Пигги и её мать частенько переезжают с места на место, находят новых друзей. И все друзья, везде, говорят о том, как Раздобыть денег.
Обычно они говорят об оружии, когда речь идёт о деньгах. Деньги раздобывают с оружием.
Пигги не любит оружие. Она никогда не сможет Раздобыть денег.
Медведь тоже хотел Раздобыть денег, но он был другим. Медведь видел Пигги. В большинстве своём они смотрят на Пигги, но не видят её.
Медведь не был ангелом, но он не шёл ни в какое сравнение с матерью.
«Пигги, я — не ангел, я слабый, я эгоистичный, но мне далеко до твоей матери».
Пигги не нравилось, когда Медведь говорил такое о себе. Потому что она знала: Медведь ей не лгал.
Мать пообещала Медведю, что отдаст дочь людям, ведающим социальным обеспечением детей, когда они Раздобудут денег.
Пигги не знает, что это за люди. По словам Медведя получалось, что они хорошие. Не такие, как обычные материны друзья с оружием.
После того как деньги они Раздобыли, мать нарушила обещание. Пигги никому не отдали.
Медведь и мать смеются, мать сидит у него на коленях.
Мысленным взором Пигги увидела всё, что тогда произошло.
Мать сидит у Медведя на коленях, смеётся и достаёт большой нож из зазора между диванными подушками, где он никогда не лежал.
Пигги помнит это так живо, будто происходит все прямо сейчас, а не тогда.
Мать режет ножом шею Медведя, от уха до уха.
Потом все становится ужасно, хуже, чем всегда.
«Не впускай в сердце тревогу».
Мать говорит, что убила Медведя не для того, чтобы взять его деньги. Причина иная — он стал другом Пигги.
Мать говорит: «Мои друзья — мои, ты, маленькая толстомордая уродина. Мои друзья — не твои. Он мёртв из-за тебя».
Пигги до конца жизни грустила бы, если б Медведь умер из-за неё.
Но Пигги знает, почему это неправда: мать всегда лжёт.
«Не впускай в сердце тревогу».
Пигги знает, что это неправда и по другой причине: умирая, Медведь смотрел на неё, и в глазах у него не было страха или злости.
Его глаза только говорили: «Извини, Пигги».
И ещё его глаза говорили: «Все нормально, девочка, продолжай жить».
Пигги может читать глаза. Она не может читать слова, но глаза читает очень даже хорошо.
Иногда, когда Пигги читает глаза матери, ей кажется, что голова у неё вот-вот разорвётся.
Скрипит ключ в замке.
Пигги не прячет журнал. Продолжает вырезать картинки. Ей разрешено вырезать картинки.
Журналы — материны, но они старые и больше ей не нужны.
Пигги разрешено вырезать много картинок и склеивать их вместе, создавая картинки побольше. Мать называет большие картинки каким-то странным словом, которое Пигги не может ни прочитать, ни запомнить.
Пигги никак их не называет. Она просто видит красивые картинки, которые можно составить с другими красивыми картинками и получить ещё более красивую картинку благодаря тому, что они составлены вместе.
Самые красивые картинки, которые делает Пигги, её мать сжигает. Они выходят из дома, и мать сжигает лучшие составные картинки.
Это один из тех редких случаев, когда Пигги точно знает, что мать счастлива. Счастлива, потому что сжигает её картинки.
Вот и ещё одна причина, по которой Пигги знает, что мать лжёт даже себе: она-то думает, что всегда счастлива.
Скрипит ключ в замке. Дверь открывается. Входит мать.
Мужчина остаётся на пороге, приваливается к дверному косяку, скрестив руки на груди.
Мать и мужчина выпивали. Это заметно.
Мать садится за стол.
— Что ты делаешь, бэби?
— Да так.
— Моя маленькая художница.
— Просто картинки.
У матери нож.
Не тот, которым она убила Медведя, но похожий.
Она кладёт нож на стол.
Пигги думает, а вдруг она забыла застегнуть «молнию» на чехле после того, как убрала Вечно блестящую штучку.
Если мать увидит, что чехол на подушке расстегнут и найдёт «НАДЕЖДУ» на серебряной цепочке, тогда будет беда.
Пигги смотрит на кресло. Чехол застегнут.
— Грядёт большой день, Пигги.
Чехол застегнут, вот она и продолжает вырезать.
— Твой папуля приезжает, чтобы забрать тебя.
Пигги допускает ошибку. Отрезает голову красивой женщины. Притворяется, что ей требовалась только голова, поэтому аккуратно срезает лишнее вокруг неё.
— Я рассказывала тебе о твоём папуле, о том, как ему стало дурно от одного твоего вида, как твоя тупая тупая морда разозлила его, о том, как он оставил тебя мне и дал деру.
— Конечно, — отвечает Пигги, чтобы что-то сказать.
— Так вот, он вдруг обрёл Бога, хочет совершить правильный поступок, поэтому приезжает, чтобы забрать тебя в свой дом, где вы будете счастливо жить до скончания веков.
Это плохо. Так плохо, как только может быть.
А если мать лжёт насчёт приезда её отца?
Если это не ложь, то зачем об этом говорить? Только для того, чтобы вдохнуть в Пигги надежду, а потом не дать этому случиться, потому что случится что-то другое, ужасное.
И если её отец действительно приедет, они не смогут уехать и быть счастливы до скончания веков. Никогда.
«Что моё, то моё. Ты — моя, свинка Пигги. Ты принадлежишь мне, свинка Пигги. Никто не получит то, что принадлежит мне».
Её милый Медведь мёртв, течёт кровь, а мать шепчет: «Ты — моя, свинка Пигги».
И здесь, на столе, лежит нож, похожий на нож, которым она убила Медведя.
Если отец Пигги приедет, мать его убьёт.
Она хочет, чтобы Пигги знала о том, что случится. Вот почему на столе нож. Что ж, Пигги будет знать.
Мать даёт понять, что у Пигги есть шанс уехать от неё, но нет, никакой это не шанс, потому что никто не может забрать принадлежащее матери. Она хочет, чтобы у Пигги появилась надежда, только для того, чтобы потом украсть эту надежду.
Но мать не знает главного: что бы ни случилось, у Пигги есть «НАДЕЖДА» на серебряной цепочке, которую подарил ей Медведь.
— Мой парень, Пигги, он удивляется, чего я столько времени держу тебя при себе, такую мутантку, как ты.
Она говорит про мужчину, который стоит в дверях. Пигги боится его больше, чем всех тех, кто был раньше. Из-за него мать становится хуже. Мать стала гораздо хуже с того дня, как появился он.
— У меня был один очень богатый парень, он строил дома, его звали Хисскас. Он не мог иметь детей, у него была пустая сперма.
Пигги смотрит матери в глаза. Она читает глаза матери, в них много страшного, но Пигги видит и толику правды.
Когда Пигги больше не может смотреть в глаза матери, она снова берётся за ножницы, начинает вырезать другую картинку.
Вырезая, она внимательно вслушивается в слова матери, половину не понимает, но мать говорит правду, а это событие знаковое, потому что обычно она только лжёт.
— Хисскас, он не женился, но очень хотел ребёнка. Официально — нет. Хотел нигде не зарегистрированного ребёнка.
Краем глаза Пигги видит, как мать бросает взгляд на мужчину в дверном проёме.
— У Хисскаса был знакомый врач, который тоже не слишком чтил законы. Он принял бы роды на дому, ребёнку не выписали бы свидетельство о рождении, и его появление на свет нигде бы не зарегистрировали.
Мать смеётся, реагируя то ли на гримасу, то ли на какое-то движение мужчины в дверном проёме.
Пигги не поднимает головы.
— Вот я и позволила твоему папуле накачать меня, — продолжает мать.
Все это для Пигги ничего не значит. Но слушает она ещё более внимательно.
— Если бы я родила девочку, Хисскас оставил бы её себе. Если бы родила мальчика, он знал людей, которые хотели получить такую же игрушку, но другого пола, так что он мог отдать им мальчика, обменяв его на девочку.
Мужчина, который привалился к дверному косяку, присвистывает.
— Что холоднее сухого льда?
— Я, бэби, — отвечает ему мать.
Их слова не имеют смысла. Лёд мокрый.
— У Хисскаса был второй дом, классное местечко, на самом берегу. Я бы там жила, каждый месяц получала чек на крупную сумму, делала, что хотела. А когда горничная приходила бы, чтобы прибраться в доме, она бы ничего не знала о секретном подвале.
Пигги не понимает, что сейчас говорит мать, но она знает наверняка, понятия не имея, откуда она это знает, что ей никак нельзя смотреть в глаза матери, потому что в них — страшнота, какой она ещё никогда не видела.
— А потом, Пигги, ты выскочила из меня, глупая, маленькая толстомордая свинка Пигги, и наша сделка не состоялась. Хисскас не хотел, чтобы в его секретном подвале сидела маленькая свинка Пигги, даже если при этом я осталась бы с ним, потому что с самого начала он хотел не меня.
— Шантаж? — спрашивает мужчина в дверном проёме.
— Вот почему я оставила при себе эту сучку, — говорит мать. — Я попыталась разыграть эту карту. Но доказательств у меня не было, а ума ему хватало. Он попытался откупиться от меня мелочёвкой, я деньги брала, с год досаждала ему… а потом выяснилось, что он знал, как можно ударить в ответ.
— А почему тогда она не закончила свой путь в мусорном контейнере?
— К тому времени, — говорит мать, — я думала, что старушка Пигги у меня в большом долгу, и мне хотелось получить положенное.
Мать берет со стола нож.
— Пигги приносила мне неплохие проценты, но пришло время вернуть основной капитал.
Мать встаёт из-за стола.
— Пигги, мой парень и я только что связали свои жизни, — она поворачивается к мужчине. —
Теперь, когда ты знаешь все, скажи, я для тебя слишком ужасна?
— Отнюдь, — качает он головой.
— То есть ты достаточно ужасен для меня?
— Я стараюсь.
Она смеётся. У матери приятный смех.
Иногда, что бы ни происходило, от смеха матери хочется улыбаться. Но не теперь.
Они уходят и запирают дверь.
Пигги остаётся одна.
Она не знает, что все это означает. Но, что бы ни означало, наверняка ничего хорошего.
Она кладёт на стол ножницы.
— Эй, Медведь, — говорит она, как будто Медведь всегда с ней, но он не отвечает.