— А это что такое? — указал я на кран Эдику.
— Тормоз наверно, — буркнул он, — как в трамваях. Однако здесь давно никого не было, пошли дальше что ли…
В этот момент из угла кабины донеслось какое-то шебуршение, я мгновенно выставил в этом направлении ствол калаша, но оказалось, что это всего-навсего кот. Или кошка, большая и черная.
— Тьфу, блин, — сплюнул в сердцах Эдик, — тебя только нам и не хватало.
Да уж, невольно подумал я, после кота Васьки что-то не хочется второй раз заводить домашних животных. А кот тем временем подошел к нам и начал тереться о мою ногу.
— Будем с собой животное брать? — спросил Эдик.
— Не сейчас, — решил я, — потом может, когда свои проблемы решим.
— Я вот это возьму, — Эдик вытащил из угла кабины ломик длиной в метр примерно, — пригодится.
Кот понял, что ничего ему от нас не обломится, и ушел обратно на свое место, а мы спустились вниз и тем же походным порядком выдвинулись дальше. Перед этим я помахал свободной рукой в направлении наших автомобилей в том смысле, что пока ничего не обнаружили, продолжаем обход.
— Слушай, — пришел мне в голову один вопросик, — а где тут пассажиры садились в вагоны? Что-то вроде платформы ведь должно быть.
— В вагон, — поправил меня Эдик, — отсюда больше одного вагона никогда не ездило. А садились с деревянного помоста, скорее всего, который сгнил от времени.
— Ну допустим, — с некоторой натугой согласился я, — где там твоя сторожка-то притаилась?
— Щас будет, — пообещал он, — если я все правильно помню.
А ведь можешь и неправильно помнить, опять подумал я, но озвучивать свои мысли не стал. За углом полуразвалившегося строения обнаружился деревянный сруб с целыми невыбитыми окнами и даже с печной трубой на крыше. И из этой трубы шел дым.
— Во, я же говорил, — повеселевшим тоном сказал мне Эдик, — щас и Сергея тут отыщем.
— Твой Сергей давно бы должен был услышать, что мы тут бродим, — заметил я, — вокруг же мертвая тишина, а тут мы такие…
— Совсем не факт, — выдвинул контраргумент Эдик, — может, он спит…
— В шесть часов вечера? — с большим сомнением воспринял его слова я, — ну может быть, конечно…
— Или музыку громкую слушает… в наушниках, — добавил Эдик.
Крыльца как такового в домике не имелось, дверь была расположена очень низко, так что зайти в нее можно было и без ступенек. И была она наполовину открыта.
— Заходим? — обернулся ко мне Эдик.
— Нет, блин, — ответил я, — хороводы вокруг избушки водить будем.
Он понял мой юмор и толкнул дверь внутрь — она со скрипом отворилась. Там было достаточно темно, так что я сразу включил фонарик на своем телефоне.
— Серега! — громко сказал Эдик, — ты где тут, выходи строиться!
Но ответом ему было только зловещее молчание… он продвинулся по сеням вперед до двери в горницу и рывком распахнул ее. И нам представилась такая вот картина — вся эта комната была опутана паутиной толщиной в палец, и примерно в середине этой паутины висел, покачиваясь из стороны в сторону, среднего роста человечек… видимо тот самый Сергей.
Эдик тут же задействовал свой ломик, но он пружинил и рвать ничего не хотел.
— Вон нож лежит, — быстро среагировал я на ситуацию, — лом свой бросай, бери ножик и режь паутину, а я за пауками присмотрю.
И я внимательнейшим образом начал изучать все темные углы комнаты… паука нашел за образами справа — был он больше обычного, конечно, но и совсем не с кошку, так сантиметров 10–15, если не считать лап.
— Не дергайся, — кинул я Эдику через плечо, — сейчас паучка обезврежу.
И выдал два одиночных в том направлении. Попал оба раза — паук, как и все предыдущие твари, будто бы взорвался изнутри, залив все вокруг себя мерзкой розовой пеной.
— Молодец, — похвалил меня Эдик, активно работающий ножиком.
— Это твой Сергей? — уточнил я, указывая на мужичонку.
— Да вроде он, — ответил Эдик, — кто еще-то тут может оказаться?
— Я сейчас уже ничему не удивлюсь, — ответил я, прихватив ножницы со стола — теперь мы в четыре руки избавлялись от паутины.
Через пару минут мы добрались до центра, где покачивался Сергей, и освободили его полностью — он с громким стуком упал на пол.
— Все, — бросил я ножницы обратно, — делаем отсюда ноги.
— Подожди, — неожиданно пришел в себя Сергей, — еду из печки заберу, не пропадать же ей.
И он резво метнулся в противоположный от образов угол, где стояла самая обычная русская печка, открыл заслонку и вытащил ухватом глиняный горшок.
— Вот, — сказал он, — пшенная каша, зачем ее врагам оставлять…
— Ну клади сюда, — я вытащил из кармана матерчатую сумку из Ашана, он аккуратно поместил туда горшок, и мы наконец покинули это страшное помещение.
— А теперь давай рассказывай, — приказал я этому Сергею, когда мы добрались до тепловоза, — хотя стой, я еще одного нашего товарища позову.
И я метнулся к УАЗику, чтобы позвать Гришу — тот немедленно въехал в ситуацию и присоединился к нам в кабине.
— Меня Сергеем зовут, — начал рассказ машинист, — работаю на этой узкоколейке уже десять лет… машинистом.
— А чего ты возишь-то? — не удержался от вопроса я, — торф-то сейчас никому не нужен.
— Да там возле Рустая нашли чего-то, — с видимой неохотой продолжил он, — жутко секретное, вояки там командуют… а я перевожу, что скажут, от Рустая до Города. Здесь вот стояночный пункт.
— Опять военные, — недовольно пробормотал Гриша, — что-то куда здесь ни плюнь, в товарища с погонами попадешь. Но ты продолжай.
— Хорошо, — вздохнул Сергей, — продолжаю. Три дня назад мне приказ пришел — заехать на этот разъезд и ждать дальнейших распоряжений.
— От кого приказ? — уточнил Гриша.
— От начальства, от кого же — из центрального депо. Вот я и заехал сюда.
— А как тебе приказы передают? — это уже я поинтересовался.
— По рации, — пояснил Сергей, — вот она, — и он указал на микрофон с динамиком в правом верхнем углу пульта.
— А сейчас можешь со своим начальством связаться?
— Пробовал и не раз, — ответил он, — молчит что-то начальство.
— Так, стой… — у Гриши появилась, судя по всему, новая мысль, — а что это ты не поехал разбираться с начальством? Ну почему про тебя тут все забыли.
— Ага, — с вызовом отвечал Сергей, — выезд на линию без санкции это гарантированное увольнение по 81 статье, утрата доверия. Это если еще и халатность не впаяют, а за нее уже срок полагается.
— Понятно, — сдвинул брови Гриша, — значит, ты, как заехал сюда три дня назад, так и сидишь тут безвылазно… а с Эдиком когда выпивал?
— Так в первый же день и выпивал, — пояснил он, — под вечер.
— Хорошо, давай дальше — что у тебя случилось в последние два дня?
— А ничего и не случалось, — поморгал Сергей, — приказов нет, сижу ровно и отдыхаю. Вам про пауков, наверно, интересно?
— Ну конечно, — сказал я, — это самое интересное и есть.
— Пауки вчера появились — здоровенные, с ворону величиной. Но они мне как-то не мешали, а я им не мешал… вплоть до сегодняшнего утра.
— И что случилось сегодня утром?
— Утром они стали агрессивными какими-то, пауки эти, — объяснил Сергей, — один хотел меня укусить, но получил сапогом и сдох.
— Где это было? — тут же уточнил я, чтобы не оставлять белых пятен.
— Да вон там, возле вагона, — показал он направления, и я тут же спустился и проверил — точно, лежал там раздавленный паучок.
— Продолжай, — вернулся я к разговору, — как ты в паутину-то влип, в основном интересует.
— Ну как-как… — слегка замялся он, — не заметил я ее.
Эту его заминку я зафиксировал, но упирать пока на нее не стал, а вместо этого спросил:
— У тебя тоже, наверно, есть вопросы к нам, так ты задавай — не стесняйся.
— Ага, — шмыгнул носом этот Сергей-машинист, — есть вопросы, но главных три — кто вы такие, чего хотите и что тут происходит, мать его за ногу…
— Ну слушай ответы, если интересно, — сказал я, усаживаясь в кресло водителя, — а кстати вот — чего это у вас всего одно сиденье в кабине? Должно же быть два — главный и его помощник… или я что-то неправильно понимаю?
— Все правильно ты понимаешь, — угрюмо ответил Сергей, — их и было две штуки, и кресел, и водителей, пока все это дело не оптимизировали.
— Понял, — вздохнул я, — новые времена, новые нравы, только оптимизаторы никуда почему-то не деваются. Так вот — кто мы такие? Семеро душ, оставшихся после исчезновения всех остальных обитателей санатория. Что, мать его, здесь происходит? Сами никак не поймем… а разные версии можно долго рассказывать. Ну и наконец главное — чего хотим… хотим свалить из этого дурдома…
— В другой дурдом? — выдал неожиданную ремарку Сергей.
Глава 15А я еду, а я еду
— Ну не сплошная же психиатрия сейчас кругом, — в замешательстве я с трудом подобрал контраргументы, — должны же быть и хирургии с сердечно-сосудистыми делами.
— Может быть, может быть, — пробормотал Сергей. — На мой тепловоз намекаете что ли?
— Ты угадал с первого раза, — вмешался в разговор Гриша, — хотим сесть на него и добраться до хоть какой-то цивилизации.
— Без команды диспетчера, — начал возражать машинист, — без работающей сигнализации…
— А кстати, — не смог промолчать я, — что тут с сигнализацией такого стряслось? Тоже сломалась?
— Да сам посмотри, — и он молча указал в направлении, куда следует смотреть.
Я выглянул из кабины — действительно в полусотне метров впереди рядом с рельсами стоял железнодорожный семафор с двумя лампочками, красной и желтой. И обе эти лампочки моргали с частотой где-то раз в две секунды. То красная, то желтая, то сразу обе вместе.
— Убедился? — спросил машинист, когда я вернулся в кабину, — с такой иллюминацией, как на новогодней елке, только и выезжать на магистральный путь.
— А как, интересно, этот светофор вообще работает? — спросил Гриша, — если электричество два дня назад пропало.