— Учись, Тёма, подарки делать! — развеселился Арчи, поборов первоначальную оторопь. — Вещь же, правда? А если ещё знать, что стрелять из неё никто, кроме самых дурных гномов, не может, так и вообще хорошо!
— Да господи, Арчи! — скривился Игорь, — Ну, чего тебе ещё? Землю в собственность, здание какое в городе, разрешение на любую деятельность — ты только скажи!
— Если что надо, — влез в разговор и немного оскорбившийся Дима-Кузя, — без вопросов, отвечаю. Приморить кого-нибудь по-тихой где угодно, чтобы на вас не подумали, узнать что, достать чего, — это всё не скажу, что запросто, но сделано будет!
— Так стреляли же из неё! — удивился я, пропустив их слова мимо ушей и с натугой подняв и посмотрев через стволы на свет, как через подзорную трубу. — Я не эксперт, конечно, но можете мне поверить. И не почистили, кстати.
— Некому чистить, — ухмыльнулся брат. — Тому стреляльщику тупому сначала плечо с ключицей сломало, а потом у него полгода при любых громких звуках голова болела. Дуплетом же садил, навскидку. Недосуг, в общем, и ему и нам. Забирайте дуру, Далин, в отличие от вас, оценит как надо. Не делать же из неё обрез, в самом деле.
Я с сомнением упаковал эту ручную гаубицу и чехол и положил отдельно на лавочку, к банкам с вареньем. Спасибо, конечно, но если гному нашему приспичит из неё пострелять, то нужно будет в этот момент оказаться от него как можно дальше.
— Закончил? — Арчи уже управился со своей работой и теперь всем своим видом показывал, что всё, баста, хорошего понемножку, и я был с ним совершенно согласен. День клонился к вечеру, уже темнело, помочь брату я всегда был готов, но совесть тоже надо иметь. Да и силы, честно говоря, у Арчи почти кончились, пришлось делиться.
— Да, хватит, — ответил вместо меня Игорь, — поужинаем?
Но мы, переглянувшись, отказались. Вполне может случиться так, что завтра с утра придётся выходить в рейс вместе с гномами, к тому же и своих дел хватает. Да и устал я чего-то, и больше всего хотел оказаться сейчас на нашей кухне, с кружечкой горячего чая в руке, в обществе своего верного заместителя по ордену.
— Да скажи ты им уже, — недовольно пробурчал Дима-Кузя, взглянув на моего брата. — Не тяни.
Но тот промолчал, собираясь с мыслями, и немного уже раздражённый от магического истощения Арчи начал язвить.
— Куда ни глянь, одни сироты кругом, — сказал он мне, начиная собираться. — Притомил уже родной город, честное слово. Ну, что там у вас ещё? Может, пожалеть вас надо, сопли вытереть, подгузник сменить?
— Всё сразу, — Игоря чужими словами смутить было невозможно, смущался он только от собственных выводов, когда понимал, что сделал или сказал что-то не то. — Я не против, можешь и сменить. Но только Валета вы, я смотрю, забыли совсем. А я вот помню. Картину даже себе заказал с его физией, портрет называется, в кабинете повешу. И смотреть на него буду каждый раз, когда мне покажется, что всё зашибись и я самый умный.
— Ого, — собравшийся было на выход Арчи уселся обратно на стул. — жги давай.
— Вы, я смотрю, немного забурели от крутизны своей, — брат уже не подбирал слов и не стеснялся. — Страх потеряли, а это плохо. Ты не дёргайся, Арчи, и не умничай — кто тебе это ещё скажет? Промолчи, послушай, — и будешь прав. А дело обстоит так — против вас, сейчас, конечно, никто не пойдёт, но не потому, что вас боятся, а прежде всего потому, что силы вашей не знают. Никто не торопится — ждут дурака, что первым не выдержит, попробует вас на вшивость.
Мне эти его речи хорошо зашли, особенно после недавнего облома у Виктор Михалыча, а вот Арчи, это я видел, был настроен к словам моего брата немного шапкозакидательски и, что ещё хуже, чуточку высокомерно. Но я бы и сам так отнёсся к этим осторожным увещеваниям ещё вчера, так что ничего, постараюсь брату пособить.
— Да и воевать с вами вроде бы незачем и некому, — продолжал говорить Игорь, спокойно поглядывая нам в глаза по очереди. — Глупая это идея, прямо скажем, воевать с вами сейчас. А вот внушить эту идею кому другому — почему бы и нет? Или использовать вас в тёмную — что в этом плохого? Вы же, кстати, в тот день, когда Валета оприходовали, клялись и божились держаться от всех этих игр подальше — так чего лезете сейчас?
— На гномов намекаешь? — спросил у него наконец-то нахмурившийся Арчи.
— Какие уж тут намёки, — без улыбки посмотрел на него брат, — прямо говорю. И, заметь, говорю это вам без Далина, потому что он человек, гм… слишком прямолинейный и правильный. Он бы после моих слов к своим пошёл, ответа требовать, кипиш бы поднял, а это лишнее сейчас, я считаю. Нет у меня ничего, одни только слухи неопределённые.
— Но что-то же конкретное есть? — уже прямо в лоб, по-гномьи, поинтересовался у этих двоих гавриков Арчи. Игорь молча развёл руками, и в разговор вступил Дима-Кузя.
— Было бы что конкретное, туману тут не наводили бы, — высказался он, не дождавшись слов Игоря. — Но иногда попасть в непонятное бывает ещё хуже любой конкретики, так что думай сам. Может, нет ничего, а может, и есть что — тут не разберёшь. Во всяком случае, пока. Гномы, сам знаешь, они разные бывают. Те, что среди людей живут, это одно. Голытьба всякая, мастеровые, шахтари — тот же хрен, что и наши, только в левой руке. А вот торгаши да старейшины — это уже совершенно другое. Масштаб не тот, понимаешь? И если вы думаете, что они сами свои проблемы решить не могут — то вы сильно ошибаетесь. Жили же они как-то без вас триста лет, и ещё триста проживут, ты за них не беспокойся. Сил и ресурсов у них в достатке. Ну, сам подумай, что для них один граммофон?
— Не знаю, — отчего-то скривился я, как будто мне напомнили о чём-то не очень приятном. Дался им всем этот граммофон, в самом деле. — Без левых мыслей они со мной разговаривали, это точно.
— Конечно, без левых, — согласился со мной Дима-Кузя. — Было бы глупо к тебе отправлять тех, кто нож за пазухой держит. Но вот те гномы, что от нас аэропорт получили, как-то не очень уверены в том, что без вас там прямо не обойтись. Но ничего конкретного, как ты говоришь, у нас нет, просто слухи непонятные, а потому лучше бы вам пока туда просто не ходить. А уж мы постараемся разузнать, в чём там дело.
— Может, узнаете, а может, и нет, — Арчи досадливо поморщился в ответ на эти откровения. — Может, есть что, а может, и нет ничего. Как-то всё это слишком туманно для того, чтобы такие выводы делать. Гномская верхушка, конечно, мироеды знатные, но в прямой подлости пока ещё замечены не были, и наговаривать на них не надо. Уж всяко получше людей будут.
— Вот именно! — поддержал его и я. — Тем более, и смысл у нас с вами разный. Вам — на месте сидеть, оборону крепить, нам — туда-сюда ходить, каждому своё. И если мы от каждого шороха прятаться будем, ничего у нас не выйдет.
— Смысл у него, — неодобрительно посмотрел на меня Игорь. — Вы главное, когда совсем припечёт, сюда добраться сумейте, прикроем и не выдадим. А так — думайте сами. Просто держите ухо востро, я тебе серьёзно говорю, чего ты лыбишься? Ты ведь такой лопух, такой пряник — нет спасения!
И, хоть последние слова его были немного обидными, я заулыбался, потому что видел, как на самом деле переживает за меня Игорь. Он до сих пор считал себя старшим братом, варенье вон принёс, и то, что я стал магом, ничего особенно для него не меняло. Да и сумел всё-таки перепугать его Валет, сумел изменить в не самую худшую сторону. Может, к старости это и вылезет ему боком, но до неё ещё дожить надо.
— Ну, если это всё, — и Арчи вылез из-за стола, — везите нас в порт. Всё, что могли, мы для друг друга сделали.
На обратном пути, сидя всё в той же компании на сиденье всё того же пикапа, я невольно снова отключился от общего разговора, занятый своими мыслями. Пропустил мимо ушей похвальбы Димы-Кузи о том, что он уже дошёл до буквы «У» в букваре и прописях, не стал влезать в ценные советы Арчи о том, как именно Игорю следует строить свою политику применительно к церкви, всё это мне было уже неинтересно.
А думал я о том, куда же это нас несёт вместе с «Ласточкой», каким таким ветром. Пока, слава богу, из каждой передряги мы выходили в плюс, прирастая если не материально, то друзьями или нечувствительными умениями, вот как я. Но как долго будет продолжаться такая лафа и не получим ли мы по носу в ближайшем будущем — на этот вопрос ответить было некому.
— Притормозить бы, — неожиданно вслух для самого себя сказал я и машина действительно клюнула носом вперёд, притормаживая. На меня удивлённо посмотрели Игорь со своим замом, а вот Арчи покосился довольно ехидненько, он откуда-то был в курсе всего, что сейчас я себе напридумывал.
— Не надо, — успокоил он впередисидящих, — поехали, это просто Тёма наш сейчас окончательно к деньгам и к независимости привык, забыл с чего начинал и с жиру беситься начал. Вот побесится и баиньки пойдёт, правда же?
Я смущённо кивнул откровенно издевательски веселящемуся Арчи в ответ, Игорь понимающе переглянулся со своим замом, и мы поехали дальше, но больше я уже философствовать себе не позволял.
— От великих дум, говорят, — шепнул мне Арчи сочувственно, — вши заводятся, а больше от них нет никакого толку. И помни, на первых порах у всех магов завиральные теории родятся, в этом нет ничего постыдного или страшного. Ну, как ребёнку обосраться — неприятно, конечно, но довольно жизненно в самом деле. Ребёнок в таких случаях орёт папке с мамкой, и они ему задницу моют, а ты, если ещё раз начнёшь о чём-нибудь таком размышлять или, не дай бог, о судьбах народа и родины вдруг задумаешься, мне говори.
— Да отвали ты! — настроение у меня был довольно депрессивное, и я желал им, наверное, подсознательно насладиться, а этот всё понимающий олух мне мешал, не давая сосредоточиться на новых для меня мыслях. — Всё, отпустило меня, успокойся. Ружьё лучше держи, а то банки побьём.
И я сам вцепился в это варенье, оберегая его от козления машины на ямах грунтовой дороги, но продолжалось это недолго, потому что мы въехали через ворота аэропорта на взлётку и поехали по рулёжной дорожке к ангару с нашей «Ласточкой». У здания аэровокзала стоял тот самый дирижабль, что шёл за нами, как приклеенный, от самого мятежного монастыря, а потом рискнул здесь сесть, выбросив аварийный флаг. Стоял он под усиленной охраной гномов, и на борту его вроде бы