Я успокоился было, но тут сверху и со всех боков ударили холодные струи то ли воды, то ли какого-то магического раствора, я сначала от испуга не разобрался, а потом уже было поздно, промок насквозь.
— Предупреждать надо! — взвыл я во весь голос, отплёвываясь от непонятной солёной субстанции, попавшей в мой открытый от удивления рот, и протирая глаза.
— Прости, забыла! — всерьёз повинилась передо мной Лара. — Отвлеклась, ты же видел!
Но я уже не слушал её, я прислушивался к себе, к своим ощущениям, а они были на все сто. Магический душ смыл и выкачал из меня какую-то мелкую погань, мельчайшую гадость, которую я даже и не замечал, но которая, оказывается, висела перед моими глазами все эти дни гнусной, мутненькой пеленой. Я как будто после жаркого пыльного летнего дня попал в прохладный и свежий после молниеносной грозы лес, и поразился своим впечатлениям.
Вроде бы пыль и жара летом это норма, но если их убрать, то будет намного лучше, вот и я так почувствовал себя сейчас, обновлённым и свежим.
— Выходи, не задерживай, — попросила меня Лаириэн, тут же переключившись на Далина. — Может, денежки свои всё же выложишь, гноме? Лично покараулю, обещаю.
Полог из плюща приподнялся, и я вышел в тот же проём, что и вошёл, по пути рассматривая как плотно переплетённые корни деревьев поглощают отработанную на мне алхимическую жидкость, а что не успевает впитаться здесь же, то течет под уклон по желобкам в полу куда-то вбок, исчезая по дороге.
— В чистую зону иди! — резко одёрнула меня Лара, указав пальцем на скамеечки у дальней, освобождённой от всего лишнего стены. — К нам не суйся!
Я поднял руки перед собой, показывая ей, что всё понял и всё осознал, простите, и нечего так орать.
— С неживым проще, — Лара переключилась на Арчи, показывая ему, как работает амулет в каменной чаше, обеззараживающий наши вещи, — и сложнее одновременно. Проще в том плане, что усилий надо меньше, а сложнее в том, что каждую вещь надо обработать по одной, особенно магическую. Ну, и учесть особенности, если они будут. Смотри, как я делаю, это и будет твой фронт работ до вечера.
Пока они разговаривали, Антоха тоже успел пройти процедуру и теперь шёл ко мне, оставляя за собой мокрые, быстро впитывающиеся в пол следы. Но на лавочках для чистых было хорошо, откуда-то сверху дул тёплый, быстро сушащий нас воздух, а местный нечистик, гордо и свысока отказавшийся от помощи Кирюхи, по одному таскал нам наши прошедшие обработку вещи. Причём в руки не давал, морда наглая, а складывал их в стоящую рядом с нами каменную чашу, родную сестру первой.
И дальше всё завертелось очень быстро. Далин прошёл магическую обработку, успев вырвать кошелёк с деньгами у схватившего их было нечистика, за ним Арчи, но оба остались в грязной зоне. Затем они занесли в машинный отсек уже прошедшей обработку «Ласточки» переноску с Лариской, которой вся эта зараза была до лампочки, и маякнули нам, мол, заходите уже.
Мы с Антохой заскочили в дышащий свежестью и влагой салон, причём я его погнал заводить двигатель с генератором, не слушая возражений и не принимая их.
— Давай-давай! — подбодрил я его, не слушая ничего. — Да шевелись ты там, пока опять гадости этой не нахватались! Работай, Антоха, работай, ну чего ты стесняешься!?
Подействовало, и вскоре я выводил корабль по автомобильному через вторые ворота, на чистую, уже обработанную поляну, отведённую эльфами под запасной аэродром. Мы отъехали подальше в поисках лучшего места, встали на стоянку, причём я на полном серьёзе заставил Антоху вытащить и приготовить к стрельбе курсовой и ретирадный пулемёты, а Кирюху, не слушая возражений, выставил часовым у трапа снаружи. Потом, когда народу на площадке прибавится, пущу внутрь, а пока лучше быть нам поосторожнее.
Глава 7, в которой Артём в одиночестве ведёт некоторые переговоры
Где-то через полчаса чуть поодаль от нас встал на стоянку ещё один дирижабль. Я без труда узнал «Ногарунг», флагман воздушного флота гномов, их самый мощный и тяжеловооружённый корабль. Ещё я знал, что на нём в качестве топливных элементов служили аж три саламандры, и что во всех портах этот дирижабль всегда становился чуть поодаль от всех, до того он был секретным и тщательно охраняемым. Настоящий небесный дредноут, чёрт его побери.
Вот и сейчас из его десантного люка на поле споро высыпалась наземная охрана, даже не дождавшись полной остановки. В Антохин бинокль я рассмотрел разбитую рожу у одного альгвазила и свежий фингал у второго, не иначе, Далина работа, но злорадствовать или сочувствовать не стал. У гномов устав и должностные обязанности превыше всего, но не сегодня, могли бы и сообразить. А сочувствовать я буду Далину, всё-таки прокачивать свою склочность, пусть даже на пользу обществу и по просьбе Великой Магессы, всё же довольно утомительно.
Между тем охрана быстро рассредоточилась по опушке, беря её под контроль, пулемётные расчёты куда-то галопом потащили свои пулемёты, устраивать огневые точки, серьёзнейший сердитый начкар начал выставлять караулы, и я с лёгким сердцем пустил Кирюху на борт. Для очистки совести я магически просканировал лесную опушку на свою максимальную дальность, но ничего такого не обнаружил. Все лесные звери по просьбе эльфов ушли подальше, духи тоже поблизости не мелькали, они вместе с саламандрами разгребали завалы на территории бывшего монастыря, и лишь «Ногарунг» забивал мне восприятие своим фоновым магическим сиянием, да явственно чувствовались на его борту целых три мага, находившихся в полной боевой готовности.
Можно было не волноваться за безопасность экипажа и «Ласточки», и я наконец-то отвлёкся на приплясывающего рядом от нетерпения Кирюху, который уже успел вихрем пронестись по кораблю, чего-то там сверить и проверить, а потом направиться ко мне с докладом.
— Всё на месте, командор! — отрапортовал он, прикрыв глаза ладонью в нашем тайном приветствии. — Но в каютах ковырялись, особенно в твоей! У Арчи тоже! Но у тебя даже в вещевых ящиках носки с трусами перемешаны! А у него только книги с тетрадками!
— В стирку их отложи, пожалуйста, — ответив на приветствие, попросил я его и безразлично пожал плечами. — Видишь, эльфы разные бывают, но запомни, это они от любопытства, а не от корысти или подозрений. Не утерпели. Интересно же!
— А уж «Ласточка»-то как рада! — уже из моей каюты невпопад отозвался Кирентий, до того ему не терпелось поделиться со мной своими впечатлениями, — свежее стала, и чище! Сейчас уют вернём, и будет лучше прежнего, вот увидишь!
— Антоха, доклад! — я вылез из кресла и направился к своим штурманским инструментам, некомплект экипажа дело серьёзное, забот сегодня будет много, но сначала свои обязанности.
— Норма! — отозвался тот из открытой двери машинного отсека. — Лариска спит, но градус даёт нормально, двигатель на малых оборотах! Жрать сварю, как раз аккумуляторы подзарядятся, и потушу!
— Действуй! — подбодрил я его. — И учти, Лара к нам в гости ближе к ночи придёт, будем разговоры разговаривать! Чай там готовь, плюшки, первое-второе, ты уж постарайся пожалуйста!
— Точно! — я даже через коридор услышал, как он хлопнул себя ладонью по лбу. — Гостья будет!
Удостоверившись, что Антоха всё понял и всё осознал, а пуще него проникся ситуацией аж подпрыгнувший от неожиданности Кирюха, я развернулся к своим инструментам и на полном серьёзе подумал, что надо будет Далину купить и подарить какое-нибудь особо забористое и дорогое гномское пойло, в подарок. Он мне ни слова не говорит, но в восемь часов утра всегда заводит мои хренометры, если я сам это сделать не в состоянии, а не в состоянии я последнее время оказываюсь довольно часто, хоть и не по своей воле.
Но надо всё же признать, что я немного обнаглел, и страшный сон любого штурмана — оказаться в незнакомом месте с остановившимися часами уже не казался мне таким уж страшным, и это было откровенно плохо. Добавить, допустим, в этот сон ещё и густую облачность без просвета на пятьсот километров во все стороны, да на неделю чтоб зарядило, присовокупить сюда же полное отсутствие ориентиров при срочной необходимости куда-то лететь, и можно начинать бояться. Я представил всё это себе, в голове услужливо и совершенно самостоятельно промелькнул дополнительной пакостью образ разбитых компасов в штурманской рубке, и меня передёрнуло по-настоящему.
Я встрепенулся и, галопом проскакав эти три метра, отделяющие меня от полок и шкафчиков с штурманским инструментом, рьяно взялся за ревизию и обслуживание. Я с каким-то уже забытым удовольствием возился с хронометрами, картами и секстанами, проверял и калибровал, как когда-то давно, когда готовился к своей первой самостоятельной вахте, а потом и к первому полёту в качестве полноправного штурмана.
На «Ласточке» стало очень хорошо, все были заняты делом, все сопели и тихонько чем-то гремели и брякали, я щурился от удовольствия, и на корабль постепенно возвращался утраченный было от эльфийской процедуры уют. Мягкое, живое тепло Лариски исподволь проникало по всему дирижаблю и постепенно высушило все вещи и отсеки, вентиляция вытянула за борт всю влагу и все чужие запахи, наполнив корабль сухим и свежим весенним воздухом, а с кухни наконец-то потянуло чем-то ну очень вкусным. Слов нет, до чего стало хорошо, и поэтому негромкий, но уверенный стук кулаком в дверь стал для меня неприятным сюрпризом, заставив выругаться вполголоса.
— Кого там принесло? — недовольным голосом, ни к кому конкретно не обращаясь, как будто бы только для своих, но вместе с тем громко, чтобы меня не только услышали за дверью, но и поняли бы, что сказано это было исключительно для незваных гостей, произнёс я. — Кого это там черти носят?
Но я уже рассмотрел магическим зрением, что на молодой травке лётного поля стоит целая делегация подгорных жителей с очень отчётливыми нотками недовольства в аурах. Услышали, стало быть.
— Здравствуйте! — открыв дверь, я увидел натурально делегацию, то есть не молодых гномов, гонцов — золотые пятки, а степенных бородачей в чинах и при наряде, стоявших на полном серьёзе в три шеренги и в три колонны по ранжиру и по старшинству, флага с барабаном им только не хватало, а у нашей двери тёрся лишь молодой гном-адъютант, потому решил быть повежливее и не накалять. — Чем обязан?