У обоих не может быть иной цели, как принудить общего врага к повиновению и отдать мятежных подданных на милость Его Сицилийского Величества.
Честь имею оставаться покорнейшим и преданнейшим слугой Вашего преосвященства.
У. Гамильтон, чрезвычайный и полномочный посланник Его Британского Величества при Его Сицилийском Величестве".
Руффо был готов к возражениям, но все же никак не ожидал, что они могут быть выражены в такой безапелляционной и дерзкой форме.
Он перечел письмо, написанное по-французски, то есть на языке дипломатии; кроме всего прочего, оно было подписано именем сэра Уильяма со всеми титулами, дабы подчеркнуть, что тот высказывается не только от имени Нельсона, но и от имени Англии.
Когда кардинал, как уже было сказано, перечитал письмо, капитан Трубридж, слегка наклонив голову, спросил:
— Ваше преосвященство прочитали?
— Да, сударь, прочитал, — ответил кардинал, — но, признаюсь, не понял.
— Из письма сэра Уильяма вашему преосвященству должно быть ясно, что мы с капитаном Боллом полностью в курсе намерений милорда и можем ответить на все вопросы, какие вы нам соблаговолите задать.
— Я задам только один вопрос, сударь.
Трубридж слегка поклонился.
— Лишен ли я звания главного наместника и назначен ли на мое место милорд Нельсон?
— Нам неизвестно, смещены ли ваше преосвященство с поста главного наместника и назначен ли на это место милорд Нельсон, но мы знаем, что милорд Нельсон получил распоряжения от их королевских величеств и имел честь сообщить о своих намерениях вашему преосвященству и что на случай, если возникнут какие-либо затруднения, он имеет под своим началом двенадцать линейных кораблей, которые окажут ему поддержку.
— Больше вам нечего сообщить мне, сударь, от имени милорда Нельсона?
— Напротив. Нам велено получить от вашего преосвященства решительный ответ на следующий вопрос: может ли милорд Нельсон рассчитывать на сотрудничество с вашим преосвященством в случае возобновления военных действий против мятежников?
— Прежде всего, господа, никаких мятежников больше не существует, поскольку мятежники покорились моей власти; а поскольку нет мятежников, нет смысла против них выступать.
— Милорд Нельсон предвидел эту тонкость. Я позволю себе от его имени поставить вопрос иначе: в случае если милорд Нельсон выступит против тех, с кем вы заключили договор, будет ли ваше преосвященство действовать заодно с ним?
— Ответ будет столь же ясен, как и вопрос, сударь. Ни я, ни мои люди не выступят против тех, с кем я заключил договор. Более того, я буду изо всех сил противиться нарушению подписанного мною договора о капитуляции.
Английские офицеры переглянулись. Было ясно, что именно такого ответа они и ожидали, затем и явились сюда. Кардинал почувствовал, что весь дрожит от гнева.
Но он подумал: дело принимает настолько серьезный оборот, что нельзя допускать ни малейших неясностей; значит, объяснение с Нельсоном необходимо.
— Предвидел ли милорд Нельсон такой случай, что я пожелаю иметь с ним беседу, а если да, уполномочены ли вы, господа, проводить меня на борт его судна?
— Милорд Нельсон ничего не сказал нам на этот счет, господин кардинал; но у нас есть основания думать, что визит вашего преосвященства для него всегда честь и удовольствие.
— Господа, ничего другого я и не ожидал от вашей учтивости. Если вам угодно, я готов хоть сейчас следовать за вами.
И он указал офицерам на выход.
— Это мы готовы следовать за вашим преосвященством. Угодно ли вам будет показать дорогу?
Кардинал быстрым шагом спустился по лестнице, ведущей во двор, и, выйдя прямо на берег, знаком подозвал лодку.
Как только она подошла достаточно близко, кардинал прыгнул в нее легко, словно юноша, и уселся на почетном месте между обоими офицерами.
Прозвучала команда: "Весла на воду!", десять пар весел опустились в воду, и лодка птицей понеслась по волнам.
CLXIIЛЕСБИЙСКАЯ НЕМЕЗИДА
На кардинале была его пурпурная мантия.
Нельсон, с приставленной к единственному глазу подзорной трубой стоявший на палубе "Громоносного", узнал по ней гостя и велел приветствовать его салютом из тридцати пушечных выстрелов.
Очутившись у почетного трапа, кардинал увидел Нельсона, который ожидал его на первой ступеньке.
Оба раскланялись, но не могли обменяться ни словом.
Нельсон не говорил ни по-итальянски, ни по-французски, кардинал понимал английский язык, но говорить на нем не умел.
Нельсон указал кардиналу путь в свою каюту. Там находились сэр Уильям и Эмма Лайонна.
Кардинал вспомнил фразу из письма королевы: "Супруги Гамильтон сопровождают Нельсона в его плавании".
Вот как было дело.
Капитан Фут, посланный кардиналом в Палермо с текстом договора о капитуляции, повстречал у Липарских островов английский флот и, узнав по вице-адмиральскому вымпелу корабль Нельсона, направился к нему.
Нельсон, со своей стороны, узнав "Sea-Horse", приказал лечь в дрейф.
Капитан Фут сошел в шлюпку и был доставлен на борт "Громоносного".
Линейный корабль "Авангард" оказался так поврежден в сражениях, что не мог продолжать плавание, особенно в предвидении будущих битв, поэтому, как мы уже говорили, Нельсон перенес свой вымпел на другой корабль.
Фут не ожидал встретиться с адмиралом и не снял копии с договора о капитуляции, но он его подписывал, а значит, внимательнейшим образом прочитал и даже принял участие в его обсуждении; стало быть, он не только мог сообщить Нельсону о факте капитуляции, но и пересказать договор подробно, в тех самых выражениях, в каких он был составлен.
Фут заметил, что с первых же слов лицо адмирала омрачилось. Да и могло ли быть иначе? Ведь Нельсон по настоянию королевы уклонился от выполнения приказа адмирала Кейта, приказавшего ему двигаться навстречу французскому флоту и принять бой с ним. Вместо этого он на всех парусах плыл к Неаполю, чтобы доставить кардиналу Руффо распоряжение их королевских величеств ни под каким видом не вступать в переговоры с республиканцами, и вот на трети пути узнает, что он опоздал и договор о капитуляции подписан два дня тому назад!
Коль скоро подобный случай не был предусмотрен, Нельсону следовало получить новые распоряжения. Поэтому он приказал Футу как можно быстрее плыть в Палермо, а сам решил лечь в дрейф и ждать его возвращения в течение суток.
Капитан Фут поспешил на свой корабль, и пять минут спустя "Sea-Horse" уже разрезал волны с отменной стремительностью, достойной мифического животного, чье имя он носил.
В тот же вечер он бросил якорь на рейде Палермо.
Королева в это время пребывала на вилле Фаворита, приблизительно в одном льё от города, который сам называл себя Счастливым.
Едва ступив на берег, капитан сел в экипаж и велел везти себя в Фавориту.
Небо казалось лазурным ковром, расшитым звездами; луна лила потоки серебристого света на восхитительную долину, тянущуюся вплоть до Кастелламмаре.
Прибыв на место, капитан назвал свое имя и велел доложить, что он прибыл из Неаполя и привез важные новости.
Королева наслаждалась прогулкой в обществе леди Гамильтон: подруги отправились на берег подышать двойной свежестью — ночи и моря.
Король был на вилле один.
Фут знал, какое влияние имеет королева на своего супруга, и уже заколебался было, не следует ли отправиться за ней, но тут появился посланный от Фердинанда и объявил капитану, что король, узнав о его прибытии, ждет его.
Выбора не оставалось — приглашение короля было равнозначно приказу. Капитан вошел к Фердинанду.
— Так это вы, капитан, — произнес король, узнав его. —
Говорят, вы привезли вести из Неаполя. Надеюсь, добрые вести?
— Превосходные, ваше величество, во всяком случае на мой взгляд, ибо я привез вам известие, что война окончена, Неаполь взят, и через два дня в вашей столице не останется ни одного республиканца, а через неделю в вашем королевстве — ни одного француза.
— Как вы сказали? — отозвался Фердинанд. — Ни одного француза в моем королевстве — это хорошо; чем дальше мы будем от этих бешеных скотов, тем лучше. Но ни одного патриота в Неаполе! А куда же они денутся? На дно морское?
— Отнюдь нет, ваше величество, они на всех парусах поплывут в Тулон.
— Черт побери, вот уж что мне совершенно безразлично! Лишь бы от них избавиться. По мне ничего лучшего и не надо! Но предвижу, что королева будет недовольна. И потом, почему их отправят в Тулон, а не посадят на разные сроки в неаполитанские тюрьмы?
— Потому что кардинал вынужден был пойти на заключение с ними договора о капитуляции.
— Кардинал подписал договор о капитуляции после наших к нему писем? А на каких условиях?
— Государь, вот конверт, содержащий копию договора, по всей форме заверенную кардиналом.
— Передайте его сами королеве, капитан, я за такие дела не берусь. Проклятье! Не хотел бы я быть на месте того бедняги, который первым попадется ей на глаза после того, как она прочитает вашу депешу!
— Кардинал показал нам свои чрезвычайные полномочия главного наместника, и, увидев эти документы, мы тогда же подписали договор вместе с ним.
— Значит, вы его тоже подписали?
— Да, государь. Я от имени Великобритании, господин Белли от имени России и Ахмет-бей от имени Порты.
— И вы ни для кого не сделали исключения, когда обещали им не преследовать бунтовщиков?
— Нет.
— Ах, черт! Даже Караччоло не исключили? Даже Сан Феличе?
— Никого.
— Дорогой капитан, я велю заложить карету и уеду в Фикудзу, выпутывайтесь как знаете. Всеобщая амнистия после такого мятежа! Где это слыхано? Что скажут мои лаццарони, если не повесить им на забаву хотя бы дюжину республиканцев? Они решат, что я неблагодарный.
— А кто мешает их повесить? — послышался властный голос Каролины.
Узнав, что к королю только что прибыл какой-то английский офицер, привезший вести из Неаполя, она направилась в апартаменты мужа, незаметно вошла и услышала высказанное Фердинандом сожаление.