Если он сейчас отстранится от нее и уйдет навсегда, если завтра ей придется броситься под мчащийся экипаж, если мир погибнет сегодня вечером – все равно у нее останется этот миг. Не колеблясь ни секунды, Сэди обняла Грэма за шею, притянула к себе его голову и впилась в него поцелуем, который мог бы тянуться всю жизнь.
Позже, то есть фактически намного позже, Грэм оторвался от нее, чтобы вздохнуть.
– Софи… – Он смутился и прочистил горло. – Прости. – И начал снова: – Мисс Уэстморленд, соблаговолите спуститься со мной в гостиную. Вам обязательно нужно кое-что увидеть.
Мгновенье прошло и, возможно, никогда больше не вернется, а потому Сэди улыбнулась и позволила ему встать.
– Мисс Уэстморленд? Зачем так официально, Грэм?
Он сделал останавливающий жест.
– Помолчи, нам не следует сейчас разговаривать. Мы не были должным образом представлены друг другу.
Сэди беспомощно хмыкнула, поднялась на ноги и позволила вывести себя из комнаты. По крайней мере, Грэм не выпускал ее руку.
Внизу, в гостиной, собралось довольно много народа: Брукхейвен и Дирдре, Марбрук и Феба, возбужденная Мэгги, котенок на поводке и… мистер Стикли, поверенный. Все, кроме котенка, улыбались.
Когда Сэди вошла, мистер Стикли шагнул вперед. Он искренне и с восхищением улыбнулся ей.
– Ваша светлость, я так счастлив видеть вас снова.
Сэди справилась с удивлением и сумела ответить с должной любезностью:
– Благодарю вас, сэр. Я тоже очень рада увидеться с вами.
Стикли сдержанно поклонился.
– И примите мои искренние поздравления с таким удачным браком. Я знал, что одна из этих леди непременно выиграет.
Сэди беспокойно нахмурилась.
– О боже! Так вам никто не сказал? В действительности я не Софи Блейк!
Мистер Стикли снисходительно хмыкнул и сложил руки.
– Конечно, нет. Боже правый! – Он потянулся к карману сюртука и вытащил листок бумаги. – Тем не менее вот! И да пойдет он вам во благо!
Смущенная Сэди взяла листок и сразу поняла, что это чек. На очень большую сумму. У нее вдруг онемели пальцы, чек выскользнул и плавно опустился на пол.
Мистер Стикли с тревогой заглянул ей в лицо.
– С вами все в порядке, ваша светлость?
Комната покачнулась перед ее глазами. Сильная и теплая рука Грэма поддержала ее за талию. Сэди быстро пришла в себя и протянула руку за чеком, который мистер Стикли уже поднял с пола.
– Если не возражаете, сэр, я бы хотела прочесть еще раз…
Листок в руке был прохладным и хрустким. Сумма была именно такой, как ей показалось в первый раз, – почти тридцать тысяч фунтов. Однако на этот раз Сэди разглядела имя на чеке, и у нее захватило дух.
«Сэди Уэстморленд Блейк Кавендиш, герцогиня Иденкорт».
– Блейк? – У нее возник ком в горле. Она беспомощно посмотрела на Дирдре и Фебу. – Что? Что это?
Дирдре усмехнулась.
– Мои поздравления. Ты больше не сирота.
Феба тряхнула головой и улыбнулась.
– Фактически ты уже пятнадцать лет не сирота. Миссис Блейк законно удочерила тебя, когда привезла к себе в Эктон.
Усмешка Дирдре стала более жесткой.
– Это ее слова, и, видит Бог, она будет стоять на своем.
– Удочерила? – удивленно распахнула глаза Сэди. – Тогда… Тогда мы действительно кузины.
«Настоящая семья…»
Феба смотрела на Сэди с нежным пониманием в глазах.
– Это все Грэм.
Все это время Грэм продолжал ее поддерживать, его сила и твердость послужили ей опорой в этом испытании. Сэди оперлась на Грэма так же естественно, как дышала, – не успев ни подумать, ни усомниться. А сейчас она повернулась к нему с тучей вопросов в голове, но все так смешалось, что она вдруг онемела.
Грэм улыбнулся, кончиком пальца коснулся ее носа и стал объяснять:
– Ты – Сэди Блейк. Миссис Блейк поклянется в этом в любом суде страны.
Сэди удивленно моргнула.
– Но… Она же ненавидит меня.
Улыбка Грэма стала печальной.
– Я почти уверен, что она всех ненавидит. Например, она точно ненавидит меня, так как я первый указал, что если ты получишь наследство, то сможешь вернуть ей ее двести фунтов.
– Начать с того, – фыркнула Дирдре, – что это не ее двести фунтов.
Сэди снова посмотрела на чек у себя в руках.
– Наверное, мне нужно часть отдать ей? Я имею в виду, что это она – настоящая Пикеринг, а не я.
– Не смей и думать! – воскликнула Дирдре и уперла руки в бока. – Ты знаешь, зачем она послала экономку в тот приют? Искала девочку, чтобы выдать ее за Софи и получить наследство.
Феба кивнула.
– В конце концов она призналась, что оставила этот план, когда ты оказалась…
– Некрасивой, – с некоторой злобой закончила фразу Сэди. – Теперь все объяснятся. – Она снова посмотрела на чек у себя в руках. – Тогда все справедливо. – Она повернулась к Грэму и протянула ему листок. – Это для твоего Иденкорта.
Его рука накрыла ее руку, чек оказался внутри.
– Для нашего дома, Сэди Уэстморленд Блейк Кавендиш, герцогиня Иденкорт.
Он поднял их сцепленные руки и поцеловал ее пальцы.
– Наконец я с тобой познакомился. Я счастлив.
«Настоящая любовь».
Сэди засмеялась и присела в книксене.
– Я тоже, ваша светлость. – И улыбнулась со всей своей бесконечной любовью. Она думала, что у нее никогда больше не будет возможности высказать ее. Эта улыбка изумила Грэма, а мистера Стикли заставила открыть рот. – Но можете называть меня Сэди.
Глава 34
Спотыкаясь и щурясь от проникающего сквозь облака неяркого жемчужно-серого дневного света, Вулф вывалился из паба и вытер рукавом рот, из которого несло перегаром. Дрожащей рукой оперся о косяк двери и сплюнул на мостовую. Служанка из бара позволила ему проспаться после попойки в своей постели, но утром была очень раздражена, когда обнаружила, что у него нет ни пенни, чтобы оплатить ее щедрость.
В голове у Вулфа звенело и стучало и вообще казалось, что бригада рабочих строит виселицу прямо у него в черепе. Образ петли некоторое время застилал его поле зрения и вызывал самые мрачные ассоциации. Потом он сумел прогнать его, заняв мысли воспоминаниями о внушительных прелестях вышеупомянутой служанки.
Вдохновившись такими воспоминаниями, Вулф распрямил спину и провел рукой по немытым волосам, приглаживая их. Строен, как прежде, несмотря на возраст. Сорок с хвостиком – это самый расцвет. У него впереди еще много-много лет, чтобы наслаждаться плодами своих трудов. Но сейчас нужно тряхнуть Стикли и получить аванс в счет гонорара. Придется еще разделаться с маркизом Брукхейвеном. Когда этого парня не станет, ни у одной из правнучек сэра Хеймиша Пикеринга больше не будет шансов наложить лапы ни на один пенс из золота старого негодяя.
Все еще прямо, но слегка подволакивая ноги, Вулф побрел по извилистым улочкам и переулкам Шордича в более респектабельные районы. Плохо здесь. Запах булыжников мостовой, пропитанных мочой и сажей, как будто подгонял его, хотя он и прежде не был избалован ароматом цветов и духом красивой жизни.
– Скорее в контору, – пробормотал он себе под нос и фыркнул. – Тик-так, старик. Время – деньги.
А кто у нас был любитель этой поговорки и повторял ее так часто, что Вулфу хотелось проломить его голову крикетной битой? Ах да, мистер Вулф-старший обожал изливать это нравоучение на голову своего дорого партнера, Стикли-старшего.
Вдруг его осенило. В голову пришла чудесная мысль. Он представил, что навсегда расстанется со Стикли, и улыбнулся такой счастливой улыбкой, что она почти затмила и красноту глаз, и зеленоватый цвет лица.
Оставив позади жалкие улочки Шордича, Вулф помедлил у витрины на Флит-стрит, чтобы поправить галстук. О, черт, а где же галстук? Вспомнив, что в какой-то момент за минувшие дни использовал галстук, чтобы привязывать руки той служанки к кровати, он равнодушно пожал плечами. Да пусть эта шлюха его хоть сожжет. Скоро он будет купаться в роскоши, он – счастливый, трудолюбивый обладатель пятнадцати тысяч фунтов дохода с фонда Пикеринга.
Стикли его половина, конечно, уже не понадобится.
Пока Вулф пытался негнущимися пальцами привести в порядок свой воротничок, за его спиной прошли две дамы. В витрине он видел их нарядные шляпки и шали и плетущегося за ними скучающего лакея с кучей свертков в руках. Вулфа перекосило от злобы.
Эти дамы настоящие паразиты общества, слишком надменны и заносчивы, чтобы зарабатывать на жизнь честной проституцией. Скоро у него будет достаточно денег, чтобы окружить себя самыми старательными проститутками и такими же друзьями на весь остаток своей жизни.
Эти сибаритские мечтания почти отвлекли его от разговора дам, то есть отвлекали, пока он не услышал имя Иденкорт.
– О нет! Это ее деньги, а не Иденкорта. Говорят, почти тридцать тысяч фунтов.
Вторая дама завистливо вздохнула.
– Ты можешь себе представить? Молодой, красивый герцог и все эти богатства. Я думаю, она даже спать будет в рубашке от Лементера.
Ее собеседница не менее завистливо фыркнула.
– С таким наследством она будет наряжать в платья от Лементера своих горничных.
– Но разве это не романтично? Я слышала, он похитил ее и отвез в свое поместье и не отпускал, пока она не пообещала выйти за него замуж.
«Надо было убить эту костлявую суку, когда была возможность».
Вулф даже не заметил, что произнес эту фразу вслух, пока не почувствовал на своем плече тяжелую руку ливрейного лакея.
– Сэр, думаю, вам лучше пройти.
Вулф почувствовал, что его разворачивают силой. Лакей – черт возьми, он выглядел скорее как телохранитель, а не простой слуга – твердо стоял между Вулфом и двумя потрясенными леди, очень богатыми и, видимо, знатными, дамами. Вулф долго молчал, пытаясь подавить в себе дикую вспышку гнева, и наконец выдавил извиняющуюся улыбку и несколько подобострастных банальностей. Наконец лакей отпустил его, и Вулф попятился, кланяясь и хихикая до тех пор, пока ему не стало тошно от собственного раболепия.