Поэтому новость о том, что Вейдер жив, стала для Декланна настоящим спасательным кругом. Тёмный Лорд знал его, знал его талант, и безусловно, нашёл бы ему достойное применение. Но с другой стороны, такое покровительство вполне могло превратить Ниала в предателя, заставив поступиться принципами.
— Это вы убили Императора? — прямо спросил коммодор вместо приветствия.
Анакин бы усмехнулся под шлемом, если бы было чем. Ниал, безусловно, понимал, что в схватке лицом к лицу он Вейдеру не соперник. Даже не зная возможностей его нового кибернетического тела. Даже в своих прежних доспехах Избранный давил средних джедаев как детишек — а ведь Декланну и до среднего джедая далеко, для него парочка обычных штурмовиков стала бы серьёзной проблемой. И тем не менее Декланн не побоялся задать этот вопрос, понимая, что положительный ответ станет для него смертным приговором. Он ценил правду больше, чем собственную жизнь. Именно такой сейчас и был нужен.
— Нет, Ниал, это был не я. Хотя я уже давно мечтал прибить старого маразматика, но повезло кому-то другому.
Откровенность за откровенность. Как тебе это, пилот?
— Что-то из ваших ситхских заморочек?
— Если коротко и без учёта ряда нюансов, то да.
— Ну, это меня не касается, — Декланн не стал скрывать облегчённого вздоха. — За намерение, если оно не сопровождалось подготовкой к действию, имперские законы не карают. Во всяком случае, те законы, реализация которых требует поддержки армии и флота. И что вы собираетесь теперь делать?
— Убить того, кто это сделал.
Полковник удивлённо приподнял бровь.
— Того, кто осуществил вашу мечту? Не могу сказать, чтобы я не одобрял, но… Можно узнать причину подобного решения?
— Личная причина, актуальная для меня — тот, кто это сделал, недавно убил несколько моих друзей. Общественная причина, актуальная для вас — этот разумный является чудовищем, более опасным, чем граф Дуку и генерал Гривус вместе взятые. Больше сказать не могу. Подойдёт?
— Таркин сказал нечто подобное. И самое главное, я чувствую в Силе, что вы не лжёте. Вам нужна моя помощь?
— Да. Мне нужен второй пилот, он же бортстрелок. Одарённый, и желательно, владеющий Боевой медитацией. С вами мои шансы вернуться оттуда живым будут выше, чем с кем-либо ещё. Но даже с вами они не высоки. Мои друзья были куда могущественнее вас в Силе. Они умерли за один удар сердца. Берётесь?
— Да ситх с вами, Вейдер, можно подумать, кто хочет долго жить, идёт в пилотский корпус… лечу.
— Наоборот, Ниал. Ситх как раз с вами. Вот только этого может оказаться недостаточно.
— Моё авиакрыло подготовить?
— Нет. Тут задание такого рода, что количеством качества не покрыть. Если не справится один истребитель, то даже сотня или две ничего не сделают. Скажите вашим людям ждать нас здесь… дня три. Если мы не вернёмся за это время, то не вернёмся вообще.
Переход в складку гиперпространства был по ощущениям неприятным даже для киборга. А уж Декланна, имеющего куда больше живой плоти, и вовсе чуть наизнанку не вывернуло. Даже тренированный вестибулярный аппарат забастовал — это оказалось куда страшнее любой центрифуги. Никакого сравнения с обычным гиперпрыжком. Но расчёты Тенебруса не подвели — они сумели попасть в место, которого, с точки зрения классической гиперфизики, просто не существовало. Причём попасть живыми и одним куском, а не в виде облака шрапнели, раскиданной на пару кубических километров.
Но вот после прыжка всё оказалось гораздо хуже. Все экраны затянул серо-фиолетовый туман, через который не пробивались даже активные сенсоры. В шлемофоне стоял сплошной треск помех. И что самое мерзкое, полностью пропала связь с Силой.
— Вейдер, вы здесь? — в голосе второго пилота слышалась едва ли не паника. — Я не чувствую вас! Я не чувствую корабль! Я вообще ничего не чувствую!
— Это поле исаламири, — проворчал Вейдер. — Подавляет любые колебания Силы. Сын каким-то образом его использует, хотя я сомневаюсь, что он тут разводит ящериц. Ещё в бою на похищенной луне это было заметно… Я должен был догадаться, что оно тут везде, и не брать с собой одарённого… Сможете повоевать по старинке, как в лётном училище? Полагаясь только на глаза, уши и приборы? Если не уверены, я вас отключу и переведу управление на себя. Наслаждайтесь видами… пока живы.
— Не надейтесь, Вейдер, вы от меня так легко не избавитесь, — поняв, с чем имеет дело, Декланн стал увереннее, если судить по голосу. — У меня, между прочим, налётанных часов раз так в десять больше, так что ещё посмотрим, кого отключать понадобится. Сила Силой, а опыт тоже кое-чего стоит.
— Ну-ну, — хмыкнул Скайуокер недоверчиво. — Тогда стартуем.
Высунувшаяся из тумана огромная когтистая рука едва не схватила истребитель. Только включенные на полную мощность двигатели позволили B6 ускользнуть от неё — как муха ускользает из ладони человека, соотношение размеров было примерно таким же.
— Радар устойчиво берёт эти штуки метров за пятьдесят, не больше, — сообщил Декланн. — Я так понимаю, стрелять по ним бесполезно?
— Торпеды не трать, а из лучевого можно пострелять для острастки, — Вейдер закрутил B6 в немыслимом спиральном вираже, уходя от пучка щупалец, тянущегося к нему сверху и сбоку. — Тут должно быть уязвимое место, я собирался найти его с помощью Силы, но теперь, похоже, придётся лупить наугад, надеясь нанести достаточно повреждений, чтобы хотя бы замедлить его регенерацию и возвращение к материальной форме.
Их спасало только то, что внутри своего мозга чудовище и само обладало ограниченными возможностями действия. Сын тоже плохо видел в этом тумане и не мог задействовать громадные кристаллические машины, составлявшие основную массу его тела, даже на миллионную долю их мощности, чтобы не ранить себя ещё больше. Ему приходилось использовать как оружие части тела, совершенно для того не предназначенные. Истребитель вилял между громадных органических конструкций, похожих то на грибы, то на цветы, то на сердца или лёгкие, то вовсе ни на что не похожих. Каждая из них пульсировала в собственном ритме, обмениваясь с другими сгустками протоплазмы и зарядами энергии различных цветов. Декланн выпускал ионные и бластерные заряды в те из них, что казались ему более уязвимыми. Иногда цели вообще никак не реагировали, иногда эффектно взрывались, или сжимались в судороге и замирали.
Хаттова задница, должно быть, именно так выглядело место, куда любили посылать на Татуине, для какого-нибудь микроба. Тут можно было летать часами, пока не кончится горючее — и всё равно увидеть лишь крошечную часть этого необъятного сада.
Тенебрус, вероятно, смог бы вычислить, куда лучше стрелять, даже без использования Силы. Если бы был здесь во плоти. Но увы, в поле исаламири он представлял собой всего лишь горсть мелких кристалликов в крови Вейдера.
— Судя по счислению, мы крутимся в основном в пределах сферы около трёх километров в диаметре, — подал голос второй пилот. — Предлагаю продвигаться в каком-нибудь одном направлении, пока не наткнёмся на стенку этой полости. Потом ударим суперлазером в противоположную сторону от стенки, то есть по направлению к центру. Не факт, что попадём во что-то жизненно важное, но определённо нанесём таким образом наибольший ущерб.
— Не слишком эффективно, но лучше, чем ничего, — Вейдер перевёл машину в горизонтальное положение, пронёсся на бреющем над большой полужидкой формацией, похожей на шоссе из крови, и лёг на курс, который навигационная система условно обознаначила как «западный».
Из тумана начали возникать липкие образования, похожие на гигантские паутины. Видимо, какой-то аналог местной иммунной системы. Каждую в отдельности легко было уничтожить пушечным огнём или хотя бы пробить в ней дырку, достаточную, чтобы пролетел истребитель. И Декланн с этим справлялся великолепно. Но их падало всё больше и больше, со всех сторон. Пока что Вейдер на чистой интуиции умудрялся каким-то образом вырываться из самых плотных комков «паутины» и вылетать на относительно чистый простор. Но так долго не продлится, рано или поздно их зажмут в угол.
Мелькнула мысль пробить суперлазером проход наружу, в «чистое» гиперпространство, за пределы квантового поля планетоида. Тогда к нему вернётся Сила… но Сын сможет применить по одинокому истребителю всю мощь своих кристаллических машин размером с континент. Конечно, даже машины, способные уничтожить планету — ничто по сравнению с мощью Силы. Только вот Силу надо с умом применять, а не в лоб на AT-AT с бластером переть.
— Готовь суперлазер к зажиганию! — скомандовал Вейдер стрелку.
Сам он одновременно с этим начал прогревать модифицированный гипердвигатель. Придётся ударить наугад прямо отсюда, где они сейчас — описать лучом круг, в надежде зацепить хоть что-то важное. А заодно уничтожить как можно больше «паутин». И прыгать обратно в обычный космос.
— Мне понадобится мощность, — крикнул в ответ Декланн. — И четыре-пять секунд на зажигание!
Легко сказать. Девяносто процентов мощности реактора перевести на кайбер-кристаллы — значит на эти самые секунды оставить корабль невооружённым и почти неподвижным. А местный «иммунитет» ждать не будет. Помимо «паутин» уже появились более плотные комки биомассы размером с аэроспидер — эти двигались быстрее и более целенаправленно, как ракеты, ищущие цель. Вейдер назвал их про себя «лейкоцитами». Приборы показывали, что их плотность сравнима с плотностью урана — удар такой штуки будет очень неприятным, а ведь она наверняка не просто тупо толкаться станет — там, вероятно, внутри какое-то контактное оружие. Если же она даже просто прилипнет к обшивке, маневренность и скорость истребителя сильно упадут. Одно радовало — «паутины» этим новым тельцам тоже мешали, замедляя их продвижение, хотя они проскакивали в ячейки куда более ловко, чем B6.
Нужно было выиграть время.
— Тяжёлой торпедой, на три четверти круга!
Декланн даже без синхронизации в Силе всё понял. Истребитель мог нести восемь тяжёлых противокорабельных торпед или двенадцать лёгких противоистребительных. Конечно, даже первые были «тяжёлыми» только по меркам москитного флота. По сравнению с вооружением «Победы», «Аккламатора» или «Предусмотрительности» — это были хлопушки. Но они хотя бы теоретически могли пробить броню капиталшипа, а при попадании в уязвимое место — даже нанести ему значимые повреждения.