Я сказал, что ничего не знаю и даже не могу понять, что это такое. А она ответила, что я должен знать – потому что это выпало из кармана моих плавок, когда она собиралась вставить новую резинку. Тогда я вспомнил, что однажды утром купался до завтрака и не заплатил за пляж. Я сказал, что это, наверное, та самая мелочь; плавки все это время пролежали в шкафу, но все равно я не понимал…
До того как выйти за меня замуж, Марибелль работала в школе учительницей, и она соображает быстрее, чем мул, оказавшийся возле грядки с горохом. Она мигом начала расспрашивать меня обо всем, что случилось в то утро, и когда я рассказал ей о кристалле, она ответила, что все происшествие как-то связано с ним; он, наверное, весь пропитался какими-то лучами на манер атомной бомбы. Так что мы отнесли эти пятьдесят центов в аптеку, они все проверили и сказали: нет, ничего подобного, всего лишь доброе старое золото – и только.
Аптекарь хотел купить эту вещь, но мы не стали ему продавать монетку и не сказали, откуда она взялась. Я думаю, что это, может, было и глупо – ну, из-за его брата, по имени… В общем, не стоит упоминать его имя… Он начальник полиции, а вы сами понимаете, как обстоят дела во Фла… Ну, если у вас друзья в полиции, то вы можете кого угодно прижать, коли пожелаете. Но мы тогда об этом не подумали, потому как Марибелль очень разволновалась и сказала, что я должен вернуться на тот пляж и попытаться найти кристалл, а она захотела отправиться в Вашингтон и разузнать о нем что-нибудь в Библиотеке конгресса.
Мы уже почти организовали эту поездку в Вашингтон, но тут явился начальник полиции и сказал, что, по его сведениям, у меня есть какая-то золотая монета, и по закону я ее должен передать пра… правительству. Я эту вещицу надежно припрятал, так что я посоветовал ему убираться, и он меня арестовал. Конечно, он не мог продержать меня в каталажке больше пары-тройки дней, потому как я ничего не сделал, но я не мог пойти на пляж, чтобы отыскать кристалл; а к тому времени, как меня выпустили, Марибелль вернулась из Вашингтона, и она не захотела, чтобы я отправлялся на поиски. И это правильно.
Она сказала, что Клем… что этот аптекарь достаточно умен, и он может разобраться, какую вещь я нашел. Он может даже выследить меня, если я вернусь за этой вещью. Ведь я обнаружил именно философский камень, о котором вы говорили; и он может превратить любой металл в золото. Когда я пытался положить кристалл к себе в карман, то коснулся им мелочи, но не дотронулся до автомобильных ключей, иначе бы они тоже стали золотыми. Марибелль все это отыскала в библиотеке, там все расписано.
(Загорелый мужчина еще раз порылся в кармане и извлек листок бумаги, засаленный и потемневший по краям.)
Вот оно. Кажется, первым эту штуку нашел какой-то парень по имени Пара… Парацельс, где-то в тысяча пятьсот сороковом. Об этом говорится в одной из старых книг. Вот как она называется.
(Он протянул листок Бреннеру, который прочел: «Liber de Salute per Sanguinem Leonis, Прага, 1671». В переводе это значило «Книга Спасения Кровью Льва».)
Вот что мне сказала Марибелль (продолжал загорелый мужчина.) Она сказала, что этот Парацельс умер через год после того, как нашел камень. Он оставил камень Архиепископу За… Зальцбурга, и архиепископ продал его еврею по имени Моисей из Орлеана. Я не знаю, почему архиепископ не воспользовался камнем; наверное, это было против его религии. Ну, этот Моисей из Орлеана оказался парнем, устроившим экспедицию, которая прибыла во Фла… Они там основали колонию в 1562-м, а потом, через пару-тройку лет, явились испанцы и всех перерезали. Я полагаю, что этот Моисей приехал с экспедицией, а может, французы просто украли у него камень – так он и оказался на пляже.
В общем, так… У Марибелль нашелся один дальний родственник, он здесь адвокатом работает. Ну, мы и приехали узнать, не сможет ли он заключить что-то вроде арендного договора на этот пляж, а потом мы огородим его и займемся поисками – пока не отыщем камень. Нет, спасибо; я уже принял столько, сколько мог. И если я не вернусь в отель, то Марибелль сойдет с ума от ярости. Мне тогда головы не сносить… П-п-пока.
Все посмотрели, как он, шатаясь, добрался до двери и скрылся в ночи.
Наконец Виллисон сказал:
– Ему не стоило изображать такую таинственность. Это ведь была гугенотская колония Жана Рибо, ее расположение очень хорошо известно. Но я боюсь, что его друг-адвокат ничем ему не поможет.
– О чем это вы? – сказал Бреннер. – Или вы думаете, что золотые полдоллара – всего лишь какой-то хитрый трюк?
– Взгляните сюда, – произнес Виллисон, вытащив из кармана пальто газету и указав на какую-то статью.
Витервокс и Бреннер с обеих сторон склонились к нему и прочли:
СТРОИТЕЛЬСТВО ВОЕННО-МОРСКОЙ БАЗЫ
ДЖЭКСОНВИЛЛЬ, ФЛОРИДА. 8 МАРТА. – АМЕРИКАНСКИЙ ВМФ СЕГОДНЯ СООБЩИЛ, ЧТО НОВЫЙ ВОЕННО-МОРСКОЙ АЭРОДРОМ БУДЕТ ПОСТРОЕН НА ОКЕАНСКОМ ПОБЕРЕЖЬЕ МЕЖДУ МАЙПОРТОМ, В УСТЬЕ ДЖОНС-РИВЕР, И ДЖЭКСОНВИЛЛСКИМ ПЛЯЖЕМ. ЗЕМЛЯ УЖЕ ПРИОБРЕТЕНА, И РАБОТЫ НАЧНУТСЯ НЕМЕДЛЕННО. ПО ЗАВЕРШЕНИИ РАБОТ СТАНЦИЯ БУДЕТ БАЗОЙ…
– Они перероют там всю землю, – произнес Виллисон с каким-то скорбным удовлетворением, – и камешек нашего безымянного друга исчезнет в основании какого-нибудь дока.
– Да, – сказал Бреннер. – Но разве военно-морской флот не будет выглядеть глупо, когда ковш одного из бульдозеров превратится в чистое золото?
Тело дивной красоты
– Этот фонарь не такой мощный, как лампа-вспышка, но зато его можно использовать много раз, – произнес молодой мистер Джефферс. Он нацелил свою камеру на чучело совы над баром. Последовала яркая, бесшумная вспышка, от которой глаза совы на мгновение загорелись желтым пламенем. Щелкнул затвор объектива; Джефферс нажал на кнопку, донесся слабый треск, когда маленький моторчик передвинул пленку. – Никакой двойной экспозиции, – сказал Джефферс.
Мистер Гросс, приподняв стакан, посмотрел на собеседников.
– У моей жены был двоюродный брат, которого за это однажды упекли за решетку, – сказал он.
– За что? Он чучело совы сфотографировал? – спросил мистер Китинг из библиотеки.
– Нет, он одежду в театре снял. Он устроил эту… экспозицию дважды, и во второй раз…
Мистер Витервокс пододвинул стакан к мистеру Коэну и жестом показал, что хочет получить еще мартини.
– Мистер Джефферс, – твердо произнес он, – я заметил, что, когда вы делали фотографию этой совы, она на миг стала почти живой. А вам случалось когда-нибудь фотографировать кого-то, кто показался бы на фотографии мертвым?
– Да, – сказал Джефферс, показав на человека, сидевшего у стойки чуть поодаль; у него было благообразное старческое лицо под огромной шапкой седых волос. Мужчина заказал двойной скотч. – Вот, сейчас… Держу пари, когда я проявлю фотографию, он будет выглядеть так, будто только что восстал из гроба. – Мистер Джефферс поднял свою камеру, и вновь последовала вспышка света.
Беловолосый мужчина вскочил так резко, что едва не выронил свой стакан.
– Что вы сказали? – почти закричал он, бросившись к Джефферсу.
– Мне очень жаль… – сказал Джефферс. – Я не хотел вас обидеть. Я всего лишь подумал, что вы будете подходящим персонажем…
Беловолосый мужчина ухватил Джефферса за руку.
– Что за дела вы тут творите? – спросил он.
– Ну-ну, – сказал мистер Коэн из-за стойки. – В баре Гавагана драки запрещены правилами. Когда человек пьет хорошие напитки, у него нет причин ссориться с другими людьми.
– Все это и впрямь только моя ошибка, – сказал Джефферс, положив камеру и обернувшись к беловолосому человеку. – Если это вас интересует – я работаю в адвокатской конторе. – Он достал визитку. – Могу ли я поставить вам стаканчик и спросить, почему…
– Ох… – произнес его собеседник; могло показаться, что у него вырвался вздох облегчения. – Прошу меня простить. Мистер Коэн, поставьте две порции за мой счет. Я думал… – Он вытащил свою визитку.
– Меня зовут Фредерик Мутье. Агентство «Шевроле»; то есть я на них работаю. У меня было собственное дело, но мне пришлось все бросить – как раз из-за того, что вы сейчас сделали. Это случилось в Индианаполисе. – Он скорбно улыбнулся.
– То есть кто-то вас сфотографировал? – недоверчиво переспросил Джефферс.
– Примерно так. Вы не хотите чего-нибудь покрепче пива? Позвольте мне спросить вас вот о чем, мой друг; как бы вы отнеслись… О черт, вы просто этого не поймете! Никто не понимает, даже этот проклятый полоумный доктор, к которому меня отправила жена.
Он уткнул нос в стакан с виски со льдом и содовой. Джефферс, неоднократно выражавший в баре Гавагана крайне скептическое мнение о профессии психиатра, подбодрил собеседника, заметив, что психиатр может разглядеть вещь лишь тогда, когда вытянет ее у пациента из кармана.
Ха, ха, ха, это верно! (сказал Мутье). Вы не станете возражать, если я однажды воспользуюсь этой мудростью, когда буду выступать в «Ротари-клубе»? Ну, если мне когда-нибудь еще представится такой случай. (Его лицо вновь приобрело прежнее меланхоличное выражение.) Друг мой, я обречен; да, сэр, по-настоящему обречен. Это ни с кем не должно было случиться, и уж точно не со старым Фредди Мутье.
Послушайте, это все началось с человека по фамилии Смит, Лерой Берлингэм Смит. Хотелось бы мне никогда его не видеть. Увы, мы повстречались; мы оба купили дома в одном из этих новых районов в окрестностях Индианаполиса и оказались ближайшими соседями. Ну, конечно, началось все с того, что мы познакомились с миссис Смит, а потом мы уже собрались на партию в бридж. Сам я предпочитаю играть по маленькой в покер, но вы же знаете, как управляются с картами женщины; я не видел ни одной, которой хватило бы ума разобраться в игре.
Ну, сразу же выяснилось, что Смит был владельцем похоронного бюро. Да, мне прекрасно известно, что некоторые снисходительно относятся к «гробовщикам», но я всегда говорил: это не по-американски – предвзято относиться к человеку из-за его профессии, если он – добропорядочный гражданин. Что тут такого, у нас даже в «Ротари» есть несколько владельцев похоронных бюро. Так что мы пришли в гости и сыграли в бридж, а когда партия закончилась, они поставили на стол пиво и соленое печенье, и мы недолго посидели, побеседовали, познакомились. Они казались по-настоящему хорошими, милыми людьми. У него было свое дело, и, судя по тому, как он рассуждал, можно было предположить, что у Смита прекрасная кредитная история. В моем деле нужно всегда уметь угадывать подобные вещи.