дешевле.
Вручил Тане контроллер — мы уже немножко играли, так что умеет, и мы погоняли квадратный «мячик» по экрану. Народ тут же разбился на пары, и первая в истории человечества видеоигровая сессия началась. Восторг — неописуемый!
— Теперь дальше — «Проклятый старый дом», — вставил плату номер два и налепил на экран полупрозрачный бумажный слой с рисунком готического особняка. — Цель — провести огонек по дому так, чтобы не столкнуться с огоньками-призраками.
Увы, ребята быстро поняли, что никаких «стен» приставка не генерирует, а значит можно просто провести огонек к финальной точке по диагонали. Такое лечится только криками «не честно!» и подзатыльниками, поэтому от греха подальше сменил картридж и слой — «Лыжи». Здесь уже заранее договорились, что сошедший с «колеи» лыжник считается проигравшим, поэтому было весело, а контроллер раз в несколько секунд менял владельца.
— А че за ружье? — не утерпел Вовка.
— «Олимпийский стрелок», — огласил я название игры, воткнув плату и сняв с телика слои. — Работает так — в ружье стоит объектив типа как в фотоаппарате, он игнорирует черноту, но откликается на свет. При нажатии на курок…
— Спусковой крючок! — поправил меня Артем.
— На спусковой крючок, — послушно исправился я под хохот ребят. — Ружье как бы фотографирует кусок экрана, и, если в него попадает светящийся объект, этот объект разлетается на кусочки — получается попал. Покажу.
Показал, постреляв по светящимся квадратам — точность оборудования пока хромает, прототип же, но ребята прямо-таки пищали от восторга, осознав тот факт, что они РЕАЛЬНО МОГУТ СТРЕЛЯТЬ ПО НАРИСОВАННЫМ ОБЪЕКТАМ. Потом устрою полноценный показ игрушки фокус-группе, засняв реакцию на видео и отослав запись «наверх», чтобы пожилые товарищи полюбовались и подопнули серийное производство «Одиссеи» и у нас, и за бугром — буржуйские дети приставочку воспримут с не меньшим восторгом.
За окном давно стемнело, а приставка подозрительно начала пованивать паленым пластиком от многочасового использования, когда мы оделись и на метро — очень много силовиков понадобилось, чтобы ценный мальчик смог в нем прокатиться с друзьями — добрались до Красной площади, где погуляли, посмотрели фейерверк и вернулись домой — смотреть второе в истории новогоднее обращение к податному населению от членов Политбюро во главе с Генеральным секретарем — укрепляется традиция.
Послушав пожелания хорошего, под бой курантов накатили колы, и по телеку пошел «Голубой огонек». Начался с баритонов, продолжился Высоцким, Окуджавой и прочим «неформатом», исправился классическими оперными ариями, перетек в фольклорные завывания Зыкиной, сдобрился «Бони эм», «Аббой» и Магомаевым, усилился «Цветами» с песней про «Счастья вам» и «Ласковым маем» и «Товарищем» Аиды Ведищевой в ее же исполнении, далее — целый блок хора имени Александрова, следом — хор деточек из ДК Железнодорожников, и, наконец…
— Сейчас меня покажут! — оживилась Оля-певица.
Показали — с песней про «Люси».
— Нашу Олю и там и тут показывают! — пошутила Таня.
— До чего техника дошла! — поддержал я.
Подружка именно «пошутила», а не процитировала — «Зимы в Простоквашино» еще не существует как таковой, равно как и всей остальной франшизы. Не поднялась рука себе приписать, это ж прямо святое! А вот про Чебурашку мультик вышел штатно, в этом году, и некоторые планы на такой хороший маскот у меня есть — потом с Эдуардом Николаевичем встречусь, за авторские права и производство игрушек поговорить, заодно может и написание «Простоквашино» ускорю.
Посмеялись, досмотрели «Голубой огонек» — больше из «моих» там никого не было, равно как и меня самого — самоотвод взял, меня и так в телеке раз в неделю показывают, в «Политинформации» — и пошли спать, полностью довольные встречей Нового года.
Просто отпад — вот смотришь главную передачу страны, и прямо видишь, насколько все изменилось — и рожи не настолько насупленно-торжественные, и наряды глаз радуют цветами и не настолько закрытыми платьями на дамах, и репертуар (мои песни стабильно через три чужие) реально народный, всеми любимый, но сдобренный классикой — словом, получилась не передача, а прямо конфетка. Вот может же Лапин, если по шапке надавать! Как вам такая кровавая диктатура, уважаемые товарищи? Нравится? То ли еще будет!
Глава 19
На следующий день дядя Вадим пришел за мной прямо в «Эко-парк Сокольники». Дав мне попрощаться с ребятами, и, когда отошли подальше, поцеловаться на прощание с Виталиной — никаких следов «попойки» на ней само собой не обнаружилось — он погрузил меня в привычно загримированную под такси «Волгу», лично сев за руль. В машине нашлись моя сумка с заранее собранными вещами и незнакомый «дядя», каштанововолосый кареглазый мужик «чуть за сорок», с «веселыми» мимическими морщинами и модными (увы) усами.
— Дядя Герман, — представился он. — Подполковник госбезопасности. Вместо товарища полковника при тебе буду.
— Сережа, — пожал руку, представившись в ответ. — Рад знакомству.
— Познакомились и хорошо. Мне с вами нельзя, — широко улыбнулся товарищ подполковник и покинул транспорт, энергичной походкой направившись вдоль паркового забора по направлению к метро.
Нормально вроде.
— Поехали? — для порядка уточнил дядя Вадим.
— Поехали, — согласно кивнул я и перелез на переднее сиденье, где до этого сидел дядя Герман.
По пути укреплял ментальную броню и структурировал список тем, которые нужно обсудить с Генеральным с глазу на глаз. Но это не сразу, сначала надо с ним поговорить чисто по-человечески. Товарищ КГБшник ожидаемо не мешал, и через несколько часов мы добрались до все той же дачи — из изменений появилось КПП на подъездной дороге (пришлось показать документы) и двое автоматчиков у ворот, которые тоже документы посмотрели.