(Доктор Бронк сильно рыгнул и движением руки показал, что ему нужен еще один стакан.)
Да, Фабиан, я знаю. Мистер Коэн об этом позаботится. Осенью доктор должен был провести следующий тур – по Огайо, Кентукки и Теннесси. Кажется, все начиналось в Коламбусе, не так ли, Фабиан? Доктор Бронк только что приехал в город и разместился в гостиничном номере; он собирался с силами перед выступлением – и тут раздался телефонный звонок. Звонил мужчина, говоривший с сильным южным акцентом. Он сказал, что слышал лекцию доктора Бронка в прошлом году и хотел бы обсудить с ним некую теорию. Теория сводилась к тому, что мир на самом деле был сотворен в 1932 году и был заполнен вещами и людьми, которых наделили воспоминаниями о предшествующих временах. Подобные вещи нередко случаются с лекторами, словам которых верят, и доктор Бронк воспользовался стандартным способом защиты – он сказал, что он занят и с кем-то беседует. Но мужчина был настойчив, и доктору Бронку пришлось вступить с ним в разговор. Через пару минут он задал какой-то полуриторический вопрос, который заканчивался словами «не так ли?» или как-то похоже, и с некоторым удивлением обнаружил, что не слышит ответа. Он пару раз повторил «Алло!», но ответа по-прежнему не дождался. Трубку не повесили – щелчка не было; просто на том конце провода никто не отвечал. Той ночью…
(«Та ночь была настоящим кошмаром, – сказал доктор Бронк. – Едва я об этом подумаю – мне тут же хочется выпить».)
Да, это, должно быть, было ужасно, Фабиан. В аудитории появилось по меньшей мере два десятка людей с бледными лицами; и, хотя лекция была новой, только что составленной в Риме, «Дети катакомб», все эти люди встали и вышли из зала, шагая как лунатики. Они, очевидно, обострили чувствительность, изучая записи голоса доктора Бронка. А может быть, за лето, проведенное в Риме, голос обрел дополнительную глубину и силу, необходимые для легкого достижения эффекта зомбирования, – неважно, какие именно слова произносились.
В Дайтоне доктор Бронк обнаружил, что количество его «особых слушателей» возросло; в Цинциннати, где он читал «Завтрак в Вифлееме», надеясь спастись от них хотя бы на один вечер, доктор Бронк понял, что зомби настроились и на эту лекцию. С тех пор он дал всего лишь одну публичную лекцию – в Лексингтоне, после чего телеграфировал Макферсону и Кантору, что у него начался серьезный нервный срыв и оставшиеся выступления придется отменить. Он…
– И это не самое худшее, мой друг, – проговорил доктор Бронк; судя по голосу, его эмоциональное состояние несколько улучшилось. – Это вообще не важно. Они постоянно звонят мне; и днем, и ночью они все пытаются до меня дозвониться. Они спра… спрашивают: где находится гора Гибеон? Куда Иосиф вел израильтян? Друзья мои, это заговор: они заставляют меня говорить до тех пор, пока не обрывается связь. Они ищут меня на людных улицах, они являются в своих саванах неведомо откуда. Они уничтожили мое дело; они мешают мне нести радость многим душам, которым так необходима духовная поддержка. Они создают общества и осаждают моих агентов предложениями о выступлениях – они называют себя «Тайными адептами Сент-Луиса» и «Лос-анджелесским обществом мадам Блаватской». Они предлагают мне невероятные суммы, чтобы я потворствовал…
Он заговорил чуть громче и даже поднял руку в привычном ораторском жесте. Но внезапно доктор Бреннер воскликнул:
– Взгляните!
Два игрока в безик, сидевшие в задней части помещения, отложили карты. Вытянув руки в стороны и глядя прямо вперед немигающими глазами, они пошли к двери, высоко поднимая и очень медленно опуская ноги.
Что одному еда…
Той ночью в баре Гавагана было очень тихо. Кудрявый мистер Китинг из библиотеки и доктор Тоболка обменивались мыслями о чем-то представлявшем интерес лишь для них, держа в руках стаканы ржаного с содовой и сливовицы соответственно. Тут в бар вошел мужчина средних лет, державший под мышкой пакет.
Он был одет в опрятный синий костюм и носил очки. Мужчина подошел к стойке со словами:
– Мистер Коэн? Меня зовут Смит. Мне сказали, что вы можете помочь решить одну небольшую проблему.
Мистер Коэн вытер ладони о свой передник и пожал руку посетителя.
– Рад с вами познакомиться. Что вам угодно?
– Я хочу найти чешского волшебника, и мне сказали, что если его и можно обнаружить, то исключительно с вашей помощью.
Мистер Коэн потер пальцами щеку и произнес:
– Доктор Тоболка был бы как раз тем человеком, который вам нужен, окажись он только волшебником. Увы, он не волшебник.
Курносый Тоболка обернулся к Смиту:
– Речь обо мне. Может, выпьете и объясните, зачем вам нужен чех? Разве швед или аргентинец не смогут вытащить кролика из шляпы?
– Я говорил именно о чешском волшебнике, – сказал Смит. – И я не стану сейчас пить – не сочтите за невежливость.
– О, вы говорите о ком-то вроде этого парня, Теофрастуса В. Абариса, – сказал мистер Коэн. – Он был больше похож на грека; думаю, не стоило бы вам с ним и знакомиться. А зачем вам нужен кто-то вроде него?
Смит осмотрелся по сторонам.
– Вот об этом, к сожалению, я прямо сейчас рассказать не могу, – сказал он, – ну, до тех пор, пока не отыщу того, кто мне нужен.
– Возможно, вы уже и нашли его – только не одного человека, а целую команду, – заметил Китинг. – Я очень долго изучал магию у себя в библиотеке, а доктор Тоболка – самый настоящий чех.
Смит уставился на Китинга и замер.
– Ну что ж, здесь или нигде, – произнес он. – Могу ли я узнать ваши имена, джентльмены?
– Роджер, – ответил Китинг; Тоболка достал аккуратную визитницу и вручил Смиту извлеченную оттуда карточку.
– Извините, я отлучусь на минутку, – сказал мужчина с пакетом, скрываясь в будке телефона-автомата.
– Кажется, у человека есть серьезное дело, – заметил Китинг, когда дверь будки закрылась за гостем.
– Если вам интересно мое мнение, то у этого человека не дело, а дыра в голове, – проговорил мистер Коэн. – Можно ли такое представить – отказывается от превосходной выпивки в баре Гавагана! О чем он думает? Здесь же не итальянская забегаловка какая-нибудь!
– Некоторым людям приходится сохранять осторожность, – сказала Тоболка. – В комитете освобождения Чехословакии мы…
Дверь телефонной будки распахнулась, и появился Смит, который, казалось, слегка расслабился. Он подошел к бару и положил на стойку свой пакет.
– В ФБР сказали, что вы оба в порядке, – сообщил он, – так что я могу рассказать вам о проблеме. Ну, я не только выпью с вами, но и поставлю выпивку для всех, в том числе и для вас, конечно, мистер Коэн. Сделайте мне «Том Коллинз», но не слишком сладкий. – Он обернулся к Китингу и Тоболке и снял с пакета обертку. – Вот в чем все дело.
– Это похоже на какую-то колбасу, покрытую толстым слоем воска, – произнес Китинг.
– Да, вот что это такое, – сказал Тоболка, одним пальцем касаясь своего таинственного груза. – Это называется «колбасой Бисмарка»; их делают в Саксонии и Судетах. Если бы не воск, эта штука показалась бы людям просто невыносимой.
– Ах! – сказал Смит, сделав большой глоток «Тома Коллинза». – Я – продавец швейных машин Зингера. – Никто из его собеседников не смог уловить, как это связано с предшествующими словами, но мистер Коэн произнес из-за стойки:
– Разве это не чудесно?
Не так чудесно, как вы могли подумать (сказал Смит). То, что я вам расскажу, вы не должны сообщать ни единой живой душе; я и сам ни слова бы не сказал, если б не чрезвычайные обстоятельства. Я некоторое время назад торговал швейными машинками Зингера в Чехословакии. Я путешествовал по стране в автомобиле, в одном из тех маленьких немецких «Фольксвагенов». Во время своих поездок я собирал некоторые… ммм… документы, представлявшие интерес для нашего правительства; я получал их от людей, противостоявших коммунистическому режиму.
(«От шпионов?» – спросил Тоболка.)
От людей, находящихся на нашей стороне (сказал Смит). У меня была особая переносная зингеровская машинка с двойным дном; в ее подставке я и хранил документы. Поскольку профессия позволяла мне путешествовать по всей сельской местности, я превосходно устроился. Ну, в прошлом… простите, не стану называть дату, это могло бы повредить другим людям – в общем, недавно мне передали документ, представлявший необычайную важность. Это была схема расположения большого нового арсенала и склада боеприпасов в Проднице, с обозначением всех подразделений, станций противовоздушной обороны и блокпостов – это было очень важно, ведь раскрывались самые большие секреты чешской армии.
(«Я родился неподалеку, – сказал Тоболка, – только тогда этот город принадлежал австрийцам и назывался Ворстен».)
Думаю, теперь вы бы его не узнали. Вскоре после того, как мне передали карту, я выяснил, что русские недовольны ходом дел в Чехословакии; они решили изменить расстановку сил, поставив своих людей на ключевые посты в самых важных министерствах – сельского хозяйства, внутренних дел, образования (в школах надо было ввести изучение русского) и так далее.
Итак, это означало, что у меня начались неприятности. В Чехословакии полиция и пограничники находятся в ведении Министерства внутренних дел, и везде, где я буду показывать свои документы, мне придется общаться с людьми из русского МВД, которые куда суровее привычных чехов. Мне стало очевидно, насколько трудно будет продолжать работу, – тогда я прибыл в Пльзень. Моим связным в этом городе был человек, которого звали Алесь. Он работал журналистом, что позволяло ему много путешествовать и задавать вопросы. Мы постоянно встречались в заведении на Людмила-гассе, изображали шапочное знакомство и после пары рюмок… Между прочим, мистер Коэн, мне кажется, что на стойке стоят пустые стаканы. Сделайте с этим что-нибудь!.. После пары рюмок он вставал и уходил, оставляя газету, в которую были спрятаны его донесения.
Но в тот день, едва переступив порог трактира, я понял: что-то пошло не так. Мы всегда встречались за одним и тем же столом. Теперь там сидел человек, потягивавший пиво; он держал в руках газету, но это был явно не Алесь. Конечно, это мог быть кто-то работавший на него, но я решил, что гораздо безопаснее будет сесть за другой столик и осмотреться. Через некоторое время один из официантов подошел ко мне, чтобы принять заказ. Он наклонился, как будто пытаясь разобрать мои слова, и еле слышно прошептал: «Уходите! Русские».