ремя (несколько дней как минимум) утратил.
Избранному и его компании тоже досталось. Нет, установленный Защитником барьер выдержал. Под прямое излучение они не попали. Но барьер имел форму купола. Купола, а не сплошного шара. Снизу никакой защиты не было. И поверхность, на которой стоял в этот момент Воин, мгновенно превратилась в плазму. Ударная волна пошла вниз и в стороны, испаряя всё, что встречалось на пути.
Выжили при взрыве двое — Избранный и Гетзерион. Один — потому что моментально установил вокруг себя барьер Силы невероятной мощи, вторая — потому что была окружена таким барьером в момент взрыва. Ну и три призрака, потому что они не были живыми и на материальные угрозы плевать хотели. Все остальные Ночные Сёстры, обе тогруты, голокрон Кел-ет Ура — погибли.
Спустя секунду погибла и Гетзерион — при разрушении голокрон послал сигнал, и имплант взорвался, оторвав ей голову.
ТАРКИН-5
— Давайте сразу расставим точки над I, — сказала голограмма Маса Амедды. — При всём уважении к вам, Таркин, я не могу передать вам императорский трон. Не могу не только в смысле «не имею морального права», но также и «не имею юридической возможности». Не могу даже несмотря на то, что вы располагаете самым мощным супероружием в Галактике. Вы готовы это принять как факт? Если нет, мне просто не о чем с вами говорить — в последние сутки у меня чудовищно много дел.
— Что, многие мои коллеги уже обращались с подобной просьбой? — с пониманием усмехнулся Уилхуфф.
— Трое, — устало вздохнул чагрианин. — И это только гранд-моффов. А всего претендентов добрых два десятка. Как с цепи сорвались.
— Ну можете не переживать, ИОИ, я в эту очередь становиться не собираюсь. Не люблю стоять в очередях. Собственно, я с вами связался, чтобы заверить, что все мои политические, экономические и военные ресурсы сейчас будут направлены на поддержание мира и порядка в Галактике. А неотъемлемой частью такового я полагаю законные и демократические выборы нового Императора.
Мас слегка наклонил рога, словно спрашивая «Вы что, издеваетесь надо мной, что ли⁈» О том, как Таркин относился к демократии, знала в Галактике каждая гизка — Таркин к демократии вообще не относился. А уж после того, как Император фактически отдал приказ о его казни, пусть и не прямо… от этого человека Исполняющий Обязанности Императора мог в последнюю очередь ожидать какой-либо лояльности.
— Ох, Визирь, видели бы вы сейчас своё лицо. Я думал, политики должны лучше владеть своей мимикой. Ладно, чтобы не терять времени, которого, как вы сказали, у вас мало, объясню свои мотивы максимально упрощённо. Я реалист. Я понимаю, что шансов занять трон законно прямо сейчас у меня нет, а незаконно — будет иметь слишком вредные последствия. Поэтому я хочу продать свою поддержку в обмен на вашу. Я гарантирую вам честные выборы, а вы взамен подтверждаете мои полномочия над Объектом и Большой Сесвенной.
Де-юре избрать нового Императора мог только Сенат и только из числа действующих сенаторов. Ведь императорский титул был расширением полномочий Верховного канцлера, а тот был председателем Сената.
Де-факто большинство современных политиков на тот Сенат плевать хотело. Его задача — брать взятки и подписывать законы, подготовленные Императором. Реальная власть в Галактике принадлежит совсем другим разумным.
Но отвязаться от этой формальной зависимости Палпатин не успел. Да он и не сказать чтобы сильно спешил отвязываться. Ему выгодно было оставаться до поры до времени выборным должностным лицом. «На все ваши претензии дам я ответ — у меня есть Сенат, а у вас его нет». Он умело балансировал между тремя ликами могущества. Был единственным форсъюзером в Сенате и среди имперских чиновников; единственным публичным политиком среди чиновников и тёмных форсъюзеров; единственным способным отдавать приказы на столь высоком уровне среди одарённых и сенаторов.
Пожалуй, триумвират из могущественного одарённого, влиятельного сенатора и талантливого гранд-моффа или гранд-адмирала смог бы бросить ему вызов. Но формирование подобного триумвирата было столь же фантастично, как и появление единственного конкурента, сочетающего все три ипостаси власти. Палпатин своё дело знал и сделал подобные союзы совершенно невозможными. Хотя они и до Войны Клонов были редки.
Но теперь это тщательно выстроенное равновесие обернулось сплошным кошмаром. Все сенаторы мучались единственным глубоко философским вопросом — что бы такого изменить, чтобы ничего не пришлось менять⁈ Они бы с радостью проголосовали за любого, кто пообещал бы им возможность и дальше ничего не делать — днём нажимать кнопки по приказу, а по ночам кутить в пентхаусах с отборными шлюхами. Но именно этого единственного никто им обещать не мог. Да и мало кто хотел, на самом-то деле. Разница между кандидатами на трон заключалась только в том, что половина из них планировала распустить Сенат сразу и целиком, а вторая — устроить ему основательную чистку, усадив во все кресла своих верных разумных. Тоже вполне естественные желания для тех, кто в последние годы делал реальную политику. Но вот со столь же естественными желаниями сенаторов они не совмещались аж никак.
Амедда, чагрианин высочайшего интеллекта и прекрасного образования, это всё прекрасно понимал. Понимал, вероятно, лучше любого другого разумного в Галактике. Таркину было его даже жаль, хотя Амедда сейчас формально обладал наивысшей в Галактике властью — постом, за который триллионы разумных не задумываясь продали бы душу… ну, или что там её заменяло. В глазах Маса Уилхуфф читал откровенную зависть. Воистину, лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме, как говорили на родине Аккорда. Власть гранд-моффа над его сверхсектором меньше, но сейчас она незыблема. Власть Великого Визиря над Империей больше, но нечего и мечтать её удержать. Тут, считай, повезёт, если удастся уйти с поста живым и не совсем без штанов.
Высшая ирония заключалась в том, что Амедда бы охотно поменялся с ним местами… но и Таркин бы с не меньшей охотой принял такой обмен, будь он в принципе возможен. Окажись он сейчас в кресле ИОИ, шард Аккорда решил бы все эти проблемы за неделю без особого труда. Управлять Империей для него проще, чем сверхсектором, потому что это более обширная система. Но оказаться там Таркин объективно не мог, а потому и не пытался.
— Хорошо, Таркин, допустим, я готов закрыть глаза на некоторые… недоразумения, бывшие у вас с покойным Императором. Допустим, я приму вашу сделку. Какие гарантии вы можете мне дать, что не откажетесь от неё и не ударите мне в спину в решающий момент?
— Мы же политики, Визирь, какие вообще могут быть гарантии в нашем деле? Вы тоже можете в любой момент отказаться от своей части сделки, объявить меня предателем и отозвать с поста. Но пока выгода от взаимной поддержки больше, никто нам не мешает пользоваться этой выгодой.
— Разница в том, что об отзыве с поста гранд-моффа вы узнаете незамедлительно, Таркин. А я о вашем заговоре — или просто бездействии вместо обещанного содействия — могу узнать слишком поздно.
— Хотите сказать, лучше известный враг, чем ненадёжный союзник?
Амедда мрачно кивнул. Воевать с человеком, способным взорвать Корускант хоть в переносном, хоть в самом буквальном смысле, ему меньше всего хотелось. Но способа избежать этой войны он тоже не видел.
— А если я предложу вам план, как сохранить Империю в целости?
— Да у меня в столе сотня таких планов, и ещё тысяча — в мусорной корзине! Если бы только хоть один из них работал… Лучше предложите мне план, как убедиться, что вы будете сидеть тихо. Хотя бы ближайший месяц, о большем я уж не говорю. Вы военный, в обеспечении лояльности вы лучше разбираетесь.
— Слушаю и повинуюсь, Визирь. Переведите Объект номер один на баланс сектора Большая Сесвенна, командование им передайте восемнадцатой секторальной армии «Молот Ночи», а заодно снимите с него гриф «Совершенно секретно».
— Таркин, вы… хм… погодите… начинаю понимать…
— Конечно понимаете, Визирь. Моего влияния вы этим никак не увеличите, потому что Объект по факту и так мне принадлежит. И оплачиваю его строительство по факту тоже я. Вы даже замедлите это строительство, потому что сможете отозвать в столицу ряд специалистов, которым я буду вынужден искать замену. Зато другие гранд-моффы и гранд-адмиралы — в первую очередь те, которые больше всего озабочены личной властью — немедленно на меня накинутся, чтобы любым способом помешать заполучить такое супероружие. Разделяй и властвуй, Визирь, просто-напросто. Пока они заняты мной, а я ими, ни у кого из нас не будет времени и ресурсов, чтобы подсиживать вас. Вы проведёте свои перевыборы так, как считаете нужным — раз уж не доверяете моим советам — ну а потом уже новый Император сможет подумать, как отнять у меня станцию. Если я к тому времени буду жив. А нет — вам же лучше.
— Хм… знаете, Таркин, когда мой покойный начальник говорил, что ваша ценность — в вашей исключительной дерзости, я немного не понимал, что он имеет в виду. Наглецов в имперской верхушке хватало. Но вот такого… Вас же не только чиновники, военные и гражданские, клевать начнут. На вас и мятежники всех сортов накинутся, включая одарённых. Вы станете жупелом, которым пугают детей во всей Галактике, хотя я понимаю, что это для вас почётно… Ладно. Если вы сами хотите вызвать огонь на себя, я это вам обеспечу. Удачи.
И чагрианин выключил связь, всё ещё мрачно покачивая рогатой головой.
По расчётам Аккорда, Мас Амедда, как и остальные члены так называемого «Внутреннего круга» Императора, знал о том, что ситх достиг бессмертия и вскорости возродится где-то на одной из тайных станций клонирования. Поэтому их целью был не захват власти, и тем более не установление нового режима, а всего лишь ожидание, с максимальным сохранением Империи в неизменности, чтобы с поклоном вручить её воскресшему монарху. Но ни Сенату, ни моффам об этом знать не полагалось, поэтому те примутся делить власть на полном серьёзе. И Таркин не собирался показывать, что он чем-то отличается от остальных в этом плане… кроме как умом и чувством ответственности, понятное дело.