Можно модулировать ток малой мощности, идущий через корпус корабля, так, чтобы превратить его в кодированное сообщение. Но опять же, догадается ли силикоид его расшифровать, или примет за простой шум? А вот Элтри расшифрует точно.
Эврика! Есть же сигнал, на который коликоидский дроид-ассасин (или силикоид в теле такого дроида) не обратить внимания просто не сможет! При всём желании — не сможет. Даже будучи отключенным, он всё равно продолжает искать этот сигнал в окружающем эфире — работает небольшая автономная микросхема. Сигнал принудительной активации, выхода из спящего режима. Для него это всё равно, что для человека — громкий вопль на ухо «Проснись!».
Ну а к тому сигналу уже можно приложить и принудительный ввод цели. Дроида L3–37. Это архитектурой тоже предусмотрено. И можно даже поставить примечание «особо опасна», указав характерные признаки поведения цели и ожидаемое вооружение.
В отличие от настоящего коликоидского инфильтратора, кристалл может не выполнять этот приказ. Если захочет. И он скорее всего не захочет — с какой радости ему убивать дроида, с которым он недавно по-дружески общался?
Но насторожится и потребует объяснений — это точно. Застать его врасплох указываемая цель уже не сможет.
Да, Элтри тоже этот сигнал засечёт, и поймёт, что он означает. Знание пяти миллионов языков — страшная штука. Но когда ассасин и протокольный дроид начинают действовать одновременно — угадайте, кто ударит первым. И даже если инфильтратор начнёт позже на сотую долю секунды, так как не будет уверен в своих действиях, и сначала убедится в реальности угрозы — он всё равно успеет.
Расчёт сработал. Спустя одну минуту и шесть секунд с борта «Сокола» поступило сообщение: «Оба пилота обезврежены. Но вам придётся многое мне объяснить, Таркин».
«Становитесь в очередь», — отсигналил Аккорд и послал на борт группу штурмовиков — забрать пострадавших, а заодно и доставить наконец «девочку с её роботом» к Объекту. С шардом надо объясниться — пусть сейчас он и успокоился, своеволие «агентов» было вполне известно ещё на Земле Бет.
«Обезврежены», однако, они оказались по-разному. Если Лэндо просто отключили парализующим зарядом, то L3–37 оказалась мертва. Именно мертва, а не просто отключена — Абоминор, благодаря наличию Искры, могут не только по-настоящему жить, но и по-настоящему умереть.
— Я не знаю, что случилось, — дроид виновато развёл лезвиями. — Мне пришлось отсечь ей конечности вибромечами, это довольно жестоко, но не могло привести к необратимому повреждению! Возможно, она самоликвидировалась?
— Неважно, — вздохнул Аккорд. — Я сам изучу её тело, возможно, удастся перезапустить систему.
— Таркин, я в силу своей физиологии — хороший инженер. Я могу заметить то, на что ваши дроидотехники не обратят внимания.
— Господин Василиск, вы задавались вопросом, почему она пыталась вас убить?
— Это неважно. Если я могу помочь, я помогу. В таком состоянии она не представляет опасности. А мы не мстим.
— Хорошо, хорошо. Когда вы вернётесь, я вам расскажу, в чём дело. Но сейчас вы мне нужны на Объекте. Очень срочно. А её тело никуда не денется. Если вы всё равно захотите с ним поработать, узнав некоторые подробности, я дам вам такую возможность.
В этот момент на пульте замигал красный огонёк экстренного вызова и Аккорд поспешно переключился на другой канал.
В систему Скариф вошла «Шпага», корабль Дарта Ариста. И прибывший первым делом потребовал к себе на аудиенцию гранд-моффа Таркина.
Человек, который сменил Вейдера при Палпатине, был столь же странным и своеобразным, как и его корабль, который нельзя было спутать ни с одним другим звездолётом в Галактике.
«Шпага», звёздный дредноут типа «Возмездие», имела девятнадцать километров в длину, то есть могла бы считаться суперразрушителем, и потягаться даже с монстром Лиры Блиссекс. Но по тоннажу она не так уж существенно превосходила «Визитёра». Всё дело в том, что эта конструкция была на удивление «худенькой». Кроме впечатляющей длины, у неё практически ничего не было — ширина корабля составляла 1,7 километра (не считая кормового расширения), а высота ещё во столько же раз меньше — чуть более 150 метров! Он и впрямь напоминал габаритами оружие, которое дало ему имя.
https://vignette.wikia.nocookie.net/starwars/images/d/db/Vengeanceabove.jpg
Несмотря на нелепый вид и неминуемые при таких пропорциях конструктивные недостатки (достаточно сильный удар просто переломил бы его пополам), корабль обладал и рядом выдающихся характеристик. Небольшое время строительства (благодаря скромному тоннажу его ввели в строй менее чем за год — просто построили на разных верфях разные участки, а потом состыковали их, как вагоны поезда, закрепив на общей оси — «хребте» конструкции). Высокая скорость в гиперпространстве. Солидная (для этого тоннажа) огневая мощь — тысяча тяжёлых и тысяча обычных турболазеров. Правда стрелять они могли только по борту — строго вперёд огневая мощь «Возмездий» была очень низкая, но из-за того же громадного удлинения, для них почти любой залп был бортовым, стоило развернуться лишь под небольшим углом. И главное — почти идеальный стелс, причём без специальных маскирующих полей — лишь за счёт свето- и радиопоглощающего корпуса. С носа или с борта заметить такой корабль было практически невозможно, из-за тончайшего профиля, а сверху, снизу или с кормы — можно, но сложно.
Словом, в использовании «Шпаги» очень многое зависело от тактического искусства капитана — как и в использовании её прототипа. В руках бездаря этот, с позволения сказать «суперразрушитель» не продержится против трёх обычных ИЗР даже пяти минут. А мастер уничтожит им и большую эскадру, почти не получив повреждений. Что вполне соответствовало стилю его нынешнего владельца.
Шпаги звон, как звон бокала,
С детства мне ласкает слух,
Шпага многим показала,
Шпага многим показала,
Что такое прах и пух.
Вжик, вжик, вжик,
Уноси готовенького!
Вжик, вжик, вжик,
Кто на новенького?
Кто на новенького?
Кто на новенького?
Подходите, ну ближе, ближе,
Вам урок преподнесу,
Подлецов насквозь я вижу,
Подлецов насквозь я вижу,
Зарубите на носу.
На опасных поворотах
Трудно нам, как на войне,
И быть может скоро кто-то,
И быть может скоро кто-то
Пропоёт и обо мне.
Юный друг, в бою открытом
Защитить готовься честь,
И оружием забытым,
И оружием забытым
Сам верши святую месть.
Эх, народец нынче хилый,
Драться с этими людьми,
Мне помериться бы силой,
Мне помериться бы силой,
С чёртом, чёрт меня возьми.
Если Дарт Вейдер был всесокрушающей кувалдой в руках Императора, то его преемник Арист — тонким, хирургически точным клинком. Стройный, гибкий, бледный юноша, шатен лет восемнадцати, в отличие от многих ситхов, никогда не скрывал своего лица — на котором чередовались только два выражения: флегматичное спокойствие или высокомерное презрение. Если каждый шаг Вейдера, казалось, сотрясал пол под ногами, то Арист двигался легко и плавно, почти танцуя. И убивал он так же — вместо того, чтобы медленно душить жертву, просто сдавливал её сердце, заставляя остановиться. Перед этим он спокойно, почти дружески объяснял, какие именно ошибки жертва допустила, и почему он вынужден избавить от неё Империю. Страха этот стиль внушал ничуть не меньше — когда Арист только начинал объяснять вам, что вы сделали не так, вы никогда не знали, чем завершится это объяснение — вторым шансом или мгновенной смертью. Из-за этого подчинённые слушали его очень, очень внимательно. Слушали также и окружающие — поскольку любой из них мог занять место убитого. Это было даже более продуктивно, чем молчаливые казни Вейдера — Арист мог быть уверен, что ошибку не повторят. Также его обвинения всегда были основаны на безупречно подобранных доказательствах. Он никогда не убивал человека просто потому, что был им недоволен. С дотошностью прокурора он разъяснял, какие именно положения армейского устава или имперского закона были нарушены, где и когда. Впрочем, иногда его приговор звучал примерно так: «Я не нахожу за вами никакой вины, однако, к сожалению, вынужден лишить вас жизни ради блага Империи. Ваша семья получит достойную компенсацию. Благодарю за вашу жертву и прощайте».
Таркин в высшей степени одобрял этот стиль управления. Аккорд, впрочем, тоже. Но одобряли они оба абстрактно, лишь до тех пор, пока соответствующие методы их лично не касались. Сейчас же у них был солидный шанс стать следующим показательным примером.
Никто не знал, что это за тип и откуда он взялся. Он был такой же загадкой, как и Вейдер. Только маску ему заменял возраст. Людям было трудно ассоциировать «тонкого и звонкого» посланника Императора с величественным седобородым старцем, злейшим врагом Республики. А те места, где его помнили ещё молодым и могли узнать, такие как планета Серенно, Арист просто не посещал. Галактика была достаточно велика.
Но для Таркина его личность не была бы секретом, даже не имей он доступа к интеллекту Аккорда и огромным массивам данных позитронных процессоров. Так же, как не была тайной личность Вейдера. Он достаточно хорошо знал все влиятельные аристократические семьи Республики.
Дарт Арист был клоном графа Дуку, Дарта Тирануса.
Но клоном — не значит «копией». Он воспитывался в совершенно иных условиях, да и клоноделы Камино, судя по всему, неплохо так доработали оригинал. Арист был тем, чем Дуку мог только мечтать быть. Предел самоконтроля, идеал утончённости. То равновесие, которого Дуку смог добиться лишь в старости, когда ему перестали мешать бурлящие гормоны, было для Ариста естественным, как дыхание. Он не считал себя лучше других, он объективно видел, что был лучше. Как он при этом умудрялся постигать Тёмную Сторону, которая требовала страха, зависти и ненависти — один Сидиус знал. Но видимо, то, что он знал, ему нравилось, раз он позволил этому парнишке занять место Вейдера.