Иногда Пазаак тому предыдущему поколению завидовал. Может они и умирали чаще, но умирать им было легче. Но одновременно он надеялся, что это небольшое отличие в «конструкции» анти-штурмовиков принесёт пользу при столкновении со «старшими братьями». Не хотелось верить, что всё его преимущество — только в возрасте. Потому что молодость — это не только более быстрые рефлексы, но и отсутствие опыта.
Торпедных пусков всё ещё не было. Видимо, Питта полагал, что не стоит тратить боезапас на такую слабую атаку.
Когда плотность огня возросла, ACS-160 активировал ложные цели. Имперцы внезапно обнаружили себя в окружении более чем двадцати тысяч капсул. Они, конечно, понимали, что большинство из них является обманками, но сколько именно настоящих и где они?
Вот сейчас торпеды непременно стартуют. Они бьют по площадям, им без разницы, где настоящие цели, а где ложные — взрыв уничтожит все сразу. Именно на этот момент придётся наибольшее число погибших. До мёртвой зоны, где Питта не сможет взрывать торпеды — ещё почти мегаметр полёта. Девять секунд. Пять, если он перестраховщик. Торпеды выйдут на цель за три секунды максимум. Это при условии, что их придётся запускать, а ведь десяток из них сопровождает Сферу — этим вообще только довернуться на нужный угол.
Но внезапно двигатели на некоторых из капсул заработали на полную мощность. И не на торможение — на ускорение. Обгоняя основную группу, они врезались в идущие на перехват торпеды… и исчезли вместе с ними в ярких вспышках. Куда более ярких, чем позволял запас мощности реактора «Дроча». И с совершенно другим спектром. Обычный таран аппарата такого размера не оставил бы на обшивке противопланетных торпед даже царапин — а тут вычислительный блок подтвердил полное уничтожение.
— Вы, сэр? — Пазаак ошарашенно посмотрел на Тренча.
— Я, — невозмутимо кивнул адмирал.
Дальнейших объяснений не требовалось, по показаниям приборов ACS-160 и так понял, что произошло. А Тренч знал, что он поймёт, иначе не годился бы в адъютанты. Да и не было времени на детальные объяснения, так как штурмовые группы уже начали торможение, и всё внимание пришлось перевести на них.
Хитрый паучара просто-напросто снял с нескольких сотен капсул экипаж (никого не поставив об этом в известность, на тактическом дисплее они до последнего момента обозначались как пилотируемые), установив вместо пилота систему дистанционного управления, а трюм до отказа набив протонными бомбами. Получились вполне неплохие брандеры. Разрушитель они бы не сильно повредили, да и были бы, скорее всего, сбиты до выхода на дистанцию удара. А вот торпеду, у которой кроме щита и брони, никакой защиты и весьма скромный (по меркам звездолётов) размер — снимали на ура. Да, стоимость такого брандера получалась в разы больше, чем у обычного «Дроча», но всё ещё на порядки меньше, чем у поражённой им цели.
Но почему торпеды не уклонились? Ведь ускорение и скорость у них заведомо выше, чем у любого пилотируемого аппарата!
Будем считать, что операторы просто растерялись, когда добыча вместо того, чтобы пытаться обойти их, сама кинулась в пасть. Конечно, маловероятно, ведь операторы — всё те же клоны времён войны. Пусть у них реакция чуть похуже, чем у нового поколения, но нервы всё равно как из супрастали. Удивляться им уставом запрещено. Но этот нюанс можно будет уточнить позже, когда у него и у Тренча появится чуть больше свободного времени. Сейчас ему предстояло командовать абордажным боем, так как капсулы уже начали вонзаться в обшивку Сферы. И будь он проклят, если позволит себе подвести командира после такого подарка!
Снаружи Сфера напоминала громадное яйцо — такая же белая и гладкая, лишь с редкими оплавленными дырами от попаданий в некоторых местах. Эта «скорлупа» была не бронёй (броня находилась глубже), а тонким слоем пластали — защитным чехлом на антенных массивах. Будучи диэлектриком, пласталь работе мощных радиотелескопов практически не мешала. А вот десанту мешала очень даже — по ней невозможно было идти в магнитных ботинках.
Нырнуть в тёмное пространство под крышкой? Тоже не лучший вариант. Во-первых, там мощная микроволновая радиация. Бойца в «Катарне» она не поджарит… сразу. Но работать станет некомфортно, не говоря уж о том, что две трети электроники от подобного соседства сдохнет сразу и с концами, а оставшаяся, самая защищённая треть — будет постоянно уходить в перезагрузку. Во-вторых, там никак не развернуть генераторы притягивающего луча — даже если удастся экранировать установки от излучения, луч начнёт впустую тратить энергию на деформацию крышки.
Поэтому анти-штурмовики, открыв люки, первым делом плазменными резаками отделили большие куски защитного кожуха и вытолкнули их в космос, затем бросками гранат выжгли антенны на обнажившейся части корпуса. При этом они сами находились внутри капсул. Выйти из «Дроча» на этом этапе было бы смерти подобно — с опозданием сообразил ACS-160. Великая Сила, как же хорошо, что клоны-сержанты знали специфику абордажа получше, чем их «главком», и не тратили жизни своих бойцов впустую! Попытайся они выйти наружу — их бы мгновенно расплющило или об обшивку (тех, кто высадился в передней части станции), или о щит (тех, кто высадился по бокам и со стороны кормы)! Ведь Сфера продолжала маневрировать, с ускорением в сотни g! А поле компенсаторов инерции не распространялось дальше её обшивки — границей его действия был как раз тот самый чехол из пластали!
Там, где чехол разрушен, поле соскользнуло на следующий слой ограничителей — уже в обшивке. Что было вполне заметно невооружённым глазом — при каждом манёвре Сферы антенны гнулись, словно деревья под ветром, периодически от них отламывались куски и либо улетали в космос со скоростью снарядов масс-драйвера, либо наоборот, врезались в обшивку, оставляя глубокие вмятины.
И это породило очередную проблему. Пока «Дрочи» воткнуты в обшивку, внутри них поддерживается всё то же самое поле компенсации. Поэтому солдаты внутри не чувствуют ни малейшего толчка. Но чтобы создать проход для стелс-джамперов, капсула должна отделиться и развернуться носом в сторону щита! И если в этот момент Сфера совершит манёвр… Ну, вы когда-нибудь видели, как консервная банка попадает под ступню AT-ST?
— Меняем план, — твёрдо сказал Пазаак по общему вещанию, стараясь, чтобы в его голос не просочилось чувство вины, которое он испытывал. — Начать высадку во внутренние помещения Сферы.
— Ты уверен, стратег? — в голосе клона-коммандера слышался явный скептицизм, особенно в том, как он назвал военную специальность Пазаака. — Их там, как-никак, семьдесят тысяч.
Да, профессиональных солдат из них только восемь тысяч, но и это в два с лишним раза больше того, что удалось десантировать. А ведь экипаж тоже не из мирных техников состоит, это те же клоны Фетта. Пусть и пожилые уже, пусть и проходящие тренировки по палубным боям раз в год. Схватить бластер и выстрелить в нужном направлении они как-нибудь сумеют. А при бое в длинном прямом коридоре без ответвлений и укрытий — зачастую большего и не нужно. Там ни сманеврировать, ни спрятаться невозможно — выигрывает тот, у кого выше огневая мощь, защита и тупо больше людей.
— Не ссать, парни, у меня есть план, — и незачем говорить, что этот план возник всего несколько секунд назад.
Нет, повышенная склонность к повиновению, привитая клонам ВАР, никуда не исчезла. Анти-штурмовики этим тоже отличались, каминоанцы бы не рискнули наделить их полной свободой воли. Да, у них был инстинкт самосохранения, но была также способность засунуть этот инстинкт туда, где солнце не светит, и пойти молча выполнять гарантированно смертельное задание. Тут нюанс был в другом — если бы приказ отдавал Тренч или кто угодно из посторонних (естественно, имеющий нужные полномочия), коммандер бы не спорил. Сколь бы идиотским ни был приказ, его надо выполнять. Но когда приказывает человек, который тебе ближе, чем брат… о котором ты совершенно точно знаешь, что он ничем не лучше, но и не хуже тебя… которому ты доверяешь, как самому себе… тут определённые проявления демократии становятся не только возможны, но и неизбежны. Можно сказать, что каминоанские поделки обладали каким-то подобием роевого сознания. Не в том смысле, что могли читать мысли друг друга — разговаривать им приходилось словами, как и большинству двуногих. Но вот уровень понимания этих слов и доверия к ним был (по меркам обычных разумных) запредельным. Не то, что один клон не мог послать другого на смерть — очень даже мог, сам Пазаак это только что доказал. Но он никогда бы не потребовал от подчинённых ничего такого, что не сделал бы в их положении сам. Да, он сейчас допустил ошибку, и не одну. Но такие же ошибки он допустил бы и для себя, если бы был там. И клон-коммандер критиковал его действия так, как мог бы мысленно отругать самого себя за глупость, а не как подчинённый возражает против приказа командира.
В этом их главное преимущество, и надо найти способ разыграть эту карту — даже более важную, чем возраст. Имперским экипажем командуют не клоны. Соответственно, действовать здешние клоны будут как «мясные дроиды», с минимумом собственной инициативы. Они не достаточно доверяют командованию, чтобы спорить с ним или что-то предлагать.
— Скидываю карту, двигайтесь по ней. Используйте реактивные ранцы для преимущества в скорости.
К сожалению, он не додумался одеть анти-штурмовиков первой волны в «Катарны» или в огнемётные доспехи. Предполагалось ведь, что больше половины погибнет, не успев высадиться, а количество продукции «Каминоанских оружейников» у них ограничено. Будь у них сейчас нормальная силовая броня, они бы прошли сквозь легковооружённых членов экипажа, как нож сквозь масло. Хорошо ещё, что Тренч настоял на снаряжении всех рядовых бойцов бронёй второй фазы. Сами каминоанцы изначально хотели снабдить их доспехами фазы I — сорок кило весом, с никакой бронезащитой, и неудобной вне боя. Зато дёшево, мать их. Интересно, почему естественно рождённые так любят поминать в разговоре чужих родителей женского пола, когда дела идут плохо, и так бесятся, когда другие поминают их собственного? Клоны переняли эту привычку механически, не задумываясь…