Амадор быстро коснулся моих губ поцелуем и отстранился. Да и звонок прозвенел, не позволяя ни продолжить разговор, ни продлить поцелуй.
— Беги на занятия, Лиска, все будет хорошо, — пообещал ректор и вновь улыбнулся.
Чудеса, да и только! А жизнь-то потихоньку налаживается. Это что же получается: все мои страдания позади? Не нужно будет скрывать свои чувства, прятаться, таиться. Я смогу рассказать обо всем папеньке, спокойно учиться и встречаться с Амадором. Чуть позже мы обязательно поженимся, я окончу академию, открою лечебницу для магических зверей… Мечта, а не жизнь!
В течение всей пары по артефакторике я парила в облаках, представляя свою чудесную жизнь с Амадором, вспоминала наши разговоры, тайные ночные прогулки и поцелуи. Если Амадор пообещал решить проблему и поговорить со своей невестой в ближайшее время, то непременно сдержит слово. Он может быть таким убедительным, уж я-то знаю. Уверена, невеста непременно согласится и пойдет навстречу…
Тут я вздрогнула и… с грохотом упала не только с небес на землю, но еще и со стула. И меня посетило гениальное открытие: невеста — это же я!
У кого-то от переизбытка чувств совсем и память, и мозги отшибло. Вместо того чтобы думать о поцелуях, меня сразу должна была насторожить фраза Амадора, что он собирается поговорить с невестой и с ее родственниками. В ближайшее время. Э-э… В какое такое ближайшее время? С какой такой невестой?! Я из академии никуда уезжать не собираюсь. Папенька отбыл в Фуфляндию. А Валежка учится в пансионе, и если бы ректор пригласил ее на разговор, она бы мне давно написала. Тогда с кем Амадор Тори планирует встретиться? Тут я кое о чем вспомнила, точнее кое о ком. И похолодела. Нет-нет, она же не могла… Она на такое неспособна… Но интуиция вкупе со здравым смыслом вопили: моя дорогая тетушка Лижбет способна на все!
После первой пары я опять понеслась в приемную ректора, но меня ждало неприятное известие: Амадор Тори покинул здание академии, взяв несколько дней отпуска. Он даже не успел переговорить с адептом Райтом, который ждал его возле кабинета и которого я совершенно забыла предупредить о кляузе Ханки Беде.
— Как же так? — растерянно пробормотала я, дергая закрытую дверь.
Хотя до конца не понимала, что сказала бы ректору, если бы застала его в кабинете.
— О, и ты здесь, Лиска. Зачем он нас вызвал? — поинтересовался Джер у секретаря.
— Вот! — важно произнес Пшемик Дергун и передал Райту бумагу с вензелем академии за подписью ректора Тори.
Джер зашевелил губами, а я вытянула шею, прищурилась и прочитала:
— Адепт Райт, прошу вас… тарам-парам… написать объяснительную…шурум-бурум… здесь пропустим… на каком основании… Ага, вот! На каком основании вы провели на территорию академии постороннюю девушку!.. Значит, объяснительная и строгий устный выговор. Всего-то!
— Ничего не понял, — пробормотал Райт и покосился на меня.
— Объяснительную записку на имя ректора можно передать через меня, — важно сказал Пшемик.
А я шепотом добавила:
— Это по поводу Валежки. Ханка Беде видела тебя с незнакомой девицей и нажаловалась.
— Фуф, — с облегчением отмахнулся Райт. — Я думал, что-то серьезное. Напишу, что невесту приводил. С этим разобрались. А ты здесь зачем?
— Вот и мне хотелось бы знать, — поддакнула запыхавшаяся Вилка, которая еще с начала занятий ждала объяснений, а затем пустилась догонять обезумевшую меня.
Судя по пристальным взглядам Джера и Виларии, от меня они не отстанут, пока не вытрясут правду. Что ж, придется рассказать. Все равно нужно с кем-то посоветоваться.
— Не здесь, — процедила я сквозь зубы, покосившись на Пшемика.
У того от нетерпения аж уши удлинились и руки затряслись. Но, как говорит тетя Лижбет, чтоб у нее молодильное зелье скисло: «Много будешь знать — плохо будешь спать!»
Во время длинной перемены я вывела друзей в парк, нашла уединенное место — в кустах возле любимого болотца Матюши — и поведала о разговоре с Амадором и о своих предположениях.
— Твоя тетушка может, — согласилась со мной Вилка. — Элиска, тебе срочно нужно ехать в Ликарнию. Если успеешь.
— На Матюше, может, и успею. — Я задумалась: — Только нужно отпроситься на несколько дней у куратора Дуба. Вдруг придется ехать в поместье семейства Тори и вытаскивать оттуда тетю.
— Ваш Дуб очень вредный, без веской причины на несколько дней не отпустит, — предупредил Райт. — Только если заболеть.
— Пф, делов-то! Выпей сопливую таблетку, заболей и отпрашивайся на здоровье! — хмыкнула Вилка и принялась рыться в карманах.
— Сопливую таблетку? — переспросили мы с Райтом.
— Самый ходовой товар среди школьников в нашей лавке магических штучек, не считая подушек-пукалок. Пьешь таблетку, пышешь жаром и чихаешь, — пояснила подруга, выдавая мне красные пилюли. — Через пару часов все пройдет, но справка, как и пропуск по уважительной причине, тебе обеспечены.
Я воспользовалась советом Вилки и вскоре явилась пред ясны очи вредного куратора, кашляя и чихая, да еще красными пятнами покрылась — все же вторая пилюля была лишней. Лер Дуб сразу же вызвал дежурного аптекаря, и они вместе постановили, что адептку Комарек нужно срочно изолировать, желательно как можно дальше от академии, пока она не распространила заразу на других. От лазарета в Жиже я отказалась, а вот на предложение посидеть на карантине дома, в Ликарнии, любезно согласилась.
Перед уходом я попрощалась в парке со своими питомцами и попросила масиков, которые облепили дерево и смотрели с тревогой, за мной не следовать, не переживать, а главное, дождаться. Масси-фури махнули на прощанье крыльями, обнажив пушистые тельца и тощие черные лапки. Шесть пар красных глаз глядели настороженно.
— Я скоро вернусь, — пообещала я им, хотя полной уверенности в скорейшем возвращении не было. — Слушайтесь смотрителя и Матюшу.
Мы обнялись с Вилкой, я погладила за ушком Полли, Матюша взяла меня за руку, и мы с горгульей скрылись в туманной дымке.
Глава 22. Афера тетушки Лижбет
Элиска Кошмарек
Мы с Матюшей появились посредине тетушкиной гостиной внезапно. Горгулья неуклюже взмахнула лапами: то ли намекала, что ей нужно присмотреть за фуриями, то ли — что не обнаружила на столе любимое печенье и ей пора «улетать». Одним словом, Матюша испарилась, а я осталась и охнула.
Дом тетушки Лижбет напоминал вещевой рынок, что располагался на окраине города, а проще говоря — барахолку. На полу, на комоде и на стульях валялись платья и башмачки, пеньюары и кружевные панталоны. Причем одежда была исключительно новая. Возле огромного чемодана стояла хозяйка дома в модном платье цвета фуксии, с яркими рыжими буклями, явно недавно подкрашенными, и заметно омолодившаяся — больше восьмидесяти тете точно не дашь. Она командовала Мартой, которая пыталась закрыть чемодан.
— Я помогу! — услужливо предложила я и прыгнула на кожаную «пасть», придавливая собственным весом.
Марта благодарно улыбнулась и защелкнула медные пряжки, а тетя заметно занервничала:
— Элиска? Что ты здесь делаешь?
— Соскучилась по любимой тетушке!
Приложив к глазу монокль, тетя Лижбет покачала головой:
— Ох, детка, ты, кажется, заболела. А еще такой малиновый цвет лица бывает после многочасового чтения. Так и знала, что учеба до добра не доведет! Иди в свою комнату. Марта тебе принесет целебную настойку.
— Вы куда-то собрались, тетушка? — поинтересовалась я, разглядывая беспорядок.
— Решила съездить… на курорт! Поправить здоровье, — солгала не моргнув глазом родственница.
— И как же этот курорт называется? — Я демонстративно уселась в кресло, а помощница тети опустила взгляд и засеменила к двери.
— Курв щавель? — задумалась тетя. — А может, Крышавель? Точно не помню.
— А может, Тори-вель? — с вызовом спросила я.
Тетушка спала с лица, но быстро взяла себя в руки. Вот это выдержка.
Старушка пожала плечами и как ни в чем не бывало принялась запихивать вещи во второй чемодан, между делом проворчав:
— Ну, раз догадалась, зачем тогда спрашиваешь?
— Спрашиваю, потому что сами вы мне ни в чем не признаетесь. Что, решили смыться по-тихому? — упрекнула я.
— Смыться?! Какой жаргон! И это говорит лучшая адептка академии! — всплеснула тетя руками. Отыграв сцену, она ехидно заметила: — Вы с сестрой сами не захотели примкнуть к моей афер… авантюре. Поэтому я еду одна.
— Что-то не помню ни приглашения в авантюру, ни нашего отказа.
— После отъезда Адама я тебе намекнула, что неплохо бы попасть в стан врага, но ты промолчала, — напомнила тетя. — Семейство Тори пригласило нас в свое поместье, отказываться было невежливо.
— Не вас, а меня и папеньку. Так вы отправили письмо от имени отца? — догадалась я. — Подделали ответ?
— Ничего подобного! Я исполнила все, что велел Адам, — возразила тетушка и принялась рассматривать облезлую горжетку. — А то, что я не все расслышала, так в том вина прежнего слухового аппарата. Адамушка и сам заметил, выделил деньги, и я нашла им достойное применение.
И тетя обвела рукой комнату, указывая на обновки.
— Тетушка Лижбет, вы мне зубы не заговаривайте! Говорите, что задумали! — не выдержала я, вскочила с кресла и подлетела к старушке.
Та нацепила горжетку мне на шею и охнула:
— Какая прелесть! Тебе так идет. Дарю!
— Признавайтесь, зачем едете к семейству Тори? — выкрикнула я и чихнула: то ли мех долго пылился в шкафу и еще помнил тетушкину молодость, то ли действие Вилкиных таблеток еще не сошло.
Тетя Лижбет поджала губы и отобрала у меня горжетку, проворчав: «На мне лучше смотрится!»
— Тетя! — поторопила я родственницу.
— Что «тетя»?! — возмутилась та. — Это не я, а твой отец заварил кашу с помолвкой, а сам укатил в дальние страны! Ты страдаешь и делаешь вид, что свадьба сама рассосется. А семья жениха явно что-то задумала. И только я бросаюсь ради вас на амбразуру! Иду навстречу врагу с открытым забралом!