личку. «Моя дорогая, – сказал он, – знаете ли вы, что обманываете посетителей? На вашей этикетке сказано, что это гимн солнцу, но на самом деле – ничего подобного. Это – легенда о детстве Саргона Великого. Вот…»
Он взял экспонат и начал читать: «Я – Шаррукин, могучий правитель, повелитель Агады! Низкого рода была моя мать…» Я позабыл, что там было дальше, но он прочитал все, как будто табличка была написана на английском. Как всегда, Местор оказался совершенно прав. Когда Полли отнесла табличку в университет профессору Олмстиду, который делал перевод, то ученый сказал, что не знает, как могла произойти такая нелепая ошибка. Вероятно, дело в том, что на столе у него тогда лежал совсем другой текст.
Полли в тот вечер отправилась с Местором в ресторан и даже, полагаю, позволила ему положить руку ей на колено. На следующий день я встретил ее в книгохранилище; она захихикала и сказала: «Ты знаешь, что выяснилось? Я его спросила, как он сумел прочитать эту вавилонскую табличку, и он ответил, что провел два года в археологической экспедиции в Месопотамии. Нам нужно во всем разобраться».
«Давай разберемся», – сказал я. Так мы и сделали. Мы не только пересчитали все места, где он бывал, и годы, которые, по его словам, он там провел. Мы опросили всех коллег и собрали у них сведения о рассказах Местора. Я думаю, что у меня по-прежнему хранится общий список.
(Китинг порылся в кармане и вытащил помятый листок бумаги, который тут же передал Бреннеру. Там оказалось нечто вроде таблицы.
Охота на китов в Гренландии – 3 года
Жизнь среди тлингитов – 1,5 года
Учеба в Вене – 9 месяцев (?)
В Аргентине – 1 год.
Выводились промежуточные результаты, в конце списка стоял окончательный итог: «В общей сложности 228 лет, 7 месяцев».)
Вот поэтому мы и назвали его Мафусаилом Местором (продолжал Китинг). Вы можете сказать, что он просто забавный старый выдумщик, я и сам тоже так подумал. К этому выводу пришли мы вместе с Полли. Но были в этом списке две странные вещи, которые произвели на меня впечатление несколько позже. Во-первых, никак нельзя было проверить все эти путешествия Местора. Он не говорил, на каком корабле плавал в Гренландию, например, а когда я пытался спрашивать его о подобных вещах, он сразу заговаривал о чем-то другом. Нельзя же слишком грубо давить на человека, с которым вы вместе выпиваете, просто ради того, чтобы выставить его лжецом.
О второй вещи я уже упомянул. Информация, связанная с описаниями этих воображаемых путешествий, была всегда точна. Не думаю, что кто-нибудь сумел бы уличить его во лжи.
(Бреннер кашлянул: «Мистер Коэн, я выпью еще, и мистер Китинг тоже. Вы собираетесь мне сказать, что он утверждал, будто посетил Атлантиду? Или у него были о ней какие-то сведения?»)
Нет (сказал Китинг), вовсе нет. Спасибо за выпивку. Я сначала хотел рассказать вам о том, что случилось однажды вечером, когда мы сидели здесь. Мистер Коэн, наверное, об этом помнит. Мы с Местором выпили, возможно, по три или четыре порции. Когда мы выходили, он мне о чем-то рассказывал, глядя на меня, а не на дорогу. И он не заметил грузовика, который резко вывернул из-за поворота. Я схватил Местора за руку и вытащил его на тротуар как раз вовремя. Когда мы вернулись в бар Гавагана, чтобы слегка подлечить нервы, он мне сказал: «Роджер, кажется, вы спасли мою не слишком ценную жизнь, и я хочу, чтобы вы знали – меня нельзя назвать неблагодарным».
Что можно ответить в подобном случае? Я был так смущен, что хотел сквозь землю провалиться, совсем как мальчишка, и он, должно быть, это понял, потому что сменил тему. Но на следующий день, когда я сидел в закусочной у нас в башне, собираясь съесть на десерт яблоко, появился старый Местор; брови у него непрерывно двигались. Он сказал: «Роджер, вы могли бы уделить мне несколько минут? Я хотел вам кое-что показать».
Я зашагал за ним, прихватив свое яблоко. Он спустился прямиком в подвал, прошел в дальнюю часть помещения, где хранили газеты, не попадавшие в каталог, и еще какие-то материалы. Он некоторое время рылся в этой дикой груде бумаги и наконец вытащил что-то с самой дальней полки. Это напоминало один из тех свитков, на которых записаны древние тексты, материал был намотан на деревянный валик. Но сам материал… в общем, это была не бумага.
Старый Местор положил таинственный предмет на газеты, сваленные грудой на столе. «Знание может быть очень полезной вещью, – сказал он, – и я хотел бы выразить свою благодарность за вашу доброту вчера вечером. Это – Apodict».
Я никогда не слышал ни о каком Apodict, и когда он начал разворачивать манускрипт, я не узнал букв, хотя они немного напоминали греческие. Больше всего меня заинтересовали иллюстрации. Картинки были разделены рамками, как в комиксах. На это обратил мое внимание и Местор. «Считается, что газетные комиксы, – произнес он, – начались с Желтого малыша Уколта, в середине столетия. Но они появились намного раньше. Кроме того, они служили определенной цели. Взгляните на эту серию».
Картинки располагались на свитке сверху вниз, и фигурки, изображенные здесь, ничем не напоминали греков. На самом деле они были похожи на условные фигурки, которые встречаются в ацтекском письме. И головные уборы у этих людей походили на ацтекские; все изображенные персонажи совершали некие телодвижения.
«Что это такое?» – спросил я.
«Это, – ответил он, – нечто вроде урока перемещения. Вот положите свое яблоко на эту кучу газет, возьмите карандаш, как будто это волшебная палочка, и повторяйте движения этой фигуры».
Я согласился. Мне нравились домашние фокусы. «Оно взорвется или что-то в этом роде, не так ли?» – спросил я.
«Полагаю, что нет, – серьезно ответил он. – Оно просто будет перемещено в иное место».
И я начал копировать движения фигуры, коснувшись яблока сверху, потом с боков, потом несколько раз обвел его карандашом и так далее. Рисунок был настолько схематичен, что иногда мне не удавалось угадать, какое движение имеется в виду. Местор продолжал поучать меня, он говорил, что следует совершать более плавные движения и верить – тогда все сработает. Мне уже стало надоедать это развлечение, да и руки устали – но вдруг…
Яблоко просто исчезло.
В одно мгновение оно было там, а в следующее – его не было. Я стоял, выпучив глаза, а старый Мафусаил Местор хихикал где-то у меня за спиной. «Что я вам говорил?» – произнес он.
Именно тогда я услышал шаги и обернулся, увидев, что Полли Рикси пробирается среди груд газет. «Боже правый, – сказала она, – я вас повсюду ищу. Роджер, снова пришел мистер Мандельштаммер – он хочет, чтобы вы помогли ему найти какие-то сведения о чертежах инструментов. И к вам тоже посетитель, мистер Местор. Он сказал, что он подождет, но его дело не касается библиотеки, и он не может поговорить с кем-то другим. Он просил передать вам, что пришел мистер Малек».
«Ох! – сказал Местор. – Боюсь, что я совершил ошибку». Его голос звучал так странно, что я недоуменно посмотрел на старика, но он только сказал: «Полагаю, что сегодня мы на этом закончим». Он свернул Apodict, когда я поднимался наверх.
Мандельштаммер – это мой тяжкий крест. Он уперся животом в стол и поджидал меня, но на самом столе было нечто заинтересовавшее меня куда больше. Это было яблоко. Я не могу поклясться, что это было то самое яблоко, которое исчезло с груды газет в подвале, потому что я не вырезал на нем инициалов и вообще ничего подобного не делал, но оно, разумеется, выглядело в точности так, как пропавшее яблоко. Я помог Мандельштаммеру разобраться с книгами по проектированию и уже собирался рассмотреть следующий запрос, когда одна из девушек-библиотекарш коснулась моей руки. «Вы не знаете, где мистер Местор? – спросила она. – Этот джентльмен уже давно его дожидается».
Она указала на мужчину, который стоял у стола, за которым обычно располагался начальник справочного отдела. Он был еще выше Местора и очень худой, вьющиеся белые волосы нависали над глубоко посаженными глазами. Я подошел к нему и сказал, что был с мистером Местором в подвале, когда пришло сообщение, и он должен был прийти сразу после меня, но я спущусь и его отыщу. Старик поджал губы и произнес: «Нет. Вы его не найдете. Он, должно быть, узнал. Спасибо». Затем он надел шляпу и вышел.
Да, а теперь о той забавной вещи, о которой я и собирался вам рассказать. Да, забавная история, но совершенно правдивая. Мы не нашли Местора. Уже прошел почти месяц, и никто не видел его. Дома он не появлялся. Он исчез так же, как мое яблоко. И как Полли Рикси. У старого Местора не оказалось никаких родственников. Но ее семейство жило где-то на Среднем Западе, и главный библиотекарь написал им обо всех обстоятельствах и попросил разрешения подать запрос в Бюро поиска пропавших. Но родители ответили, что, если Полли пожелала тайно сбежать с мужчиной, достаточно старым, годящимся ей в отцы, – это ее личное дело, и надо оставить девочку в покое. В общем, искать так никто и не пытался. Но я сомневаюсь в том, что поиски, если они и начнутся, закончатся успешно.
Бреннер спросил:
– А что вы имели в виду, когда сказали мне, что все это имеет отношение к Атлантиде?
Китинг повернулся к нему.
– Разве вы не знаете? Вероятно, нет. Я тоже не знал – до тех пор, пока примерно неделю назад не прочитал в переводе «Критий» Платона. Там очень много ранней мифологии, ученые всегда пытаются отыскать в подобных сведениях крупицы истины. Ну, там есть история, как Посейдон однажды посетил Атлантиду и влюбился в смертную девушку по имени Клеато. Она родила ему десять сыновей, и одного из них звали Местор.
– О да, – внушительно сказал Бреннер. – А я-то думал, что вы можете сделать этот трюк перемещения, которому он вас научил.
– А, это, – сказал Китинг. – Знаете, у меня на следующий день ужасно болела голова, и каждый раз, когда я действительно пытаюсь сосредоточиться на этом, боль возвращается. Я решил, что скорее всего делаю что-то не так, и отправился в подвал, чтобы отыскать свиток