– Я не нахожусь в опасном положении!
– Ты в ужасе от своих эмоций, – сказала Джорджия.
– Неправда.
– Ты бежишь от близости, как испуганный школьник.
– Что?
– Противостояние не погубит тебя, Никос. У тебя просто состоится неудобный разговор, но это не конец жизни. Мы же не ненавидим друг друга. Почему бы нам не оставаться друзьями?
– А мы уже подружились? – прервал Никос.
Он нависал над ней, сдвинув черные брови над проницательными карими глазами.
Джорджия на секунду задумалась:
– Да. По крайней мере, я так считала. Это единственный способ пройти через то, что нам предстоит.
– Значит, у тебя все-таки есть сомнения по поводу того, как ты поступишь?
– Я, как любая женщина, полна противоречий. Я чувствую, как внутри меня растет ребенок. Он толкается, когда я разговариваю. Когда я ложусь спать, он становится активным. Мы с ним словно играем в игру. – Ее горло саднило, к горлу подступил ком.
Никос присел на стул у дивана и наклонился вперед, пристально глядя на Джорджию.
– Я усложняю ситуацию, да?
– Мне трудно. – Она попыталась улыбнуться. – Я не знаю, как мы все это переживем.
– Когда ты так говоришь, я начинаю нервничать.
– А я нервничаю каждый раз, когда думаю, что ты изолируешь ребенка от мира. Обещай мне, что ты будешь брать его в поездки и путешествия за пределами Камари.
Никос вгляделся в ее глаза:
– Я обещаю.
Джорджия сморгнула слезы:
– Я тебе верю.
– Я буду ему хорошим отцом, Джорджия. Я буду любить его и защищать.
– Защищать от чего, Никос? От мира или от себя?
Он поерзал на месте, чувствуя себя неуютно.
– Ты становишься по-настоящему опасным, когда отстраняешься от меня, – продолжала Джорджия. – Мне не нравятся твои холодность и злость, твоя отчужденность заставляет меня чувствовать себя отвергнутой.
– Я отстранился от тебя, чтобы не причинять тебе боль, – произнес Никос.
– Ты делаешь мне больно, когда так поступаешь.
– Я причинил тебе боль, пока мы были на горе. Из-за меня ты убегала в слезах.
– Потому что ты оттолкнул меня! Ты подарил мне невероятный опыт, а потом исчез на несколько дней. Мне было обидно. Почему ты так поступил после того, как мы почти сблизились? Зачем ты меня наказываешь?
– Я наказываю не тебя, а себя. – Его голос дрогнул. Никос почувствовал, как из его тела постепенно уходит напряжение. – Я должен лучше себя контролировать. Мне не следовало пользоваться твоей слабостью.
– Ты не пользовался мной. Это я воспользовалась тобой. Мне нравилось все, что ты делал, и я хотела большего.
Его глаза вспыхнули, и она кивнула:
– Мне понравилось быть с тобой. Ты такой замечательный. Серьезно. Ты подарил мне удовольствие, а потом бросил меня, и я решила, что мое удовольствие тебя рассердило.
– Нет.
Джорджия подняла бровь:
– Тогда почему ты сбежал от меня и прятался несколько дней?
– Я хотел тебя. Я хотел отнести тебя в кровать, раздеть тебя и… – Он замолчал и провел рукой по щетине на подбородке.
Джорджия ждала, но Никос не собирался продолжать.
– Прости меня за нахальство, Никос, но мне понравилось твое намерение.
– А если бы я причинил тебе боль?
– Ты имеешь в виду, если бы мы занимались любовью? Ты же не собирался меня душить или бить?
– Нет!
– Тогда что же тебя пугает?
– Я ненасытный.
– Это плохо? Ты хочешь меня шокировать?
– Я хочу тебя. Я хочу быть с тобой. Я желаю уложить тебя в свою постель и часами целовать и ласкать тебя, пока ты не забудешься от удовольствия. Но если это произойдет, отношения между нами усложнятся, а они и так непростые, не правда ли?
У Джорджии чаще забилось сердце и пересохло во рту.
– Да.
– Поэтому я стараюсь держаться от тебя подальше, чтобы не целовать тебя и не прикасаться к тебе.
Джорджия округлила глаза и с трудом сглотнула. Сердце едва не выскакивало из ее груди. Она почувствовала сильное возбуждение.
– Тебе нравится секс.
– Нравится, – кивнул Никос. – Но ты нравишься мне еще больше, поэтому я борюсь с собой. Я держу с тобой дистанцию, чтобы не наломать дров.
– Так вот откуда это напряжение между нами. Ты избегаешь меня, потому что ты хочешь меня. А я чувствую себя одинокой, потому что хочу быть с тобой. Ты нравишься мне, даже когда ужасно себя ведешь.
– Я не могу тебе нравиться. Ты почти меня не знаешь.
Джорджия потянула его за рукав:
– Позволь мне узнать тебя.
– И чем это нам поможет? Мы знаем, как все закончится.
– Точно. Мы оба знаем, каким будет конец. Я не останусь в Греции. Мой мир и моя жизнь в Атланте. Твоя – здесь. Ни один из нас не ищет отношений с обязательствами. Мы просто пытаемся остаться в здравом уме. Мы стараемся выбраться из стрессовой ситуации.
– Стресса не возникнет, если мы будем жить в разных частях виллы.
Джорджия тихо и немного грустно рассмеялась:
– Неужели из нас двоих только я реалист?
Никос уставился на ее губы. Она чувствовала его желание. Ее тело дрожало от предвкушения. Джорджия коснулась его запястья, потом погладила тыльную сторону его ладони и переплела пальцы с его пальцами.
– Я не выдержу три месяца, Никос.
Он сжал зубы:
– Мы должны…
Ее глаза горели, а сердце учащенно колотилось.
– Я схожу с ума.
Он отстранился от нее, встал и прошелся по комнате.
– Мы постараемся держаться подальше друг у друга.
Ком в ее горле стал больше.
– Нет! Я сойду с ума, Никос. Я уже чувствую себя в ловушке. Я не привыкла к такой изоляции. Нам нужно как-то снять стресс, чтобы проделать этот долгий путь. Мы можем завтра куда-нибудь поехать? Если не завтра, то на этой неделе?
– Ты сегодня ходила в бассейн? – спросил Никос. – Поплавай, и тебе полегчает.
– Я не хочу плавать.
Он отвел от лица чернильно-черные волосы.
– Тогда подольше походи пешком.
– Как сегодня? Ты предлагаешь мне влезть на гору? – в ярости выпалила Джорджия. – Может, мне тоже побегать?
– Бегать тебе не надо.
– Бег не навредит ребенку.
– Тебе лучше ходить пешком. Завтра ожидается хорошая погода.
– Нет! – Джорджия вскочила с дивана. – Я уже ходила пешком. И поднималась на гору. И вообще сделала все, что я могу сделать здесь, на Камари, и мне необходимо нечто новое. Покажи мне страну.
– Ты посмотришь ее после родов.
– До этого еще три месяца.
– Я думал, тебе надо заниматься.
– Я занимаюсь. По несколько часов каждый день. Я, наверное, скоро свихнусь. Мне нужно выбраться с острова…
– За пределами острова нет ничего хорошего. Здесь ты в безопасности, и я предпочитаю, чтобы ты оставалась здесь.
– Если я действительно твоя гостья, относись ко мне как к гостье, а не как к заключенной! – Джорджия резко глотнула воздух. – Или я твоя пленница?
– Что за глупый вопрос!
Она широко раскрыла глаза:
– Ты боишься, что я сбегу?
– Чушь! Ты придумываешь какие-то небылицы.
– Тогда почему нам на время не уехать с острова? Ты говорил, у тебя есть лодка. Давай поплывем на Аморгос, а лучше на Санторини?
– Нет.
– Я хочу видеть людей! Мне нужно с кем-нибудь поговорить. Ты оградил меня от мира, и теперь я понимаю почему. Нас влечет друг к другу, но ты пытаешься этому сопротивляться. Но мне одиноко. – По ее лицу потекли слезы.
Выругавшись по-гречески, Никоc подошел к ней.
– Не плачь, – резко сказал он. – Не надо.
Он вытер ее щеки подушечками больших пальцев.
– Не плачь, – мягче произнес он у ее уха. – Когда ты плачешь, мне хочется поцеловать тебя, чтобы утешить. Но если я поцелую тебя, то я овладею тобой, а когда это произойдет, мне не захочется тебя никуда отпускать.
Глава 8
– Через два дня они отправились на Аморгос на моторной лодке.
В пути Никос рассказал Джорджии, что 9 июля 1956 года между Аморгосом и Санторини произошло разрушительное землетрясение силой почти восемь баллов по шкале Рихтера, а через полчаса последовали новые толчки силой более семи баллов. Интенсивные подземные толчки продолжались все лето.
Только на острове Санторини погибло пятьдесят три человека, деревни были разрушены на многих островах. Большинство людей уехало с островов навсегда.
– Землетрясения вызвали цунами? – спросила Джорджия.
Никос кивнул.
– Вдоль побережья фиксировались волны высотой двенадцать метров. Это обычное явление на наших островах. Вулканическая дуга простирается от Метаны… – Он прервался, понимая, что Джорджия не знает, где это. – Метана – город на восточном побережье Пелопоннеса, построенный на вулканическом полуострове. Эта вулканическая дуга идет от острова Нисирос на западе на побережье Турции на востоке. Дуга охватывает спящие и активные вулканы.
– А некоторые из них все еще активны?
– Конечно. Например, на Милосе, Санторини, Нисиросе.
– Захватывающая и страшная история.
– Мне особенно жаль Санторини, – сказал Никос. – Минойская культура была красивой и утонченной, но она исчезла. Тебе надо съездить туда и посетить раскопки Акротири на Фере. Там есть музей археологических находок, где выставлены красивейшие фрески. Многие люди считают, что Платон имел в виду Акротири, рассказывая об Атлантиде.
– Я бы хотела туда съездить.
– Возможно, в июне ты сможешь туда съездить до возвращения в США.
– В июне у меня экзамен. Ты не можешь отвезти меня на этот остров?
– Я не езжу на Санторини, – ответил Никос.
– Но ты только что сказал, что там удивительно красиво.
– Да. По мнению других. Но я туда не езжу. И не поеду. – Он отвернулся от Джорджии и уставился на темный остров впереди. – Там умерла моя жена, поэтому я никогда туда не отправлюсь.
Джорджия сглотнула. Он впервые упомянул о своей жене. В его голосе не было нежности, только холодность и печаль.
Остальную часть пути оба молчали, и Джорджия не возражала. Она с радостью подставляла лицо солнечным лучам, ветер теребил ее волосы. Она думала о том, что Никос сказал ей о Греции и о своей покойной жене.