Показывали «Айболит-66», который в прошлой жизни я не видел, и, будучи лишенным теплого ностальгического флёра, фильм произвел двойственное впечатление.
— Красиво, ярко, реально талантливо, — развел я руками. — Четвертую стену прикольно ломают, музон классный, про актеров и говорить нечего — они у нас всегда большие молодцы.
— Но? — правильно предположила девушка, сложив ручки за спиной и заглядывая мне в глаза.
На ней, по случаю выходного, серенькая блузка с длинным рукавом, черная юбка ниже колена и синяя курточка — прохладно, конец октября уже. Волосы собраны в простой «конский хвост», на лице, конечно же, никакой косметики, что ничуть Саяку хуже не делает.
— Но нафига столько авангардизма в детское кино наваливать? — спросил я и сам же ответил. — Проблема системная — к детскому кину большие дядьки относятся снисходительно, поэтому в него и складывают как можно больше интересных кинонаходок, которым в соцреализме не место. Но конкретно здесь — часть из них натурально мешает кино смотреть! Да, все мы выросли из послереволюционного киноавангарда, но нужно же и меру знать!
— Не буду с тобой больше на детские фильмы ходить! — надулась Саяка.
— Рад, что согласна ходить на остальные! — улыбнулся я.
— С тобой интересно! — с улыбкой призналась она.
Словно подтверждая этот ее тезис, со стороны расположенного слева от нас почти облетевшего куста сирени, раздалось былинное:
— Э!
— Не обращай внимания! — схватив меня за руку (впервые, поэтому очень приятно!), девушка потянула меня вперед, благоразумно попытавшись избежать неприятностей.
Неприятности — это грузинский подросток из клуба, видимо, не выдержавший тоски по «уведенной» у него японочке, и решивший восстановить справедливость при помощи двух грузинов постарше — между 18 и 25 годами, примерно. Одеты, как положено, в «кожанки» и кепки.
— Из всех путей самурай должен выбирать тот, что ведет к смерти! — подмигнул я Саяке, высвободил руку и шагнул навстречу компашке, заодно оценив экспозицию — скверик между двух дворов, сейчас — совершенно пустой. — Че ты «э»-то? — немножко «быканул» на Рустама. — Ты если общаться пришел, то по-людски общайся, а не как быдло неотесанное!
— Охуел? — почти ласково спросил грузин постарше.
Ой «кучканут»[12] меня сейчас!
— А у вас какое ко мне дело, уважаемый? — нагло протянул я ему. — Вам по возрасту с моими старшими решать положено, нет?
— У меня к тебе никаких вопросов нет, — покачал он головой, проникнувшись упоминанием таинственных «старших». — Но ты у брата моего девушку увел, нехорошо!
— Кто это кого «увел»?! — возмущенно вмешалась Сойка. — Я тебе сразу сказала, что замуж за тебя не пойду!
— Жувачку брала? Мандарины брала? — хмуро спросил Рустам.
Саяка залилась краской. Кто девочку осудит? Не врала же, честно сказала, что ничего не выйдет, кто ему виноват, что носить продолжал?
— Ну подарками попрекать — это прямо низко и не по-мужски! — осудил я вместо этого Рустама. — Давай, короче, иди сюда, я тебе печень отобью, и мы пойдем — не хочу такой солнечный день на такое дерьмо переводить!
Рустам гневно заорал и, пригнувшись, побежал на меня. Это он в ноги пройти хочет, борец же. Легко сместившись, подставил подножку, и не ожидавший такой подлости пацан шлепнулся на асфальт.
— Коленки ободрал, наверное! — сочувственно вздохнул я.
Старшие грузины спокойно наблюдали, что-то балакая на этническом языке — ну не те времена сейчас, чтобы школьника толпой запинывать. Впрочем, уверен, найдутся и такие, но эти-то из семьи директора рынка — аристократия, считай!
Рустам поднялся и решил опробовать на мне свою ударную технику. Тык по печени!
— Кх!.. — согнулся он, схватившись за живот.
— Мы пойдем, уважаемые! — махнув рукой грузинам, взял со смешанными чувствами на лице наблюдающую за происходящим Саяку за маленькую мягкую ручку, и повел к выходу из сквера.
— Стой! — раздался в спину сдавленный вопль Рустама.
— Не позорься! — обнулил его дельный совет от старшего брата.
Спокойно покинув сцену, пояснил Саяке:
— Извини, но желание повыпендриваться перед красивой девочкой оказалось слишком сильным!
Сойка озадаченно похлопала глазками и светло рассмеялась.
Дома первым делом наткнулся на деда Лёшу и бабу Зину — они сидели на кухне и немножко пили вино, в рамках поддержки пожилого брака, надо полагать — а потом был пойман мамой, втянут в комнату и подвергнут допросу — с девочкой в кино ходил же, а про такое мамам всегда жуть как интересно!
— Лучше бы с молодым женихом гуляла, пока меня нет, — укоризненно вздохнул я, закончив рассказ.
Прежде, чем мама успела ответить, раздался звонок в дверь.
— Ты замечал, что к нам приходят гораздо чаще, чем к соседям? — с улыбкой спросила мама, и мы пошли открывать.
— Все смешалось в доме Облонских! — ответил я цитатой, даже не представляя, насколько окажусь прав.
На пороге стояла растрепанная худая женщина с заплаканными, лихорадочно поблескивающими глазами. Одета в аккуратно подобранный лук «схватила, что под руку подвернулось». Извини, не прокатит — сам в «бича» переодевался, опытный.
— Пошла отсюда! — скривившись от отвращения, выплюнула мама и попыталась захлопнуть дверь.
Гостья подставила каблучок. Я ее впервые вижу, но догадаться не трудно — та самая капитанская жена, благополучно угробившая мужу и себе всю дальнейшую жизнь.
— Что ж ты творишь, сука?! — прошипела «капитанша». — Куда я с уволенным мужем и тремя детьми пойду?!
— Ах ты тварь! — обомлела от такого захода родительница. — Ты моего ребенка в спецшколу запихать собиралась, а я о твоих беспокоиться должна?! — по мере несколько преувеличенного ответа ее голос стремительно набирал громкость и чувство собственной правоты.
А разве не так? Мы-то причем? Я за «эффект бабочки» голову посыпать пеплом не намерен!
— Перед сынком Андропова ножки раздвинула, людей не видишь?! — заорала гостья в ответ, хватаясь за дверь и пытаясь ее открыть.
Будучи хорошим сыном, я тоже схватился и стал помогать маме.
— Молчать! — раздался командный рык деда Лёши — он у нас старшим лейтенантом демобилизовался, навыки имеет!
Сработало — багровая от возмущения мама сделала глубокий вдох, а «капитанша» от неожиданности отпустила дверь, и она захлопнулась — я едва успел убрать пальцы. Защелкнув замок, мама схватилась за рот и побежала в туалет. Ну вот, перенервничала!
Приоткрыв дверь, прошипел набирающей в грудь воздух для нового этапа гостье:
— Если у нее выкидыш из-за тебя случится, я одного из твоих украду и волкам скормлю, и х*й ты со своим муженьком докажешь! Пошла отсюда!
И закрыл за собой дверь. Наврал, конечно, но критерии «жести» в эти времена такие, что женщину такой посыл обязательно проймет.
— Ни дня спокойно не живут! — с укоризненным вздохом вышла в коридор привычно-сонная тетя Надя.
— «Скорую»! — раздался из туалета жалобный мамин голос.
— Звони! — рявкнула мне соседка и забежала к родительнице.
Она — медик, так что от меня там толку не будет.
— Дай-ка я лучше! — мягко улыбнулась мне баба Зина. — Ребенку могут не сразу поверить! — пояснила, отобрав трубку.
— Спасибо! — поблагодарил я.
— Железный ты, Сережка! — не то похвалила, не то укорила она и проговорила в трубку адрес и причину.
Тетя Надя вывела бледную, грустную маму из туалета, усадила на стул на кухне.
— Ты на нее не злись, — попросил родительницу дед Лёша. — Альку тоже понять можно — с тремя детьми в общаге мается. Первой на очереди стоит. А тут какая-то профкомовская дура возьми, да вам эту квартиру и отдай. Вот и проела мужу всю плешь — он же тоже не от хорошей жизни вам Бухенвальд устроил. А теперь Нинку вообще с очереди сняли за плохое поведение. С мужа погоны сняли. Из общаги МВД выселяют. А куда они с тремя детьми пойдут? Вот и устроила на нервах скандал. А кто во всём виноват? Дура из профкома!
— Сами во всем виноваты! — фыркнула мама.
— Тебе в больницу лечь лучше, — заявила соседка.
— Я тоже «за», — поддакнул я. — Но яблочки тебе через пару дней носить не смогу — мы же уезжаем. Не обидишься?
— Найдется, кому! — вяло, но вполне искренне улыбнулась мне мама.
— В Калининграде снабжение хорошее, но все равно гостинцам рады будут! — вещала тетя Надя, помогая мне собираться.
Чемодан благополучно поглотил сырокопченую колбасу, водку, вино, икру, зефир и мармелад в шоколаде — считается прямо лакомством — и прочие конфеты. Все еще жируем на авторские, да. Отдельного упоминания заслуживает фейхоа — ее из Крыма привозят, и мы с мамой, еще до ее госпитализации, навестив рынок, накрутили этой фейхоы с сахаром десяток баночек — на зиму. Отвезу ягоды и дед Лёшиному другу.
— А ты дотащишь? — спохватилась соседка.
— Дотащу, — кивнул я и переложил бутылки в портфель. — Если вот так!
Октябрь закончился неожиданно быстро, совершенно логично сменившись ноябрем. Помимо главного праздника — Дня Великой Октябрьской социалистической революции, последний даровал мне первые в новой жизни каникулы — всего четыре дня, но нам с дедом Лёшей хватит. С пропуском демонстрации никаких проблем не оказалось — едва услышав, что я собираюсь «в рабочую командировку», меня с легкой душой отпустили. В конце концов, на демонстрацию и в Калининграде можно сходить!
В дверь комнаты постучал дед Лёша, я подхватил багаж, и мы спустились во двор, под мелким противным дождиком добежали до такси, где я, на правах «молодого», помог водиле закинуть чемодан в багажник, и мы отправились в аэропорт.
Ноябрь Москву не пощадил, лишив картину за окном ярких красок и обнажив ветви деревьев. Исключение — тут и там развешанные куски кумача, неплохо отгоняющие вызванную унылой погодой хандру.
— [13]