— И начальник склада вооружения отпросился на рыбалку, — доложил комбат.
— Сержант первого класса Мырхазметов, если не ошибаюсь? — проявил осведомленность начальник. — Охотник, рыболов, лучший стрелок батальона?
— Так точно, — прозвучало в ответ. — И отличный служака.
Известие о том, что его рапорт на отпуск подписан и он свободен, как горный ветер, комбат воспринял с радостью и явным облегчением. Выход в отпуск в свете разворачивающихся событий и особенно после звонка почему-то все еще живого начальника был для него наилучшим из возможных вариантов. Провести его, в смысле отпуск, в обязательном порядке следовало вне страны. И не очень торопиться с возвращением.
Около восьми утра по местному времени советнику президента из Пекина позвонил один второразрядный чиновник из администрации, бывший однокашник по МГУ.
— ОН все знает, — сухо проговорил старый знакомый. — Просил передать, что больше в твоих услугах не нуждается. — И добавил, уже от себя: — У тебя четыре часа, не больше.
А приехали за ним уже после полудня. За это время угодивший в опалу чиновник мог успеть многое. Рвануть, например, в аэропорт и первым же рейсом покинуть страну. Прыгнуть в машину и стартовать в сторону перевала и оттуда дальше, на север, выдача откуда была невозможной. Или просто пройти пару-тройку кварталов пешком и попросить политического убежища в посольстве самой демократической и справедливой страны мира. Для всего этого время, сами понимаете, и давалось.
Экс-советник поступил совершенно иначе. Неторопливо принял душ, тщательно побрился. Облачился в свой любимый летний костюм. Присел за стол в кабинете с чашкой любимого зеленого чая и принялся щелкать кнопками телевизионного пульта.
По первой национальной программе шла прямая трансляция с умеренно заполненной народом площади перед президентским дворцом. Вот только собрались там соотечественники не протеста для, а исключительно хлеба и зрелищ ради. Поглазеть, как бросают друг дружку через все сразу накачанные парни в камуфляже. Как они же лихо раскалывают голыми руками и головами кирпичи и доски. Угоститься на халяву шурпой с лагманом из полевых кухонь. И запить это дело дешевым свежайшим пивком (только что с завода). Страна-то была, несмотря на географическое положение, пока еще вполне светской. И заложенные еще в проклятые времена ненавистной советской империи алкогольные традиции соблюдались здесь свято. И с любовью.
Посмотрел немного и отложил пульт в сторону. Достал из ящика стола наградной пистолет и передернул затвор.
Эксперты потом единодушно признали, что смерть выдающегося государственного деятеля наступила в результате несчастного случая при чистке оружия. Именно так, к доктору не ходи. И доктор охотно это подтвердил, в смысле, врач-патологоанатом.
В тот же день подполковник Райх вызвал к себе оставшегося за командира начальника штаба батальона и троих ротных. Один из них, ссылаясь на резкое и внезапное ухудшение здоровья, от приглашения уклонился. Товарищ, видно, еще не осознал, в какую сторону качнулась стрелка весов. Ну, и аллах с ним.
Артем провел с прибывшими краткую, но энергичную беседу. Наученный горьким опытом, не стал тонко на что-то такое намекать, а пообещал всем троим все и сразу: повышение в чинах и должностях, награды и перспективы. И встретил полное и восторженное понимание со стороны подчиненных. Все они, проникнувшиеся важностью исторического момента, как раз того, что было обещано, страстно желали.
Вечером того же дня усиленная горной артиллерией рота выдвинулась в сторону перевала и к полуночи полностью его блокировала.
Юра с Юлией прогулялись по городу, перекусили в ресторане. Сувениров на память покупать не стали — супруги Новиковы, в отличие от белорусов Васнецовых, никогда в этой стране не были.
Ближе к вечеру они прошли регистрацию и досмотр перед рейсом на Москву. Прикинутая на серьезные деньги с отвисшими почти до плеч под тяжестью золотых серег мочками ушей сотрудница таможни даже не стала проверять ручную кладь у этих… Тех, которых политики и прочие успешные персоны с любовью называют простыми людьми. Это вслух и официально, а между своими — просто лохами. И что, спрашивается, может быть такого ценного у парочки лошар из Белоруссии?
Часть четырнадцатая
Глава шестидесятая. Киргизы и море
— Не нравишься ты мне, ПОЛКОВНИК Райх, — покачал головой Большаков. — Обскакал бывшего командира на целое звание, а выглядишь, как будто тебя только что произвели в старшие прапорщики. Не понимаю.
— Все просто, командир. — Артем вздохнул. — Попытка переворота успешно ликвидирована, и теперь целая толпа своих и близких выстроилась в очередь за орденами, должностями и прочими благами.
— А ты здесь по-прежнему чужой, — подал голос Котов. — Восток, понимаешь…
— Можно подумать, у вас в России все по-другому, — огрызнулся Артем.
— У нас все точно так же, — кивнул Большаков. — И все-таки…
— Раньше меня просто терпели, — пояснил полковник. — И я особо не высовывался. А сейчас, когда… — не договорил. И так все было ясно.
А сейчас он, сам того не желая, стал героем. Причем не назначенным, а самым что ни на есть настоящим. Представления на присвоение ему очередного звания не было, но тем не менее приказ об этом был подписан лично президентом сразу же после возвращения домой. А может, еще в самолете. Этим самым многим в департаменте свежеиспеченного полковника была нанесена смертельная обида. А такое не прощается. И не только на Востоке.
— Искренне соболезную. — Большаков подлил бывшему подчиненному чаю. — И это все плохие новости?
— Плохие новости только начинаются, — покачал головой Артем. — Вчера из Штатов прибыло около двух десятков агентов во главе с заместителем этого вашего сэра Бенедикта, и уже начаты поиски его и вас двоих. Кстати, где сейчас тот, кого ищут, и его люди? Просто интересно.
— Понятия не имею, — не покривив душой, ответил Большаков.
Покидая тот самый особняк несколько дней назад, они успешно разминулись с въезжающими туда двумя старенькими микроавтобусами: крошечным корейским и российской «Газелью».
Здешние умельцы узкого профиля, с ними Котов свел знакомство год назад, когда был здесь в командировке. Большие и востребованные специалисты по части наведения чистоты, не оставляющие следов произошедшего.
— Не далее как сегодня, — продолжил Райх, — в помещении американского культурного центра состоялось совещание старших групп. Проводил его тот самый заместитель этого вашего сэра.
— И? — прервал молчание Гуйлинь.
— Они уверены, что вы оба до сих пор в столице. Выпускать вас отсюда не планируется.
— Местные тоже в деле? — поинтересовался Большаков.
— Министерство национальной безопасности, насколько мне известно, особой прыти проявлять не будет. Полиция, напротив, землю роет, старательно. Их там хорошо стимулировали.
— А твоя контора?
— Будете смеяться, — изобразил улыбку Артем. — Не далее как сегодня утром меня вызвал наш первый. Поздравил с повышением и сразу же отвесил звездюлей за вялую работу по основной задаче. Так что вы мне в настоящее время абсолютно неинтересны. Занимаюсь исключительно киргизами.
— Толково, — заметил Гуйлинь. — Самое время.
Как говорится, и на этом спасибо.
— Все равно как-то странно получается, — подал голос Котов. — Штатники у вас тут переворот готовили, а вы…
— Наше государство проводит многовекторную внешнюю политику, — пояснил Артем. — А если серьезно, командир, вам лучше поскорее отсюда убраться. Только это будет не так просто. Аэропорт и железнодорожная дорога уже под плотным контролем.
— Автомобилем — тоже не вариант, — молвил Гуйлинь.
— Еще как не вариант, — согласился Райх. — До границы придется добираться через север, а там у американцев оперативные позиции — лучше просто некуда.
— Получается, — подвел итог Большаков, — наземные и воздушные пути для нас закрыты.
— И морские тоже, — добавил Артем.
— В смысле? — удивился Котов.
— Америку наша страна никогда особо не интересовала, — пояснил Райх. — Поэтому сюда прибыли специалисты в основном, как бы сказать, разные. Один, например, с кольцом выпускника Аннаполиса, был очень обеспокоен вопросом блокады морского побережья.
— Это чтобы мы на шаланде не ушли, — догадался Котов.
— Точно, — кивнул полковник. — И очень удивился, когда узнал, что море уже лет тридцать как пересохло.
— И это смешно, — без намека на улыбку повторил Гуйлинь.
— Так все здорово описал, — заметил Большаков, — как будто сам там сидел в первом ряду.
— Ну, сам не сам…
— А кто-то из тех, кто охотно делится с тобой информацией.
— Работаем понемногу, — скромно заметил полковник. — И все-таки что теперь, командир?
— Есть кое-какие наметки, — успокоил бывшего подчиненного Большаков.
— Вот и отлично, — в первый раз за все время улыбнулся Артем. — Ничего не хочу об этом знать.
Глава шестьдесят первая. Гори, огонь, гори
Несколькими часами ранее.
Большаков набрал номер и нажал кнопку вызова.
— Генерал-майор Никитин, — прозвучал в трубке мощный голос человека, который до того, как оказаться в рядах МЧС, явно успел хорошенько послужить в войсках. — Слушаю вас.
Большаков не стал спрашивать собеседника, не является ли тот родственником его бывшего бойца, отставного полковника Никитина. И так знал, что это его родной младший брат. По неизвестной ему причине не питающий особой любви к старшему брату. Более того, на дух его не переносящий.
— Меня зовут Иван Иванович, — представился он. — Вам должны были позвонить…
— Звонили уже, — перебил его генерал. — И убедительно просили оказать всяческую помощь и содействие.
— Это хорошо, — порадовался Большаков. — Как раз то, что требуется.
— Только не совсем понимаю, как я должен это делать.