– Брат, помоги! – позвал Сарацина долговец, придерживающий раненого товарища.
– Сюда! Быстрее!
Шум боя возобновился и приблизился. Автоматные очереди резали слух и нервировали. Вопли раненых оборвались. Этот прерванный крик не сулил ничего хорошего. У нормального обывателя такой резкий переход от мощного шума к подозрительной тишине вызвал бы полное оцепенение, но Сарацин эти песни знал наизусть. Угроза приближалась. Опыт подсказывал, что сейчас только яркие, активные действия могли бы переломить обстановку. Один непредсказуемый ход способен решить все! К тому же Сарацин помнил очень емкое высказывание своего инструктора перед забросом в Грузию: «Нелогичные поступки приводят к непредсказуемым последствиям. Вот так вот, салаги! Ни больше ни меньше!»
Сарацин понял, что кризис достиг апогея. Вот сейчас необходимо срочно сматываться или несмотря ни на что задержать опасного противника. Счет пошел на секунды. Снайпер выбрал принцип «тупой обороны».
Пропустив долговцев в комнату, Сарацин захлопнул дверь и крутанул облезлый запор. Стальные штыри раздвинулись, заняли ниши в полу и потолочной балке. Сарацин восхищенно зацокал языком. Дверь-то оказалась нешутейным оборонительным сооружением, серьезным барьером для преследователей.
– Я думаю, что несколько минут у нас есть, – сказал сталкер. – Ты лезешь первым, потом поднимаем раненого. Вдвоем с Санаем будете тянуть веревку.
– Понял. – Долговец привалил товарища к стене, тот застонал.
Они быстро обвязали грудь бедолаги суровой веревкой, подготовились к транспортировке бойца.
– Я снизу подстрахую, а ты возьми его автомат и вперед! Пошел!
Долговец подчинился, закинул оружие товарища через плечо, ухватил длинный конец веревки и полез в трубу.
Через пару минут сверху раздался приглушенный крик Саная:
– Сарацин! Мы готовы! Поднимаем!
Снайпер подхватил долговца за пояс и запихнул в трубу, покрикивая на него и приговаривая:
– Давай, браток! Держись!
Веревка натянулась и потащила бойца по узкому лазу. Долговец ухватился за скобы и полез, спасибо Зоне, что сам. Медленно, конечно, но самостоятельно ноги передвигал.
«Уже что-то!» – с облегчением подумал Сарацин.
В дверь постучали. От неожиданности сталкер вздрогнул, чертыхнулся, нервно оглянулся, задрал подбородок и посмотрел в глубину трубы. Долговец все еще заслонял серый просвет.
В дверь вновь заколотили, значит, сразу взрывать не станут.
Сарацин осторожно подошел к двери и нарочито испуганным голосом спросил:
– Кто там?
Стук сразу прекратился.
После непродолжительной паузы суровый голос скомандовал:
– Открывайте немедленно и выходите с поднятыми руками! Оружие на пол!
«Быстро работают ребята!» – восхитился Сарацин.
– А вы, простите, кто? – Сталкер хихикнул в кулак.
В коридоре больше не церемонились.
– Открывай, сука!
Сарацин усмехнулся. Он с детства не любил ограниченных людей, тупых хамов и прочее быдло.
– Заходите в следующий вторник! – крикнул сталкер, устанавливая хитрую растяжку.
Он рассудил так: скорее всего, у противника иссякнет терпение и дверь будут взрывать. Это при условии, что у них нет специального оборудования типа газорезки-автогена или дисковой пилы по металлу. Руководствуясь подобными соображениями, Сарацин установил у стены гранату Ф-1. Слава Кабану, восполнившему боекомплект! Сталкер прикрепил ее к металлической ленте старинного контура заземления. Замечательно получилось, крепко и высоко, почти полметра от пола. Убойный сюрприз он накрыл подвернувшейся под руку пожелтевшей газетой «Советский атомщик» от 18 марта 1986 года. Этого можно было и не делать, но Сарацин решил, что так получится очень даже символично.
«Я им сейчас маленькую чернобыльскую катастрофу устрою!» – ехидно подумал он.
Быстро осмотрев стеллажи Трофимыча, снайпер наткнулся взглядом на большую бутыль с содержимым синюшного цвета. Яркий химический оттенок неизвестной вязкой жидкости понравился сталкеру.
– Братишка! Чисто! – донеслось из трубы.
– Иду! – крикнул Сарацин, с усилием поднял десятилитровую стеклянную емкость и перенес ее поближе к гранате.
За металлической дверью послышалась подозрительная возня.
«Времени, похоже, не остается, – на ходу подумал Сарацин. – Сыграем в игру под названием „Кто ловчей?“»
Тут он решил немного подурить противника и крикнул:
– Не стреляйте! Мы выходим!
Сталкер быстро привязал к двери струну, второй ее конец перекинул через канализационную трубу – теперь растяжка взорвется в любом случае! – а уже затем подвел к самой гранате. Он ликвидировал провис, затянул узел, после этого с легким сердцем разжал предохранительные усики чеки.
«Вот теперь вроде бы все! Можно уходить».
Снайпер подошел к лазу, поставил ногу на низкую скобу.
В этот момент за дверью кто-то выкрикнул:
– Эй вы! Сволочи! Почему не открываете? Мы же вас ждем!
«Вот дебилы!» – с презрением подумал Сарацин и полез по ржавым скобам все выше и выше.
Глава 20
Окрестности базы группировки «Долг»
Сарацин вынырнул на поверхность и наткнулся на ожидающий подробностей осмысленный взгляд Саная. Сами знаете, чем грозят минуты промедления в боевой обстановке!
– Пуф! – сказал он и растопыренными пальцами усилил создаваемый образ мощного взрыва.
Напарник, сам большой любитель веселых взрывных ловушек, кивнул. Он все понял.
– Вы теперь куда? – шепотом обратился Санай к более или менее здоровому долговцу. – Браток, ты пойми, мы не можем взять вас с собой.
– Я знаю. Мы попробуем пройти к водонапорной башне. Там наш опорный пункт, и все полевые патрули скорее всего подтянутся туда. На самой базе, слышишь, бой стихает? Я думаю, что нашу организованную оборону подавили. Теперь в поселке действуют разрозненные группы и такие одиночки, как мы с Васькой. Вот если бы он был в норме, мы попытались бы к штабу прорваться. Там сейчас любой ствол на вес золота.
В подтверждение этих слов сражение в центре базы вспыхнуло с новой силой.
Бармен Трофимыч оказался прав. Лаз вывел людей в кусты за пределами базы. В двухстах метрах виднелся третий блокпост, но он был явно пуст, левее просматривался выход на дикую территорию, заколоченный фанерными щитами. Привычных долговцев здесь не было, каких-то других проявлений активности не наблюдалось. Сарацин внимательно рассмотрел сооружения блокпоста и сразу же обнаружил несколько трупов.
– Чисто, – доложил он. – Если не считать, что блокпост весь в крови.
– Удачи, бродяги. – Долговец подхватил раненого и добавил: – Теперь мы ваши должники. Меня, кстати, Семеном кличут. Запомните – Семен, а он – Васька Битый. Если живые останемся, то сочтемся когда-нибудь.
Друзья молча кивнули.
Призрак Петров напоследок крикнул:
– Вдоль забора не ходите! Идите прямо по дороге! Иначе смерть!
Заметив удивленные взгляды долговцев, Сарацин добавил:
– Если не верите, идите к забору!
Долговец Семен бросил нерешительный взгляд на Сарацина и, явно колеблясь, направился на старую асфальтовую дорогу.
После ухода шатающихся бойцов перед Санаем и Сарацином встала очень серьезная дилемма. Дело в том, что до этого самого момента они выполняли работы по контракту, шли в бар, отчитывались за результаты ходки перед Трофимычем и там же получали вознаграждение. Но теперь-то бар разгромлен. База «Долга» неподконтрольна ее бывшим обитателям.
Вокруг только хаос и смерть!
Друзьям предстояло решить, что делать дальше и куда идти.
В центре базы да и кое-где на ее окраинах громыхало. Противник не успокоился, долбил крупным калибром без передышки. Боевые вертолеты, словно потревоженные осы над разоренным гнездом, нарезали и нарезали круги. Время от времени пилоты запускали ракеты или стреляли из автоматических пушек по одним им известным целям. Шум винтов, пальба и взрывы сливались в единую музыку боя, понятную только профессионалам.
– Они бы еще «утюги» сюда пригнали, – раздраженно заметил Санай.
– Так и сделали бы, но, видать, аномалии не пускают. – Сарацин привычно обозревал окрестности в оптический прицел. – Мне однажды довелось наблюдать, как румынскую бронемашину смяло до размеров кубика Рубика. То еще зрелище, скажу я вам.
– Что делать-то будем? – озвучил общую проблему Санай, достал сигарету, но прикуривать не стал.
Он пристально разглядывал призрака Петрова, как будто бы впервые его увидел.
Витенька почувствовав взгляд пулеметчика, как-то сразу поник, но ответил, хотя вопрос был адресован явно не ему:
– Я хочу пойти в центр.
Его тон был каким-то совершенно будничным. Так обычно говорят: «Я пойду в библиотеку» или «Я хочу в туалет».
– Куда, простите? – переспросил Сарацин.
– В центр Зоны! В Чернобыль. – Призрак Петров пожал плечами. – Мне кажется, что там находится первопричина всех местных несчастий и бед. Да и возвращаться мне особо некуда. Не знаю, кто именно – Господь Бог или неизвестная сущность вашей пресловутой Зоны – подарил мне второй в жизни шанс. Я воскрес и обладаю теперь кое-какими возможностями, которые и не снились мне тогдашнему, да и меня теперешнего до сих пор поражают. Вы, друзья, меня, пожалуйста, извините, но все ваши мысли у меня теперь как на ладони. Например, товарищ Санай думает, что я – супермонстр, этакий сверхконтролер, начальник над мутантами, а вот товарищ Сарацин сравнивает меня с Шивой, древним индуистским богом или даже с золотым Буддой! Я склонен принять все ваши версии, но поверьте, границы моих возможностей значительно шире ваших предположений. Даже я сам не представляю всего того, чего могу достигнуть, скажем, через год или два. Всего лишь за истекшие двое суток я весьма продвинулся, решая проблему понимания всех местных условий и причин. Сравнение меня с Богом более корректно, чем упрощенное уподобление прочим выродкам типа разлюбезного контролера.
Сталкеры молчали и не пытались перебивать это удивительное существо. Но и Петров как будто забыл о своих собеседниках и общался уже сам с собой: