одцев вместе взятых, но гораздо больше, чем представителей любой другой отдельно взятой расы. Около процента галактического населения, то есть квадриллиона разумных — чистые люди, и ещё целый процент — все близкие к людям расы, то есть их потомки, естественным или искуственным путём эволюционировавшие в отдельные виды.
А теперь, спрашивается, сколько разумных из этих двух квадриллионов чисто случайно (просто в силу игры генов) окажется точными двойниками любого разыскиваемого человека? Если ваш ответ — «несколько миллионов» — считайте, что вам ещё очень повезло. Ваш мозг может попросту сгореть от такого избытка информации — Великая Сила предохранителями не оборудована. Мастер Плэгас и его наставник, мастер Тенебрус, могли пользоваться этой техникой несколько чаще и легче, но тут следует сказать спасибо их физиологии — будучи мууном и битхом соответственно, они имели более сложно устроенные мозги, чем люди, и могли эффективно обрабатывать большие объёмы информации. У Палпатина такого преимущества не было.
Но Великая Сила — это не поисковая программа, какие в ходу на некоторых технически развитых планетах. Она выдаёт результаты не в виде биографических справок требуемых людей аккуратными колонками. Она играет, намекает, пугает видениями. Восприятие этого потока очень зависит от свойств мозга того, кто к нему подключается, видения разных людей во время одного и того же сеанса медитации могут существенно различаться, а уж существ двух разных биологических видов — тем более. В этом, кстати, заключалась фундаментальная ошибка Тенебруса и Плэгаса — они оба взяли учеников не из собственного вида, из-за чего не могли толком просчитывать их поведение, несмотря на весь свой интеллект. Палпатин, кстати, на первых порах допустил ту же ошибку — с забраком Молом. Но быстро это исправил, избавившись от него на Набу. Два следующих ученика уже были его собственной расы.
Так что вся соль в том, чтобы правильно сформулировать вопрос, вызвать у себя нужные ощущения. Сосредоточиться не на Вейдере как биологическом объекте, а на Избранном как метафизической сущности, на тех изменениях в судьбах, которые он производит и которые может произвести, двигаясь в пространстве и во времени. Не на том, как он лично влияет на отдельных людей, а на том, как их двигает сама Сила, чтобы подстелить своему любимчику красную дорожку…
Конечно, об этом лучше и безопаснее спросить у Пророков. Они на таких вещах как раз и специализируются. Но… нельзя. Их религиозные заморочки могут привести к тому, что они даже жизнью пожертвуют, но Избранного не выдадут. А Палпатин поймёт, что ему скормили ложную информацию, только когда его голова отделится от тела. Нет, в таком деле можно доверять только самому себе. И то с осторожностью.
Пришлось отменить все визиты и мероприятия, сославшись на дурное самочувствие. Это ему ещё со временем аукнется, пресса непременно подхватит и раскрутит тему о потере дееспособности, но сейчас первое дело — безопасность. Медитация заняла почти сутки. Может быть, он бы управился за несколько часов, если бы не необходимость параллельно с поиском в Силе — поддерживать вокруг себя «поле бдительности», чтобы Вейдер не подкрался незаметно.
Да и не только Вейдер, если на то пошло. Желающих прикончить Императора всегда найдётся с избытком, и службы безопасности далеко не всегда и не всех могут отсеять. Любой настоящий ситх не может полностью расслабиться никогда в жизни. Даже в день своей величайшей победы — Плэгас это на себе узнал.
Когда Палпатин наконец вынырнул в реальный мир, у него был вид «краше в гроб кладут». Это погружение стоило ему пары лет жизни… но оно того стоило.
Потому что теперь он знал имя человека, который может указать ему, где искать невидимого Вейдера.
Гранд-мофф Уилхуфф Таркин.
Картинка сложилась. Крайне неприятная картинка. Требующая крайне неприятных действий.
Конечно, Палпатин был бы рад прилететь к Таркину лично. Промыть ему мозги и заставить лично выложить всё, что известно. И о Вейдере, и заодно об источнике его собственных невероятных талантов.
Но во-первых, сейчас у него не было на это времени. Во-вторых, он не смог увидеть в будущем, чем именно закончится его визит к Таркину — но тень смерти в облаке вероятностей разглядел вполне отчётливо.
Как он сам говорил Вейдеру в начале его обучения: «Нам разрешается прослыть невеждами, мистиками, суеверными дураками. Нам одного не простят: если мы недооценили опасность».
Отсидевшись в массажно-душевой камере, выпив лично разработанный коктейль стимуляторов — как раз для таких случаев — он стал отдалённо похож на человека. И немедленно связался с Дартом Аристом:
— Ученик, чем ты сейчас занимаешься?
— Готовлюсь к высадке на Камино.
— Бросай всё и вылетай на Тарбек. Твоя задача — устранить Уилхуффа Таркина. Любой ценой и любым способом.
Удивление ученика выразила лишь слегка приподнятая бровь.
— Так точно, мастер Сидиус. Осмелюсь уточнить, что мне делать с Пятьсот Первым Легионом? Я могу взять их с собой на усиление, оставить здесь до моего возвращения, или приказать штурмовать Камино самостоятельно. Я оценил задачу и полагаю, что они здесь и без меня справятся, с другой стороны…
— Ты с ними ещё не очень сработался, насколько я понимаю?
— Так точно. Мои приказы они выполняют, однако не более, чем того требует обычная армейская дисциплина. Это подразделение слишком предано лично Вейдеру, его неофициальное прозвище — «Кулак Вейдера». Лично я бы рекомендовал его полностью распустить и создать новую элитную группу штурмовиков с теми же задачами. Чтобы превратить его в «Кулак Ариста» мне понадобится, по предварительным оценкам, месяцев шесть. Это может оказаться невыгодно…
— Как ты оцениваешь, эта преданность может стать причиной их участия в мятеже?
— Разве что если лично Вейдер вернётся из Хаоса… Мастер, вы же не имеете в виду…
— Имею. Когда будешь вылетать в систему Скарифа — взорви крейсер с ними. Планету потом возьмёшь другими силами, когда усмиришь каминоанцев — заставишь их вырастить новую, лично тебе преданную партию.
По лицу Ариста пробежала едва заметная тень. Впрочем, может быть это была просто помеха на линии Голонета.
— Выращивание аналогичной партии займёт не менее пяти лет. Я бы рекомендовал собрать новый состав Легиона из призывных штурмовиков, это быстрее…
— Неважно. Это уже на твоё усмотрение. Сейчас избавься от них и забудь, — до Палпатина с опозданием дошло, — только не говори мне, что они базируются на твоём суперразрушителе…
— Никак нет, мастер. Они всё ещё на личном ИЗР Вейдера, так что с их устранением проблем не возникнет. Спишем всё на диверсию каминоанцев.
— Отлично. Заодно и от лояльных ему флотских избавишься, — спасибо Силе, что клоны оказались столь упорны и недоверчивы, Арист не успел с ними сойтись достаточно близко, чтобы перевести на собственный флагман. Не то, чтобы Сидиус жалел денег на постройку ещё одного «Возмездия», но готовый к бою корабль мог пригодиться прямо сейчас. У Таркина в последнее время тоже привычка на суперразрушителях летать.
— Один вопрос, мастер. Могу ли я нанести ущерб конструкции Объекта, если возникнет такая необходимость?
— Постарайся этого избежать при прочих равных, мне бы не хотелось лишний раз объясняться со Звездой. Но если будет выбор между повреждением Звезды и тем, чтобы дать Таркину уйти — бей не колеблясь. Вплоть до взрыва реактора.
— Слушаюсь, мастер Сидиус. Отбой. Начать прыжок, — последнее уже адресовалось кому-то за кадром.
Императорских дворцов на Корусканте было два. Чтобы не путать, местные жители неофициально прозвали их «Зиккурат» и «Гора». Зиккурат был перестроен из бывшего Храма джедаев, Гора — из бывшего Президентского дворца. Палпатин предпочитал не ломать то, что и до него хорошо работало. Поэтому Гора, как и при Республике, использовалась в основном в административных целях, а Зиккурат — для ритуальных.
В Горе разместилась целая армия чиновников, которая занималась тем, что превращала словосочетание «Император Галактики» из почётного титула в реальную рабочую должность. Собственно, эта армия непрерывно оккупировала дворец уже в течение десяти тысяч лет. И хотя вооружена она была только бумажками и датападами, а из боевой техники — лишь протокольными дроидами, она всё ещё оставалась гораздо страшнее, сильнее и опаснее любой армии с танками и бластерными винтовками. Палпатин, конечно, её расширил, произвёл некоторые кадровые перестановки, добавил людей, преданных Империи и ему лично, но основной состав трогать не рискнул. Канцлер там или Император, а внезапно обнаружить себя недееспособным не хотелось в любом статусе. Конечно, на крайний случай у него был резервный офис с резервным бюрократическим аппаратом. Но даже Великая Сила не могла гарантировать, что он с первого дня заработает так же хорошо, как и основной.
С балкона Зиккурата Палпатин выступал перед народом, впитывая его ненависть к врагам Империи, энтузиазм, восторг и преклонение. И наоборот, усиливая в людях эти эмоции, если они были недостаточно искренними. В подвалах же бывшего Храма, как утверждали городские легенды, периодически проявлялся мстительный дух Дарта Сидиуса. Там проводились ритуалы и эксперименты, которым не нужны были лишние свидетели.
А что у этих двух зданий было общего — так это почти абсолютная неприступность. Их и раньше было довольно-таки непросто взять штурмом, но, как доказал Анакин с тем самым Пятьсот Первым, в принципе возможно. Но Президентский дворец и Храм показались бы бумажными по сравнению с тем, во что их превратили десять лет имперского строительства. Сейчас это были, пожалуй, две самые мощные для своих размеров наземные крепости в обозримом космосе. А конкретно Гора — так без всяких оговорок о размерах, потому что её габариты в трёх измерениях превышали 20×10×3 километра. Это пропорции суперразрушителя, только ни один «супер» не может себе позволить генераторы силового щита размером вчетверо больше самой конструкции. На крышах и по периметру обоих дворцов располагались сотни зенитных орудий, ракетных и торпедных шахт. На нижних уровнях — гигантские демпферы сейсмических толчков. В самих зданиях запасов пищи, воды и воздуха хватило бы на несколько лет — причём не только постоянному персоналу, но и ежедневным гостям.