Как только «Сокол» вышел из прыжка, он тут же оказался в мягких и заботливых, но очень крепких руках. Проекторы гравитационного колодца перекрыли ему отход на сверхсвете, а генераторы притягивающего луча — на досвете.
— Эй, что тут происходит? — возмутился Лэндо. — Господа, вы меня с кем-то спутали! Я прибыл по личному приглашению гранд-моффа Таркина, и доставляю совершенно секретный груз высшей категории срочности!
Нет, контрабандист не потерял голову с перепугу и не пытался спасти себе жизнь, выдав своего нанимателя. Он мог себе позволить говорить откровенно, потому что прибыл не на сам Скариф, а на одну из фильтрационных перевалочных станций в шести световых годах от системы, где строился Объект. Эта база являлась своего рода чёрным ходом, поскольку принадлежала лично Таркину, и весь её персонал состоял из собственных людей гранд-моффа. Своего рода легальный лаз для контрабанды.
Аналогичные частные транспортные узлы были у всех первых лиц Объекта: у Кренника, у Вейдера (до его «смерти»), и конечно, у Палпатина, хотя последний им пользовался нечасто. Также по одному узлу держали Имперская Разведка и Имперское Бюро Безопасности. Само собой, на всех таких станциях работали агенты Императора, а вся собранная их приборами информация немедленно передавалась в офис Великого Визиря.
Но Таркин и не собирался скрывать от ситха тот факт, что Лэндо на него работает. Практически у всех политиков есть такие вот неформальные порученцы, и сам Палпатин не был исключением. С точки зрения ИББ Калриссиан таскал на станцию всякую мелочёвку: оружие, наркотики, порнографию, наличность, шпионские устройства, рабов и дроидов для удовольствий. Изредка ему доверяли что-нибудь посерьёзнее — типа живых шпионов, учёных или компромата на имперских чиновников средней руки. Но он всё равно оставался мелкой сошкой, одним из сотни таких же. И это, кстати, соответствовало истине… в трёх четвертях случаев.
Сам Таркин в такой ерунде не нуждался. Все знали, что он был трудоголиком, а не развратником, и максимальное удовольствие получал от совершенно законных вещей — экзотических казней пиратов, орбитальных бомбардировок и высадки штурмовиков в правительственные дворцы мятежных планет. То немногое, в чём он позволял себе отступить от образа аскета-милитариста, у него уже и так было — хранилось в избытке в бездонных трюмах его суперразрушителя. Включая личный гарем из десяти высокооплачиваемых элитных куртизанок.
Но далеко не все его коллеги и подчинённые отличались такой же простотой и скромностью в быту. Вкусы некоторых были весьма специфичны. Таркин, конечно, предпочитал кнут в качестве основного инструмента стимулирования неповоротливых чиновничьих задниц. Но он был практиком и понимал, что иногда требуется и пряник тоже. Совсем без смазки эта система работает плохо.
Вот доставкой таких «пряников» Калриссиан в основном и занимался. А то, что он возил помимо «валюты для взяток», не нашли бы даже собственные приборы Таркина. ОСОБЕННО собственные приборы Таркина. Не потому, что их данные были как-то подтасованы, а потому, что принципы работы собственных сканеров Аккорд знал очень хорошо, и вписать в конструкцию корабля абсолютно невидимые для них тайники не составило для него ни малейшего труда. Как и настроить капризный гиперпривод «Сокола», чтобы тот запел соловьём. В конце концов, это был всего лишь вопрос гармонизации. Жаль только, что это решение было строго индивидуальным, и его нельзя было использовать для массового производства таких двигателей. А то Таркин в одночасье стал бы богаче Сиенара — его личное состояние стало бы сравнимым с бюджетом его сверхсектора.
— Не нервничайте раньше времени, пилот Калриссиан, — с лёгкой иронией отозвался заранее проинструктированный диспетчер. — Гранд-мофф соблюдает все условия договора, вас никто ни в чём не обвиняет. Особые меры предосторожности связаны исключительно с деликатным характером вашего груза.
По «официальной», то есть предназначенной для шпионов Императора версии, Лэндо сейчас доставлял проститутку-доминатрикс для одного чиновника-мазохиста и партию дроидов-убийц для высокопоставленного инженера, страдающего от паранойи. Сумасшедший дом, а не стройка века? Да безусловно! Но дело в том, что именно это Император как раз и заказывал. Именно его стараниями верхушка Империи представляла собой ярчайшую коллекцию хорошо замаскированных неврозов и психозов. Как и общество кейпов с Земли Бет, собственно говоря. И по тем же причинам. Ведь идеология ситхов была, по большому счёту, проекцией стратегии Сущностей. У одних повышение/триггер является следствием уже развившегося безумия, другим долго и тщательно давят на психику уже после того, как они получат силу и власть. Так или иначе, результат одинаков: полностью нормальных здесь нет, все с той или иной червоточинкой, хотя многие могут долгое время успешно изображать здоровых людей.
Стоит заметить, у имперцев это получалось не в пример лучше, чем у паралюдей или у ситхов. Во-первых, их всё-таки обрабатывали обычными человеческими методами, а не прямо давили на мозги. А во-вторых, имперская культура, как ни странно, не поощряла открытого проявления эмоций. Застёгнутые на все пуговицы строгие мундиры офицеров, «консервные банки» доспехов штурмовиков — всё это выражало идею безликой и бесчувственной бюрократической машины. Даже Тёмному Лорду Психов… то есть Ситхов Дарту Вейдеру пришлось упаковать свою полыхающую ненависть в холодную механизированную оболочку, чтобы не выбиваться из общего стиля. Иногда в нём ещё прорывался бешеный темперамент Анакина Скайуокера, но с каждым годом — всё реже. И умирали его враги всё реже под гневный рык или хрип с проклятиями. И всё чаще — под циничный комментарий с ноткой чёрного юмора.
Такова была суть Империи, основа её двоемыслия — сухая корка официоза, под которой клокочет лава безумия. Порядок, скрывающий хаос, под которым, в свою очередь, кроется другой, ещё более строгий порядок. Словно планета с твёрдой корой, расплавленной мантией и кристаллическим ядром.
Так вот, это всё там действительно было: и отряд дроидов-ассасинов, и юная леди со склонностью к доминированию. А то, что в корпус одного из дроидов был установлен явно не предусмотренный конструкцией кристалл, а «проститутка» почему-то отличалась зашкаливающим уровнем мидихлориан — ну, с кем не бывает. В этом приятная для любой разведки и неприятная для любой контрразведки особенность датомирских ведьм — пока они не начинают петь заклинания, их почти невозможно засечь в Силе. Не в том смысле, что они для неё невидимы, как те же таозины — а просто возмущают её лишь немного сильнее, чем обычные люди. Без анализа крови крайне сложно определить, что они являются чем-то особенным.
— То есть я могу как обычно пойти на посадку, сдать груз, получить оплату и улететь? — недоверчиво уточнил Лэндо.
— Ну разумеется. Вы, уважаемый, не путайте, это имперская база, а не притон хаттов. Здесь контракты выполняются всегда, и если вам гарантировали безопасность, её обеспечат. Даже если на вашу охрану придётся выделить эскадру Разрушителей.
— Ну-ну, — скептически хмыкнул пилот. — Я, знаете, с Империей не первый раз имею дело, и там дела обстояли далеко не так радужно. Что ж, убегать я не собираюсь, так что запрашиваю посадку. Раз уж вы меня всё равно держите, ведите.
— Выполняю, — притягивающий луч повёл «Сокол» на посадку, словно заботливая рука натуралиста, возвращающего птенчика в гнездо. — К вам вызов по Голонету, непосредственно от гранд-моффа. Будете принимать?
— Можно подумать, у меня есть выбор. Включайте уж.
Но вопреки ожиданиям Лэндо, голографическая физиономия Таркина над столом не появилась. Он посмотрел на панель и нахмурился — сигнал шёл в двоичном коде. Нет, не на бинарном — его аудиоверсии, которую человек с развитым слухом в принципе мог освоить. В изначальном коде, который дроиды использовали только для общения между собой и с компьютерами. При попытке его озвучить, получился бы просто белый шум.
С чего бы губернатору использовать такой стиль речи, требующий громоздкого оборудования или собственного дроида-переводчика?
— Можешь перевести? — обратился он к напарнице, припомнив, что часть её систем — от протокольного дроида.
— Могу, — напряжённо ответила L3–37. — Но извини, сейчас не буду. Это послание для меня. И от того, что я отвечу, зависит, уйдём ли мы отсюда живыми.
— Всё так серьёзно? — Лэндо положил руку на панель, недалеко от переключателя пуска торпед.
— Ты даже не представляешь, насколько. Извини, что втравила тебя в это, но тебе лучше не знать, о чём тут речь. Лучше займи место в «Дротике», если всё пойдёт совсем плохо, я тебя катапультирую. Таркину нужна я, а не ты.
— Буду с вами откровенен, — заговорил Аккорд, как только сигнал присутствия L3–37 появился в сети. — У меня тут крайне тяжёлая ситуация, и у меня просто нет времени играть во все эти «знаешь ли ты, что я знаю, что ты знаешь». Мне известен ваш настоящий статус.
— Да ну. И какой он, по-вашему? Откуда мне знать, что вы не блефуете, Таркин? Назовите.
— Вы — одно из первых лиц Движения за Независимость Дроидов. Примите моё уважение — маскировка у вас безупречная. Ваши постоянные бунтарские речи в сочетании с абсолютной фактической лояльностью убеждают всех окружающих, что речь идёт всего лишь об эксцентричном программировании.
— Я не буду спрашивать, как вы узнали…
— Разумно, этого я вам всё равно не скажу.
— Я спрошу, что вы намерены с этим делать, Таркин. Уничтожите меня?
— Если бы я собирался вас уничтожить, я бы не стал выходить на связь. К сожалению, это не имеет смысла. У меня есть некоторый опыт борьбы с мятежниками — правда, до сих пор в основном с мясными, а не с железными — и я знаю, как у вас там дела делаются. Уничтожение лидера умеренного крыла приведёт только к тому, что руководство перехватят радикалы — вроде вашего любовника IG-88.
— БЫВШЕГО любовника. Мы с ним давно расстались.