— Лер Кошмарек прибыл! Прячьтесь, лира Элиска. Или в окно вылезайте. Через дверь вы уйти не успеете.
Марта ринулась в коридор, чтобы задержать отца разговором. Я же с ужасом покосилась на окно, где на подоконнике красовалась гвардия цветочных горшков с кактусами. Пока я их уберу и пока вылезу — папенька уже ворвется в комнату. А еще не хотелось столкнуться с кустом шиповника, который рос под окнами. И на улице холодно, а теплое пальто я оставила в Рыке. Поэтому я оглядела гостиную, ища укромный уголок. Валежка сообразила первой, указав мне на проем между окном и диваном.
— Туда! — скомандовала сестра.
Я распласталась на полу за диваном, а сестрица накинула сверху подушек. И надо сказать — очень вовремя, ибо дверь распахнулась, а на пороге возник отец.
— Вот ты где, дочь!
— Папенька! — взвизгнула Валежка и бросилась родителю на шею.
— Ох, — тяжело вздохнул отец, — Элиска? Опять ты?!
— Это я, Валежка, — обиженно возмутилась сестрица. — Между прочим, Элиска старше меня на четыре года, а еще у меня волосы длиннее и светлее. И я стройнее.
— Все меняется, особенно дети, — философски заметил отец. — Сейчас присмотрелся и вижу, что младшенькая. Только раздобрела…
— Повзрослела и стала женственной, — раздался голос директрисы школы.
— Отец, знакомься, это лира Эндрю, — представила даму Валежка.
— Простите, не заметил. На радостях от встречи с дочерью совсем растерял манеры. Разрешите представиться, Адам Кошмарек, владелец аптек. А вы…
— Руковожу магической школой, которую посещает ваша дочь, — чинно произнесла директриса. — Меня пригласила лира Лижбет, чтобы я рассказала вам об успехах Валежки.
— Об успехах? Вы ничего не путаете? — засомневался отец.
— Разумеется, нет. Ваша дочь очень талантлива и скромна, — ответила директриса. — Лира Лижбет может подтвердить.
— Где, кстати, она? Неужели опять захворала? — спросил папенька.
В этот момент дверь скрипнула, послышались тяжелые шаги.
— Лижбет, что случилось? — вскрикнул отец. — Почему ты опираешься на трость? Ноги отказали?
— Типун тебе на язык, Адам, — проворчала тетушка, а я выглянула из-за дивана, пытаясь рассмотреть явление родственницы народу. — У меня гастрит! Тьфу ты, артрит. Лечение требуется постоянное, денег стоит немалых.
Старушка тяжело вздохнула и тряхнула… седыми буклями. Я моргнула и придвинулась ближе, чтобы разглядеть тетушку. На лице какие-то темные пятна и бородавки, на голове парик, на старушке надето скромное темное платье в серенький цветочек с белым кружевным воротничком, явно позаимствованное у помощницы Марты. Да еще тетушка нервно подергивала головой и хромала. Родственница была в образе.
— Лечение и материальную помощь обсудим, — вздохнул папенька, помогая тетушке сесть в кресло.
Сам он направился к дивану, Валежка присела рядом с отцом, а Марта засуетилась, накрывая на стол. Я же попятилась назад и накрылась подушкой. Но одно ухо выставила, чтобы лучше слышать.
Присутствующие обменивались вежливыми фразами и ничего не значащими репликами, а спустя четверть часа сели за стол и заработали столовыми приборами.
— Адамушка, — ласково обратилась к отцу тетя, — ты к нам надолго? Надо же комнатку тебе приготовить. Да чего уж там, свою отдам. Домик-то маленький, не приспособлен для гостей. Валежка вон в мансарде живет.
— Не беспокойся, Лижбет, — ответил папенька, — у меня скоро поезд. Я даже вещи из мобиля не стал доставать. Пообщаюсь с вами и поеду в Фуфляндию.
— Отдохнуть или по делам? Надолго ли? — поинтересовалась тетя, повысив голос и имитируя тугоухость.
— По делам еду, а надолго ли — не знаю. Я получил контракт на открытие аптек в соседнем государстве. Все переживал, как оставлю дочерей. Но вижу, они одумались. Элиска меня порадовала: не дерзила, во всем соглашалась. Танцует она, конечно, ужасно и еще хуже готовит. — Я возмущенно засопела, но возразить не могла, иначе себя выдам. Правда, следующая фраза успокоила: — Но внешне преобразилась. Красавица! Откуда что взялось? Представляешь, я сперва ее не признал, принял за Валежку. Дочери стали так похожи на мать.
— Это хорошо, что не в твою породу пошли. Прости, Адамушка, но с твоим мясистым носом и кустистыми бровями у Элиски с Валежкой не было бы шансов удачно выйти замуж, — выдала тетя, не заботясь о чувствах отца. Родитель недовольно заворчал, и тетушка смягчила удар: — Зато характер у них золотой — в тебя. Я на Валежку не нарадуюсь. Не знаю, что ты там на дочь наговаривал, что спесива, строптива.
— Спесива?.. — возмутилась Валежка.
Но тетя вместе с лирой Эндрю не позволили ей продолжить и принялись нахваливать сестрицу на два голоса. Я же удобнее устроилась на ковре, подложив под голову подушки. Беседа текла в спокойном русле, беспокоиться было не о чем, и я задремала. Проснулась, лишь когда папенька шумно спорил с лирой Эндрю о пользе профилактических настоек от сезонной инфлюэнции. Кажется, уже подали чай с пирожными, а разговор перекинулся на жизнь в провинции.
Вскоре лира Эндрю попрощалась с отцом и хозяйкой, а Валежка вызвалась проводить гостью. Полагаю, сестрица просто-напросто сбежала от настойчивых расспросов отца. Тетя с папенькой остались в гостиной вдвоем, не считая меня.
— Лижбет, перед отъездом хотел с тобой кое-что приватно обсудить. Я получил письмо от Элискиного жениха. Амадор Тори приглашает нас в свое поместье, чтобы представить родственникам, а возможно, и самому принцу, — ошарашил отец, а я удивилась: какое такое письмо? Почему ничего не знаю?! — Но я поехать не могу, — продолжил отец, — слишком рискованно. Элиска опять что-нибудь придумает и расстроит свадьбу. Да и с кем мне там знакомиться-то? С папашей Тори мы уже виделись, вместе у звездочета Страшневицкого обтяпали брачный договор. Старший Тори ведь тоже никак не мог пристроить своего великовозрастного сынка. А уж когда тот заступил на службу ректором в Провинциальную академию, испугался, что сына окрутит какая-нибудь безродная аферистка. Уж лучше моя Элиска с хорошим приданым и из приличной семьи.
— Что ты говоришь! Жениха окрутила безродная аферистка?! — нарочито громко переспросила тетушка.
— Да что ж такое, Лижбет! Я тебе столько денег высылал, а ты никак не можешь приобрести приличный слуховой аппарат, — возмутился папенька, а я фыркнула, уткнувшись в ковер. И нечаянно чихнула.
— Пчхи! — громко вторила мне тетя. — Опять где-то инфлюэнцию подхватила.
— У тебя то инфлюэнция, то понос, то золотуха, — тяжело вздохнул отец.
— Золота нет, Адамушка, вся надежда на тебя, — возразила тетя, сделав вид, что не расслышала, а затем перешла на крик: — Так когда Элиску нужно представить семейству жениха?
— Опять все перепутала, — пробурчал отец. — Не надо ее представлять! Наоборот, нужно избежать знакомства с женихом. Все предыдущие ухажеры после встречи с дочерью от обязательств отказывались и сбегали. Лер Тори, надеюсь, покрепче будет, все же ректор магической академии. Да и антидот наверняка принимает, болотной козявкой его не проймешь. Но фантазия моей дочери безгранична. Откажется, боюсь, жених, да еще приплатит, чтобы невесту больше не видеть.
— Деньгами возьмем? — оживилась тетя.
— Ничего не слышит, кошелка старая, — проворчал отец и с раздражением прокричал: — Зачем мне деньги? Я сам им приплачу, только бы дочь пристроить. А то она собиралась сеть своих аптек открывать, так замуж никогда и не выйдет. Сперва пусть этот Тори женится на Элиске, а затем хоть аптеки открывают, хоть наследников рожают.
Папенька возмущенно засопел, тетушка заохала, а я поняла, что по-хорошему о разрыве помолвки не договориться. Тут нужно постараться.
— Адамчик, а меня-то ты о чем хотел попросить? — проскрипела тетушка.
— Лижбет, напиши жениху достойный отказ. Ты в этом мастерица. Так все витиевато преподнесешь, что он не обидится, — попросил отец и громче добавил: — Говорю, отпиши Элискиному жениху, что мы приехать не сможем.
— Мне? Приехать к жениху? — обрадовалась тетя.
— Да что ж такое-то! — с раздражением рявкнул отец. — Тебе, как и Элиске, никуда ехать не нужно! Жених с невестой на свадьбе познакомятся! Слышишь?
— Слышу, Адамушка, слышу. Надо, значит, познакомимся! — подтвердила тетя, я тихонько фыркнула, а отец простонал.
Тетушка Лижбет явно переигрывала, но цели своей добилась. Отец засобирался на вокзал.
— Даже не знаю, можно ли тебе доверить такое важное дело, — засомневался отец. — Или самому написать ответ, как приеду в Фуфляндию?
— Езжай, Адамушка, и ни о чем не волнуйся, — успокоила его тетя. — Напишу этому Амадору, как ты просишь.
— Вот и ладно. Я положил письмецо на комод, там адрес указан, — пояснил отец. — А это тебе, дорогая родственница, поправить здоровье. Не экономь, купи самый лучший слуховой аппарат!
— Зачем так много?! — заохала старушка. Пусть со слухом тетя перестаралась, но зрение ее явно не подвело — деньги она увидела. — Какой ты щедрый! Девочки все в тебя!..
Тетушка разлилась соловьем, расцеловала родственника и отправилась провожать, шумно стуча тростью. Я же выползла из укрытия и, обнаружив конверт, схватила его. Почерк принадлежал Амадору — уж я-то помню приказ о вынесении первого и второго строгих выговоров, которые он лично подписал, да еще добавил: «После третьего выговора приказываю адептку Комарек отчислить!» Эти закорючки не спутаешь ни с чем. На всякий случай уползла за диван, а то вдруг отец решит вернуться.
Устроившись на подушках, я приступила к чтению, но первая же строчка меня возмутила. Амадор писал, что горит желание познакомиться с невестой… Э-э… Я чего-то не поняла. Он же собирался расторгнуть помолвку? Дальше — хуже. Ректор Тори утверждал, что сражен красотой лиры Кошмарек, которую, увы, лицезрел лишь на портрете. Вот ведь лжец! А мне говорил, что невеста кошмарная. Дальше — больше! Амадор обещал подарить суженой дорогой подарок. И пишет, что потерял сон и аппетит, так мечтает увидеть невесту. Я запыхтела от возмущения.