Сергей подтвердил, что оружия у руководства не имеется. По крайней мере, он его ни разу не видел.
– Ну, хорошо, убьем мы всех. Детей выпустим. Куда их деть?
– Детей можно расселить по ближайшим деревням, дать задачу местным бабушкам – воспитать. Только, Сергей, важно какое – то напутствие подготовить выпускникам, речь. А мы подумаем над планом штурма.
Штурм
Выступать из засады решили ранним утром. Всю ночь провели, прижавшись друг к другу, грелись тело о тело.
Может быть, природа и лес наполнили душу первородными инстинктами справедливых во имя жизни и дела убийств, а может, искреннее убеждение Геннадия в том, что «современный пиарщик – это разведчик и агент – нелегал без полномочий и морального запрета на убийство» помогли сделать то, что впоследствии назовут резнёй. Где – то на задворках мелькали мысли: «Мужчина я или тварь трусливая?» или «Надо же что – то делать руками» – но на четкости действий они не отражались.
Во всех военных учебниках короткий бой именуется не иначе как «короткий бой». В кино сцену, занимающую в реальной жизни от силы три минуты, можно растянуть на приквел, сиквел и иже с ними. Сейчас у Геннадия Петровича в голове творилось кино, в жизни же он еле – еле успевал за развитием событий.
Дети отправились на утреннюю пробежку под предводительством дневного дежурного, такого же мальчика, как и все остальные, только в нелепой жёлтой майке поверх нестиранной мятой футболки. «Раз, два, …, тридцать девять, – досчитала губами неслышно Вера Марковна. – Одного не хватает. Или одной?»
Вера Марковна не участвовала в спецоперации – Геннадий серьёзно опасался за ее жизнь. Через тридцать секунд после того, как последний бегун скрылся за поворотом, она отправилась перегородить им дорогу на обратном пути, на мост через речку Березайку, чтобы обсказать их дальнейшую жизнь без гнёта поработителей. Новая перспектива должна открыться воспоследующими действиями Геннадия Петровича, в успешности которых она не сомневалась. Геннадию сомневаться было некогда: глаза боялись, руки делали, мозг отдыхал, сознание криком было загнано в подпол, включились инстинкты – сначала властный, следующий – самосохраняющий.
Звон разбитого стекла разбудил Вениамина. А дымовая шашка со слезоточивым газом не дала ему проснуться. У Геннадия не было подходящего противогаза, только влажная марлевая повязка и какие – то старые мотоциклетные очки, найденные на чердаке у хозяйки. Времени – в обрез: иначе сам свалишься, а откачивать некому, Вера ждёт с ребятами победителя – освободителя.
Вениамина ржавый клинок в животе заставил шире открыть глаза, но всё – таки еще не проснуться.
– Где Федор Степанович, сволочь! Отвечать! – Грозно промычал Геннадий Петрович из – за маски.
– Вы? Там, наверху. – Показал куда – то влево и наверх, рука выше плеча не поднялась.
Геннадию было жаль оставлять клинок в качестве пробки в животе у этой сонной тетери. На брюки хлестанула кровь. Взбежал по лестнице, бросив вниз: «Стой тут, кому сказал?! Вернусь, убью!» Заместитель рухнул на одно колено – куда он там еще побежит, чучело безвольное.
Дверь директора была не заперта, с петель от удара ноги не сорвалась и начала со страшной силой закрываться. Геннадий успел рассмотреть врага, спихивающего с себя какое – то голое девичье тело. Оно безжизненно сползало с кровати. Недолго грел Геннадий топор в руке. Холодный металл вошел по рукоять в грудь насильника. «Не ожидал от себя такой силы!» – подумалось Геннадию Петровичу. Два пальца козой вошли в распахнувшиеся глаза Федора Степановича. «Зря, что ли, я перчатки со свинчаткой нашёл», – кровожадно возгордился Геннадий.
Топор из разверзнутой кровавой груди Геннадий Петрович вынимать не стал. Враг не шевелился, глаза тоже, вернее – то, что от них осталось. Геннадий снял перчатки со свисающим с указательного и мизинца кровавым студнем, мельком обыскал комнату. Какой – то детский трупик валялся на полу. «Бедная девочка», – подумал Геннадий, переворачивать лицом не стал. Увидел пульт от телевизора, включил.
Телевизор заорал на полную громкость: «Еще раз поздравляем Дмитрия Анатольевича Медведева с сорокапятилетнем юбилеем! С вами была передача «Малахов плюс» и ее ведущий…»
– Геннадий Петрович! Геннадий Петрович!
«Да, надо же. Мы тёзки. Не обращал внимания», – начал соображать в каком – то другом измерении Геннадий Петрович.
– Геннадий Петрович! Да проснитесь же! – Вера Марковна растолкала обездвиженного Геннадия.
– А? Да. Чего? Прикорнул маленько. – Геннадий проснулся и подумал: «Какой я жестокий все – таки».
– Сергей прибежал и сказал, что всех связал – и Федора Степановича, и Вениамина. Сейчас будет построение. Надо что – то сказать ребятам. А этих субчиков отвезём Паше Астахову, по дороге сопроводительное письмо напишем. Мне эти детективы на свежем воздухе надоели, домой хочу.
– Надо же, как все быстро случилось.
– Ничего, что мы здесь детей оставили? Ведь приедут боссы, поубивают к чертям.
– Вера, хватит уже чёрта всуе поминать. Расчертыхалась тут. Никто их не хватится – делать им нечего, по деревенским домам рыскать. Они даже свидетелей опрашивать не будут, не в их стиле. Большие ребята умеют проигрывать. Лучше давай подумаем, что делать, если этот Синдикат придет к нам в «РосПиар» с глупыми вопросами. Но это дело завтрашнее или, надеюсь, послезавтрашнее, будем решать проблемы по мере поступления.
Школа и сейчас там стоит, снова заброшенная и полусожженная. И рядом с кладбищем больше не роют скорых могил.
Часть 5Роман кончай!
Низы не хотят
– Если я кончу роман преждевременно, это будет повесть. – Отнекивался Геннадий Петрович. И так работы навалилось, а тут еще своё произведение надо было завершить.
– Да закончи уже, пусть народ начнет это в себе носить. А ты пока за другое примешься. Издательством я сам займусь, начну потихоньку пробивать.
Все читатели – онлайновцы притаились – чем дело закончится?
Что поделать – придется и дальше выкладывать в Интернет. Геннадий думал, что вот, после первых глав – постов придет писательское счастье. Не «мани фор насинг и чикс фор фри», конечно, но может, за автографами поклонницы выстроятся, цветы подарят.
Однако же ни одного комментария. «Может, потому что блогу только месяц от роду?» – утешала Вера Марковна. «Возможно», – нехотя соглашался Геннадий.
А что, раньше за издателями бегали лет десять – пятнадцать, и после одобрения книга выходила только через два года в лучшем случае. Этот вариант сменился, когда открылись коммерческие типографии: есть деньги – печатай. Продашь – значит, признали. И новый виток, да, конечно, Интернет. Завел не сайт, а даже блог бесплатный и – вперед, ищи читателя, графомань на здоровье, сублимируй в тряпочку.
Чтобы закончить роман, Геннадию Петровичу пришлось основательно ознакомиться с сопутствующей теме медицинской, психологической и художественной литературой. «Это писатели – то не читатели? «Чукча не читатель – чукча писатель», – кто придумал эту глупость? Писатели читают побольше обычных читателей, просто горы перелопачивают в короткие сроки, чтобы все было достоверно, правдиво, логично. Писатель – самый благодарный и честный читатель, профессиональный, можно сказать», – думал Геннадий Петрович. За последний месяц он прочел полугодовую норму книг. В плане знаний – ничего не дало для его произведения. Однако появилось какое – то чувство стиля, ритмичность.
На самом деле, уже получался никакой не роман, и даже не повесть. Так, рассказ. Фантастический к тому же. «Но говорят же, рассказ – закодированный роман…», – обращался мысленно Геннадий к современным классикам русской литературы, нашедшим время поучать молодых литераторов. «Что у меня закодировано, я и сам не понимаю. Честно – то говоря. Но детям нравится почему – то. Дети плохое от хорошего умеют быстро отличать», – Геннадию передала свой устный отзыв сотрудница из бухгалтерии, многодетная мать.
«Во имя детей – продолжим».
11. Запись № 17.
…привал был устроен при въезде в деревню. По меньшей мере, на год эта палатка станет моим постоянным местом жительства.
12. Запись, датированная числом и месяцем, за полгода до данных событий.
На моих глазах муж Раисы Сомовой стал новым существом. Я не могу сейчас все бросить. Я буду очень аккуратен.
13. Запись № 42
…ясно, что это своего рода культ, поэтому они всегда рады новым гостям. Выжить можно, если быть аккуратным.
14. Запись № 43
Когда НЕЧТО забирает одного человека, старый возвращает свой облик. Вопрос: кто же был первым?
15. Запись без особых пометок.
От чего началось помешательство? Еда? Климат? Ясно одно – более я непригоден для НЕГО.
16. Уведомление.
От кого: Саня моб.
Сообщение не доставлено.
17. Запись, озаглавленная «Истина».
Людей забирает не ОН, людей забирает УСТРОЙСТВО, на котором он сидит.
18. Запись, датированная прошлым месяцем.
Мне уже не вернуться домой…
19. Запись, озаглавленная «NB».
Я твой единственный друг. (Фраза повторяется несколько раз).
20. Запись № 163
…теперь ОН успокоится, но надолго ли? Сомова ищет способ вернуть мужа. Следует отгонять туристов, но как? И смогу ли я в одиночку стоять на защ…
21. Запись без особых пометок, вероятно последняя.
Им – смерть. Я – друг. Деревня – смерть. Я – друг. ОН – смерть. Я – друг. Больше друзей у них тут нет.
22. Конец?
Я читал эти записки, пытаясь понять, о чем идет речь. Я не хотел так просто соглашаться с выводами, которые комкано делал автор. Да и для двух дней моего пребывания в странной деревеньке, слишком много самой невероятной информации и событий вообще. Все это не хотело ровно и по полочкам укладываться в моей голове. Но, как я и решил, оставаться тут я тоже больше не намерен. В такие места следует, в худшем случае, ехать компанией человек из десяти, а не в одиночку.