– Это неправда, – медленно проговорил он. – Ты не могла… Только не ты!
Дрожь пробежала по руке Софи и передалась ему. Так он постиг правду. Руки его похолодели и потеряли чувствительность. Он все еще держит ее кисть?
Перед мысленным взором замелькали картины последних дней. Насмешки Тессы над появлением Софи в Лондоне, одинокой, бедно одетой девушки, без необходимых для леди вещей. Удивительная способность Софи самой о себе заботиться и справляться даже с самыми грубыми людьми. Появление Софи ночью у него в спальне. Навязанный ему ужасный, чудесный выбор.
– Софи… – Но ведь ее зовут не Софи. Грэм моргнул и покачал головой, пытаясь вернуть мир на прежнее, правильное место.
Софи вздернула подбородок. Ответ он прочел в ее глазах, в этих бездонных, серых глазах, полных вины, сожаления и надежды. Но это смешно! Надежды?
Грэм выпустил ее руку и отшатнулся.
– Ты лгала?
Софи сделала шаг к нему.
– Грэм, я могу объяснить!
Он резко вскинул руку.
– Не подходи ко мне!
Он не мог этого вынести. Огромное, все увеличивающееся счастье, которое он испытывал всего несколько минут назад, оказалось обманом. До встречи с Софи он и не ждал другого.
Нет, не с Софи. Софи – это тоже ложь. Грэм заглянул в ее влажные, полные потрясения глаза.
– Да кто ты, черт возьми, такая? – проревел он, перекрывая шум толпы.
В помещении вдруг наступила тишина. Все, кто хоть что-то значил в свете, с нетерпением ждали еще более скандальных деталей. Грэм видел, как лгунья с трудом сглотнула.
– Это Сэди Уэстморленд, – провозгласила миссис Блейк. – Сирота, которую взяли, чтобы она за деньги служила компаньонкой, когда моя дорогая Софи умерла от инфлюэнцы.
– Но это еще не все, – торопливо добавила Тесса и что-то быстро зашептала в ухо женщины.
Миссис Блейк покраснела от праведного гнева.
– Да, правда. Она меня ограбила. Зовите власти! Я требую справедливости. Она украла у меня двести фунтов!
Потом раздался звонкий, исполненный праведного гнева голос Тессы:
– И все для того, чтобы явиться в Лондон и притвориться леди!
Софи вздернула подбородок, но проклятие рыжеволосых – тонкая кожа – испортила весь эффект. Светлая кожа на лице вспыхнула, как красный маяк, демонстрируя стыд и унижение.
Хихиканье началось с той части церкви, где сидела Лила, но ее трудно было винить в том, что смех, как пожар, распространился по всему залу. Вскоре смеялись все, кто открыто, кто с виноватым видом, но все без исключения.
Кроме Грэма. Грэм побелел, как бумага. Униженный, он смотрел на Софи бешеными глазами.
Сэди – ибо теперь она даже в мыслях могла вернуть себе собственное имя – видела, как обретенная ею любовь корчится и умирает на полу между ними. Наполнив свою жизнь ложью, она сама убила ее.
Она была Золушкой, которой отомстила судьба, Золушкой, которая лгала, притворялась и воровала, чтобы попасть на бал. И все кончилось тем, что в полночь, при первом ударе часов мечты превратились в осколки из-за ее собственных проступков.
Сэди отвернулась от своего принца, потому что не могла больше смотреть на того, кого потеряла, точнее уничтожила. Вместо этого она вновь подняла подбородок и посмотрела на женщину в проходе, которую презирала.
– Миссис Блейк исказила одну маленькую деталь, – громким голосом произнесла она. – Мне никогда не платили.
Глава 29
Священник за спиной Грэма прочистил горло.
– Ваша светлость… церемония не завершена. Что прикажете делать?
Сначала Грэм испытал только облегчение. Он пока еще не женат на этом создании! Еще не поздно найти богатую жену и спасти Иденкорт, списать этот чудовищный день на путаницу в голове, глупое решение, принятое под влиянием опустошающего горя от потери всей семьи. Никто не осудит его за это.
Но ведь он провел ночь с Софи в одной постели. Он спал с ней, лишил невинности – Грэм точно знал, что здесь она ему не врала.
В ушах Грэма словно бы прозвучал голос отца: «Ну и черт с ней! Все равно она не леди. Просто жалкая девчонка без связей, которая сама заманила тебя. Выбрось ее на улицу и больше не вспоминай!»
На самом деле так и есть.
Оставшись без гроша и женившись на воровке, он погубит себя. И Иденкорт. Он может вынести все из дома, продать все пуговицы, но это прокормит его людей только одну зиму. Нужно полностью восстановить поместье, иначе деньги будут выброшены на ветер.
Но, лишившись девственности и не выйдя замуж, погибнет она, Сэди.
Однако обняв ее, Грэм, некоторым образом, взял на себя определенные обязательства, разве не так? В тот момент он мысленно поклялся жениться на ней.
В болезни и в здравии… В бедности и в богатстве…
Подняв взгляд, Грэм смотрел на незнакомку, у которой было прекрасное, точеное лицо Софи. Бледная как смерть, она ответила на его взгляд и, должно быть, прочла решение на его лице, потому что подняла руку, чтобы остановить Грэма.
Конечно, лишь потому, что она не знала, каким будет это решение.
– Продолжайте, – рыкнул он священнику и схватил женщину за руку.
Удивительно, но вместо того, чтобы обрадоваться – ведь она своего добилась, – Сэди Уэстморленд продолжала возражать.
– Грэм, нет! Нельзя. Теперь я не могу тебе помочь!
Грэм не обратил на нее внимания. Она старалась вырвать свою руку из руки Грэма и освободиться.
– Грэм, не делай этого. У меня нет ни фартинга! Ты должен найти другую невесту, богатую, чтобы она помогла тебе спасти Иденкорт!
Ее слова не имели для него никакого значения, он их не слышал, казалось, женщина говорит на другом языке. Разумеется, на языке лжи. Неважно. Ложь есть ложь, ложь все, что произносится в этом мире. Правды не существует.
Он схватил ее за локоть и повернул лицом к священнику.
– Продолжайте!
Женщина опять стала протестовать, но Грэм быстро ее успокоил.
– Все будет превосходно.
Из губ девушки вырвался слабый звук, словно стон после смертельного удара. Она умолкла и замерла. Грэм смотрел прямо перед собой, не желая верить слезам, которые ручейками лились по ее бледным щекам. Он стоял неподвижно и до конца произнес свои обеты. В конце к нему с сомнением обратился священник:
– У вас есть кольцо, ваша светлость?
Кольцо его матери. Рука Грэма потянулась к жилетному карману. Он чувствовал его кожей – кольцо, которое он мечтал надеть на палец Софи, чтобы навеки сделать ее своей. Идеальное кольцо для Софи, простое, элегантное и непретенциозное. Беда в том, что никакой Софи не существует.
И надо же, это чертово кольцо даже подходит ей по размеру – ей, воровке!
Грэм уронил руку, как будто кольцо обожгло его.
– Нет, – твердо заявил он. – Для этой женщины у меня нет кольца.
Священник все колебался.
– Тогда… вы можете поцеловать невесту.
«Поцеловать невесту». Слова не сразу дошли до сознания Грэма. И вдруг сквозь ледяной холод потрясения и утраты прорвался порыв вулканического гнева. Да, видит Бог, он поцелует невесту! И перед лицом Бога и двух сотен свидетелей он притянул в объятия свою несчастную избранницу. Глубоко запустив пальцы в шелковистую массу рыжих волос, он оттянул назад ее голову и приложился высохшими губами к мягким губам девушки. Долго и страстно он изливал на эту незнакомку все свое отчаяние, боль, растоптанную, утерянную, преданную любовь. И прощался с ней.
Разомкнув объятия, Грэм развернулся и, не произнеся ни слова, вышел из церкви.
Ему надо было скрыться от нее, от этих серых глаз на прекрасном лице, от неведомой силы, которая всегда притягивала его – притягивает и теперь, – от силы, заставившей его чувствовать себя живым по-настоящему, поверить, что в людях есть не только грех и эгоизм.
«Ты хотел, чтобы она была настоящей. Хотел верить, что она искренняя и добродетельная девушка, потому что она, единственная из всех людей, считала, что ты не пустой и бессмысленный прожигатель жизни».
И кто хуже – лжец или дурак, который предпочел верить в ложь, несмотря на все доказательства обратного?
Его будущее в руинах, у него нет никаких планов, остается только напиться и пить очень долго.
Вулф, сидящий на задней скамье, зашелся беззвучным, истерическим смехом. Слезы облегчения катились по его лицу. Стикли смотрел на него с ужасом, но Вулф только ухмыльнулся в лицо партнеру, которого он всегда презирал.
– Я слишком долго соблюдал трезвость, – процедил он, когда восстановил дыхание. – Думаю, сегодня я позволю себе немного выпить в честь бракосочетания герцога и герцогини Иденкорт. – И он счастливо вздохнул.
Нет больше забот, не надо ничего придумывать. Не нужны никакие планы, только напиться и пить несколько дней кряду!
Глава 30
Сэди выскользнула из церкви через заднюю дверь, в общем шуме и возбуждении ее бегства никто не заметил. Так как церковь Святой Марии располагалась в самом центре района Кенсингтон, до Мейфэра и Брук-Хауса было идти совсем недолго. Вот только ей эта прогулка показалась бесконечной.
Приблизившись к величественному зданию, Сэди вдруг испугалась, что ее могут не впустить в дом. В конце концов, она им не родственница, и может оказаться, что ее обман – это уголовно наказуемое преступление.
Однако все, что у нее было, находилось здесь. Остается надеяться, что новости сюда еще не дошли.
Стучать ей не пришлось. Дверь распахнулась. Перед ней появился Фортескью, лицо у него было суровым.
– Ваша светлость.
У Сэди сердце ушло в пятки, вернее, его осколки. Дурные вести не сидят на месте.
Тем не менее Фортескью широко распахнул дверь и поклонился.
– Вы надолго, ваша светлость?
Сэди подняла голову. В глазах дворецкого не было осуждения. Это ее удивило.
– Я только соберу свои вещи.
Фортескью кивнул.
– Ваш портной уже был здесь. Просил передать, что вы можете оставить все наряды и что он желает вам всего самого лучшего.
Сэди захлопала глазами. Она не ожидала такой доброты от Лементера. Его она подвела больше всех. Не считая, конечно, Грэма. Ей вспомнились слова кутюрье: «Бедный лондонский кокни, который мечтал лишь о прекрасных тканях и тонком кружеве».