Несмотря на прекрасный день, внутри она немного дрожала. Софи не привыкла просто завладевать чем-то, не говоря уже о том, на что у нее не было на это права.
И все же, у тебя это почти вошло в привычку.
У нее не было никакого права вторгаться в дом Дейдре подобным образом, особенно теперь, когда кузина уехала. Но Лемонтёр был прав, когда сказал, что ее новый образ, София, нуждается в каждом преимуществе, которое дает положение и место проживания.
Этот адрес имел достаточно положения, чтобы поделиться им. Богатый маркиз Брукхейвен, который скоро станет герцогом Брукмуром, был хорошим хозяином и имел проницательное чутье в делах, так что его состояние никогда не страдало так, как у многих аристократов. Брук-Хаус сиял, мраморные ступени выскребались трижды в день, деревья, затенявшие круговую дорожку, были аккуратно подстрижены, а большой медный дверной молоток… отсутствовал.
Ах, да. Что ж, так и должно быть, когда его сиятельство не в резиденции. Софи подняла подбородок, все больше ощущая себя незваной гостьей. Лакеи Брук-Хауса немедленно вышли вперед, на их лицах отсутствовало выражение удивления, когда следом внесли ее багаж.
Софи жила здесь несколько месяцев, пока Дейдре и Брукхейвен не поженились, так что они хорошо знали ее, чтобы слегка улыбнуться. Девушка поймала нескольких из них на том, что они бросают тревожные взгляды на пустой экипаж. Хотят убедиться, что леди Тесса не сопровождает ее? Софи могла бы заверить лакеев, что леди Тесса не имеет никаких подозрений по поводу переезда, но не думала, что это разумно — обращать внимание на то, что она приехала без компаньонки.
«Никто не осмелится прошептать даже слово против тебя», — заверил ее Лемонтёр. — «Благодаря моим возможностям для преображения и богатству, а также непоколебимому положению Брукхейвена, ни одна душа в Лондоне не станет сомневаться в тебе».
Грандиозные слова. Софи, потому что она была пока все еще Софи, а не обещанная София, собиралась пересмотреть свой взгляд на слова «большое спасибо». В прошлом никто не колебался перед тем, как оскорбить ее. У нее были трудности с тем, чтобы поверить, что любые будущие перемены будут иметь столь драматические последствия.
Фортескью встретил ее в вестибюле, при этом он выглядел странно раскрасневшимся для такого образца достоинства и сдержанности. Ее неожиданный визит, должно быть, расстроил его больше, чем она полагала.
Позади него Софи заметила горничную Дейдре, Патрицию.
Она заморгала от удивления.
— Ее сиятельство уже вернулась домой?
Патриция улыбнулась и покачала головой.
— Нет, мисс. Я осталась здесь, чтобы присматривать за леди…
— Софиии!
К счастью, Софи подготовилась к удару, потому что леди Маргарет бежала очень быстро, а скользкий мраморный пол вестибюля не позволял затормозить. После того, как Софи обрела возможность дышать и выпуталась из клубка острых коленок и локтей, она поставила Мэгги на ноги и с притворной серьезностью уставилась на нее.
— Орешек, разве ты не знаешь учения о трении и импульсе?
Мэгги усмехнулась ей.
— Несомненно. Когда я бегу в одних чулках, то могу скользить от черной лестницы до парадной двери, если Грэм будет здесь, чтобы подтолкнуть меня.
Упоминание Грэма отняло у Софи часть удовольствия от встречи со своей новой маленькой кузиной, но она выше подняла подбородок и невозмутимо взглянула на дворецкого, одного из немногих мужчин, присутствие которого она хорошо переносила.
— Я приехала, чтобы остаться, Фортескью.
Фортескью, кажется, также пришел в себя.
— Конечно же, мисс, добро пожаловать. Как долго вы пробудете с нами?
Так долго, сколько потребуется. Девушка уклончиво улыбнулась.
— Не могу сказать. Просто я ощутила, что мне нужны перемены.
Искра насмешливой симпатии сверкнула в глазах Фортескью.
— А как поживает леди Тесса?
Софи с сожалением покачала головой.
— Боюсь, что ее ждет сюрприз, если она когда-нибудь потрудится заметить, что я сбежала.
Фортескью не ответил, но его оживленные приказы слугам относительно ее багажа сделали очевидным то, что он приветствует девушку в этом доме. Когда дворецкий пошел прочь, Софи улыбнулась Патриции.
— Я очень рада, что ты здесь. Если ты не возражаешь, то мне понадобится твоя помощь.
Патриция склонила голову.
— Я буду счастлива, мисс, но вы никогда раньше не позволяли мне заниматься вашими волосами.
Софи опустила взгляд на свои руки, затянутые в перчатки.
— Все меняется.
Патриция вздохнула.
— И правда, мисс.
Софи подняла глаза, чтобы увидеть, как взгляд хорошенькой горничной следует за слугами-мужчинами, поднимающимися по лестнице. Неужели Патриция заинтересовалась одним из красивых молодых лакеев? Если это так, то Дейдре, вероятно, не станет стоять на ее пути, так, как это сделали бы большинство хозяек.
Счастливая девушка — романтические отношения без преград.
Однако зависть еще никому не была к лицу. Софи приехала сюда, чтобы добиться кое-чего, и у нее не было времени на сожаления о том, что могло бы быть.
Мэгги потянула ее за рукав.
— Софи, папа и Ди сейчас в Брукмуре, навещают двоюродного дедушку. Я не могла поехать. Я не слишком спокойный гость для пожилого джентльмена, — с легкостью заявила она.
Софи быстро опустилась на колени, чтобы ее глаза были на одном уровне с лицом девочки.
— Знаешь, Орешек, думаю, что я тоже не слишком спокойный гость.
Мэгги усмехнулась.
— Хочешь поиграть в карты после обеда?
Софи мягко схватила ее двумя пальцами за дерзкий маленький нос.
— Ты жульничаешь, маленькое чудовище.
Улыбка Мэгги стала еще шире.
— Так же, как и ты. Просто я делаю это лучше.
Софи рассмеялась и встала.
— Идет, зверюшка. — Затем она повернулась к Патриции. — Лемонтёр скоро прибудет. Я…
Патриция в ужасе заморгала.
— Мария, Иисус и Иосиф, — выдохнула она. — Сюда?
— Да. — Софи знала, что все леди в Лондоне восхищалась творениями Лемонтёра, но очевидно, она не понимала всей величины этого восхищения. — Он будет помогать мне… улучшать мой стиль.
У Патриции приоткрылся рот. Затем закрылся. Потом на ее лице появилась медленная, восхищенная улыбка.
— О мисс! Вы будете выглядеть как принцесса!
Софи состроила гримаску.
— Тем хуже для королевства. — Потянувшись вниз, она взяла Мэгги за руку. — Леди Орешек, почему бы тебе не помочь мне распаковать вещи?
Мэгги посмотрела на нее прищуренными глазами.
— Ты не так красива как Ди, Софи.
Софи спокойно кивнула. Это была всего лишь правда, и лояльность Мэгги по отношению к ее новой матери была понятной.
— За исключением тех случаев, когда ты улыбаешься.
Пока она поднималась по лестнице, а Мэгги — следом за ней, Софи размышляла: неужели Мэгги имела в виду, что она становится такой же красивой, как и Дейдре, когда улыбается?
Невозможно.
На пути к своей комнате Софи задержалась в галерее, заметив несколько новых полотен, висящих в конце длинной фамильной линии Марбруков. Там, где раньше ряд картин оканчивался портретами совсем юных Рафаэля и Колдера, и еще одним портретом умершей первой жены Колдера, теперь он продолжался в совершенно новой последовательности.
Вначале шел портрет Колдера, старшего брата, нынешнего маркиза Брукхейвена и его жены. Он был мощным мужчиной, широкоплечим и темноволосым, с карими глазами, сердито пылающими на лице с чеканными чертами. Выражение этого лица заставило Софи улыбнуться, потому что она легко представила себе его нетерпение из-за процесса позирования для портрета. Колдер был человеком действия, а не праздного времяпровождения.
Рядом с ним с исключительным изяществом была изображена Дейдре. Она обладала королевской, золотоволосой красотой и глазами, похожими на сапфиры. Улыбка на ее лице была холодной и надменной, но во взгляде можно было заметить юмор и собственное нетерпение. Если Софи не ошибалась, то рука ее кузины на плече Колдера буквально удерживала того на месте!
Их ухаживание вовсе не было легким, особенно учитывая то, что большая его часть происходила после брака по расчету, но все же даже на портрете Софи могла видеть то, как Колдер всем своим существом стремится к Дейдре, словно она была землей, а он — одуревшей от любви луной. Каждый день между ними шла битва характеров, и все же оказалось, что призом является ничто иное, как полная преданность.
На следующем портрете красовался лорд Рафаэль Марбрук, незаконный, но признанный второй сын. Сходство между сводными братьями было удивительным, если смотреть только на цвет волос и глаз и телосложение. Разница между ними заключалась в отношении к жизни. Взгляд карих глаз Рейфа был светлее, почти смеющийся, и легкая влюбленная улыбка никогда не сходила с его губ.
Сидя в кресле чуть перед ним, с медово-золотистыми волосами, переброшенными через одно плечо, с картины смотрела Феба, с таким озаренным любовью светом в глазах, что сердце Софи чуть-чуть глуше застучало от зависти. Рука Рейфа на ее плече была и благословением и лаской, его пальцы слегка зарылись в шелковистые волосы жены.
Любовь с первого взгляда, несмотря на тот факт, что Феба согласилась выйти замуж за Колдера и почти дошла до алтаря вместе с ним. Любовь навечно, подумала Софи, пока смотрела на руку, с нежностью задержавшуюся на плече Фебы.
— Папа отдал мне мамин портрет, чтобы я повесила его у себя в комнате, — спокойно заявила Мэгги. — Мне он там нравится, и Ди — тоже. — Маленькая девочка ласково взглянула на лицо своей новой матери. — Раньше я хотела, что мама взяла меня с собой, но теперь я рада, что она не сделала этого.
Софи закрыла глаза, припомнив трагедию, которой Мэгги удалось избежать. Первая жена Колдера погибла в перевернувшемся экипаже, когда убегала со своим любовником. Слава Богу, что у этой женщины хватило здравого смысла оставить дома двухлетнюю дочь Колдера!
— Я тоже рада, Орешек.