Поверхность припорошена тонким слоем снега, но часть стекла уже расчищена – вероятно, это сделала девушка, – и на снегу остались следы пальцев.
Элин смотрит на содержимое ящика, и у внутри у нее все переворачивается.
Пальцы. Там три пальца.
Кожа жуткого серовато-белого цвета, с темными пятнами крови.
У Элин дрожат руки.
Дыши глубже, говорит она себе, понимая, что сейчас все глаза устремлены на нее. Взяв себя в руки, она нагибается ниже и аккуратно сдувает остатки снега.
Теперь ей видно все до последней детали. Как и было задумано, с отвращением понимает она. Это стекло… создано для любопытных глаз.
Каждый палец прикреплен к дну ящика крохотным гвоздиком.
Около каждого – тонкий медный браслет.
Три пальца. Три браслета.
Она наклоняет голову. На внутренней стороне одного браслета что-то выгравировано. Цифры?
Наклоняясь ближе к стеклу, она понимает, что права: это пять мелких цифр: 87499. Она смотрит на другой браслет – там то же самое. 87534.
Делая снимок, Элин пытается разобраться в происходящем: кто-то отрезал Адель пальцы, а потом прикрепил их к ящику вместе с браслетами.
Значит, он действовал не под влиянием минутного порыва. Все было спланировано. Рассчитано. Каждый элемент – связанные руки, ампутация, мешок с песком, вот это…
Все тщательно обдумано, это часть какого-то послания. Вот что это такое, понимает она, послание. К горлу подкатывает тошнота. Убийца пытается что-то сказать. А значит, это не просто убийца.
Он умен и знает, как работает полиция. То есть вряд ли оставил много улик. Такого труднее всего найти.
Элин чувствует, как капельки пота щекочут ее подмышки. Она слишком много на себя взяла. Это чужая страна, и Элин просто некомпетентна в таких делах.
Когда она снова смотрит на ящик, то понимает, что это расследование ей не по зубам, а в памяти мелькают прошлые ошибки.
Грудь сжимается, перед глазами все плывет, и когда Элин зажмуривается и открывает глаза, то понимает, что содержимое ящика изменилось. Пальцы раздуваются и увеличиваются в размерах. Кровь на них больше не засохшая, она сочится из кончиков пальцев и вытекает из углов ящика на снег.
Кровь.
Так много крови, что она проделывает в снегу бороздки, уже добегает до ботинок Элин…
Элин в ужасе смотрит на кровь и отшатывается. С трудом восстанавливает дыхание.
Отвернувшись от ящика, она вытаскивает из кармана ингалятор и трижды вдыхает.
– Все нормально?
Элин поднимает голову. Рядом с невозмутимым видом стоит Лукас Карон. Ветер треплет его куртку, сминая ткань.
– Да.
Она сует ингалятор обратно в карман, несколько раз глубоко вдыхает, и дыхание восстанавливается.
– Я принес кое-что из того, о чем вы просили. – Лукас протягивает небольшую коробку. – Перчатки, пакеты. Остальное скоро принесут. Нужно позаботиться о том, чтобы все было стерильно.
– Спасибо.
Элин достает пару перчаток и пакет.
Остальное она кладет в свою сумку.
Она бросает взгляд на ящик. Ни крови, ни раздувшихся пальцев. Все как было с самого начала.
Но ужас никуда не делся, вся ситуация пропитана ужасом. Случившееся нелогично и нерационально, такое не объяснишь. Элин знает, что корни убийства уходят во тьму, в такую густую тьму, что ее почти можно пощупать.
40
В раздевалке спа-комплекса Элин снимает перчатки и энергично потирает пальцы. Они холодные и покрасневшие, но перчатки не дали им совсем замерзнуть.
После многочасовых пробежек вдоль побережья в Дартмурских холмах, в самых суровых условиях, организм закалился и привык выходить из зоны комфорта.
Она смотрит на часы. Полпятого. Тело Адель обнаружили больше пяти часов назад. Сейчас снаружи уже кромешная тьма, погода ухудшилась еще больше – бешено кружит пурга, словно в центрифуге, жирные белые снежинки подсвечиваются фонарями.
Время от времени ветер подхватывает снег с земли и вскидывает его в жутковатой пляске. Если бы такое случилось в Британии, криминалисты свихнулись бы. Элин представляет измученное лицо и нахмуренные брови своего коллеги Леона, как он матерится вполголоса.
Больше она ничего не может сделать – она сняла сотни фотографий, методично собрала все возможные улики, которых оказалось очень мало. Ее изначальное предположение оказалось верным: совершивший это человек хорошо все продумал.
В импровизированном пакете для улик почти ничего нет. Несколько волосков, несколько пустых пакетиков из-под сахара, несколько окурков. Синие плавки, завязанные узлом и наполовину погруженные в снег. Элин собрала все это, хотя и не питала особых надежд.
Когда она уже собирается уходить, в кармане вибрирует телефон. Элин вынимает его и смотрит на экран. Неизвестный номер, похоже, иностранный.
– Алло.
– Добрый день, могу я поговорить с Элин Уорнер? – раздается мужской голос с сильным акцентом. Не с французским, а скорее с немецким. Резкий, гортанный.
– Я слушаю.
– Это инспектор Уэли Берндт из полиции Вале, – он откашливается. – Как я понимаю, вы хотели поговорить с кем-нибудь относительно помощи в текущей ситуации в отеле «Вершина».
Элин колеблется, насторожившись от его прямоты и официального тона.
– Верно. Рассказать вам о месте преступления?
– Месье Карон рассказал моим сотрудникам о случившемся, но мне хотелось бы услышать еще раз, с вашей точки зрения.
Он молча слушает, пока Элин сбивчиво рассказывает все факты и свои наблюдения. Она слышит скрип ручки по бумаге, медленное и ритмичное дыхание и не может не заметить, как неловко она рассказывает – неточные фразы, неубедительный тон.
Когда она заканчивает, инспектор отвечает не сразу. Элин по-прежнему слышит шуршание ручки и фоновые голоса.
– Ясно. Очень необычная ситуация, – наконец говорит он выверенным тоном. – Обычно нам нужно осмотреть место происшествия, прежде чем открывать дело.
– Я понимаю. – Прижав телефон к уху, Элин проходит через раздевалку. – И вы никак не можете сюда добраться?
– Нет, – отвечает Берндт будничным тоном. – Я поговорил с жандармерией, местной полицией Кран-Монтаны, но и они не смогут никого к вам прислать.
– И что же делать? – Элин идет в обратную сторону.
Ей становится жарко – не от движений, а от нарастающего внутри страха, когда до нее доходит смысл слов инспектора.
Они действительно предоставлены самим себе. Совершенно одни.
– Мы это обсудили. Эта ситуация… очень необычна, мы с таким раньше не сталкивались. Мы собрали команду, чтобы принять решение о дальнейших шагах. Я в качестве детектива, представитель жандармерии Кран-Монтаны, прокурор и группа быстрого реагирования.
– И к каким выводам пришли?
Элин слышит завывания ветра снаружи и оглушительные раскаты грома.
– По швейцарским законам вы не имеете здесь полномочий, как полицейский из Великобритании, но, обсудив положение, прокурор сказал, что был бы рад, если бы вы выполнили определенные действия, – голос Берндта слегка смягчается. – Было бы глупо в таких обстоятельствах не воспользоваться вашим опытом. – Он колеблется. – Но сначала нужно кое-что выяснить. Господин Карон не возражает против вашего участия?
– Не возражает. Именно он и попросил меня помочь. Можете с ним связаться для подтверждения.
– Хорошо, – отвечает Берндт. – Не могли бы вы сказать, сколько человек осталось в отеле?
– Сорок пять. Мистер Карон передал мне список.
– Сколько постояльцев и сколько сотрудников?
– Восемь постояльцев и тридцать семь человек персонала. Туристов по большей части эвакуировали к тому времени, когда сошла лавина. Остальные должны были уехать на последнем автобусе, который так и не отбыл.
– Ситуация лучше, чем я думал. С таким количеством народа можно справиться. Уверен, вы понимаете, что главный приоритет – безопасность. Используйте стандартные процедуры, чтобы взять ситуацию под контроль. По возможности соберите всех в одном месте. Если не получится, убедитесь, что знаете, кто где находится.
– Конечно.
Пока что все идет так, как она ожидала.
– Нам понадобятся все фотографии места преступления и улик, которые вы сделали. Пришлите их мне напрямую, – он откашливается. – Кроме того, нужен полный список фамилий, даты рождения и адреса всех присутствующих. И узнайте, где они были утром.
– Хотите, чтобы я допросила человека, который ее обнаружил, и других свидетелей?
Внезапно ощутив упадок сил, Элин садится на скамейку – последние часы не прошли даром.
– Да, – говорит Берндт после паузы. – Конечно, это нельзя назвать официальным допросом, и в дело не подошьешь, но будет полезно.
– Да, это разумно, – соглашается Элин.
Она прекрасно знает, что иначе никак. На этом этапе по-другому и не получится. Она задумывается, внезапно вспоминая про Лору. Нужно сообщить ему, что она пропала.
– И еще кое-что, – начинает она. – Из отеля пропал один человек. Она работает здесь, хотела устроить в отеле вечеринку по случаю помолвки. Вчера мой брат Айзек сообщил об этом полиции.
– Мне доложили, – резко говорит Берндт. – Ее зовут Лора Штрель, верно?
– Да.
– Можете напомнить мне обстоятельства?
Элин перечисляет то, что знает, и понимает, как мало ей известно. Никто не видел Лору уходящей, а ее последние передвижения известны только со слов Айзека.
– Она могла уехать по своей воле? – спрашивает Берндт, когда Элин умолкает.
– Да, но, думаю, это маловероятно, учитывая обстоятельства. И она не взяла сумку. Дома она не была. Я проверяла.
– Можем проверить камеры видеонаблюдения в Кране и Сиерре. – Берндт бормочет что-то кому-то на заднем плане. – Посмотрим, может, она где-нибудь объявится. – Он ненадолго умолкает. – А точно нет никаких признаков похищения?
– Нет, но после Адель я боюсь…
– Это вполне понятно, – вздыхает он. – Вы обнаружили какие-нибудь улики, которые помогут понять, что с ней произошло?
– Ничего определенного, но кое на что стоит обратить внимание. В ее кабинете я нашла визитку психолога. Мой брат сказал, что у Лоры была депрессия. Возможно, психолог сможет рассказать что-то насчет ее состояния в последнее время.