«Это долгая история. Пришлю тебе по личному имейлу».
Элин отправляет файлы Ноа и поворачивается к Айзеку:
– Как только мы получим эти…
Она умолкает, заметив, что к ним идет Сесиль. Ее короткие волосы взъерошены, глаза покраснели, веки под ними набрякли. Она выглядит усталой.
– Извините, что помешала, но готовы записи с камер, если хотите взглянуть.
Элин бросает на Айзека извиняющийся взгляд.
– Прости, ты не возражаешь?
Он щурится, но берет себя в руки.
– Конечно.
Элин встает и берет Уилла за руку.
– Увидимся позже, ладно?
Он улыбается, но явно чувствует себя не в своей тарелке. Встревоженно оглядывает зал и открытую дверь.
Элин понимает, что и она должна чувствовать себя так же, но, следуя за Сесиль, чувствует лишь гулкое биение сердца.
Но темп учащен не из-за страха, а из-за чего-то столь же первородного.
Предвкушения. Внезапного прилива адреналина.
Уилл прав, она вернулась к жизни. Элин и забыла, каково это – не просто плыть по течению, а быть частью происходящего. Влиять на ход событий. Действовать.
47
– Прежде чем мы начнем просмотр записей, – Сесиль показывает на планшет, лежащий на столе, – я хотела поговорить с вами насчет Лукаса. Не хочу, чтобы у вас создалось превратное представление из-за того, что он сказал о Лоре.
Она смущенно смотрит на Элин.
– О чем именно?
В воздухе витает запах духов Сесиль – легкий, цитрусовый, на удивление женственный.
– О том, что между ними было. – Сесиль заправляет выбившуюся прядь за ухо. – Не знаю, в курсе ли вы, но Лукас – мой брат.
– Я поняла. По фамилии догадаться несложно.
– Конечно. – Сесиль с улыбкой придвигает свой стул ближе к Элин. – То, как он это сказал и с каким видом, выглядело так, будто он защищается. У Лукаса был непростой период. Его брак оказался неудачным. С тех пор у него не было нормальных отношений. Только короткие романы… Все потому, что он боится.
– Чего?
– Открыться. Быть уязвимым. – Сесиль прикусывает нижнюю губу, играя подолом блузки. Она говорит будничным тоном, но чувства прорываются наружу. – Потому что в детстве он не вылезал из больниц, и другие люди, в особенности родители, обращались с ним как с хрупкой вазой. Мне кажется, он всегда пытался что-то доказать окружающим. Когда от него ушла Элена, его жена, он стал чувствовать себя еще более ущербным.
– Разрыв может быть болезненным, – отвечает Элин, вспоминая свои отношения до Уилла, как ее мотало туда-сюда. Как она все подвергала сомнению.
– Да. Со мной после развода было то же самое. Постоянно прокручиваешь в голове одно и то же. Винишь себя. – Взгляд Сесиль отстраненный, остекленевший. – У меня тоже были планы, как и у Лукаса. Дети. Семейная жизнь… Но все не сбылось. Я не сразу привыкла.
– Наверное, случившееся с Даниэлем Леметром тоже внесло свою лепту, он пропал как раз накануне открытия отеля… Наверное, Лукасу было тяжело.
– Да. Во всем. И с деньгами, и с рекламой. Открытие отложили больше чем на год, – она колеблется. – Но для Лукаса дело было не только в деньгах. Даниэль с Лукасом были близки.
– Вы тоже его знали? – подхватывает тему Элин.
– Не так хорошо, как Лукас, но знала. Наши родители дружили. Мы вместе катались на лыжах почти каждые выходные, а когда повзрослели, устраивали совместные ужины и вечеринки… – Элин не может расшифровать выражение лица Сесиль, но потом та улыбается. – Больше он дружил с Лукасом, который вечно перетягивал одеяло на себя. У вас же есть брат, так что вы, вероятно, понимаете, как это бывает.
Элин задумывается о сходстве между ними. Две сильные женщины по-прежнему зависят от своих братьев, борются с ними за кислород.
Сесиль с коротким смешком поднимает планшет.
– В общем, Лукас вряд ли одобрит то, что я говорю о его личной жизни, – смущенно вспыхивает она.
Элин тронута. Не только тем, что Сесиль пытается защитить брата, но и ее неловкостью. Она узнает в Сесиль и другую свою черту – ей тоже трудно разговаривать о чувствах.
Сесиль съеживается от ее взгляда и лихорадочно тычет в экран планшета, вводя пароль.
– Наша система безопасности… это произведение искусства. Патентованная технология. Можно транслировать запись на любой гаджет. – В бликах от потолочного освещения видны отпечатки пальцев внизу экрана. – На заглавной странице показаны все камеры. Остается лишь выбрать одну и найти нужный отрезок времени. Звук тоже записывается.
– Ясно. – Элин кладет руку на стол. – Тогда покажите мне на примере одной камеры, как это делается.
– С чего хотите начать?
– Как насчет спа? Снаружи есть камера?
Сесиль морщится.
– Есть, но не уверена, что запись хорошая – там же полно пара, да еще метель… – Она начинает листать и резко останавливается, выбрав одну камеру. – Вот. Запись в реальном времени.
Она права, со смятением понимает Элин, глядя на изображение. На камере видны приблизительные контуры бассейна, но пар и летящий мимо объектива снег размывают картину. Сцена как будто погружена в жидкость, вид немного призрачный.
– Неидеально, но днем изображение могло быть и лучше, – говорит Сесиль. – Когда именно смотреть?
– Начиная с утра и до того времени, когда Аксель обнаружил тело.
Сесиль перематывает назад, изображение при этом остается на экране.
– Итак, вернемся к девяти утра… – Но прежде чем она успевает закончить фразу, экран чернеет, почти ровно в пять вечера. – Это какой-то сбой, – бормочет она и, нахмурившись, пробует еще раз. – Пусто. Все утро и день – все исчезло.
– Вы уверены?
Элин ощущает дрожь беспокойства.
Сесиль пробует снова, теперь медленнее, но результат тот же самый – запись пропала. Сесиль хватает Элин за руку:
– Кто-то стер запись.
– Стер или позаботился о том, чтобы камера не снимала, – говорит Элин, и внутри у нее все сжимается при мысли, что все так и было задумано.
Убийца на шаг впереди, понимает она, глядя через окно в темноту. Ее теория о методично спланированном убийстве подтверждается, и это ее пугает.
Элин резко подается вперед.
– А можно стереть запись так, чтобы в системе не появилось оповещений?
– Наверняка можно. Все можно взломать, ведь так?
– Кто имеет доступ к системе?
– Глава службы безопасности, его сотрудники…
И у всех есть алиби, мысленно отмечает Элин, вспоминая свои заметки.
– Давайте посмотрим другую камеру. Есть камера у входа в спа-комплекс?
– Да. В коридоре. – Сесиль снова листает камеры на экране – нервными, паническими движениями. – Вот она.
Камера показывает коридор. Полированный бетонный пол, белоснежные стены.
На этот раз Элин отматывает запись до середины дня. Но снова на отметке в пять вечера экран чернеет.
Запись снова начинается с предыдущего дня. Элин некоторое время сидит молча, прокручивая в голове одну мысль.
– А можно просмотреть запись за вчерашний день?
– Конечно.
Элин отматывает назад и с легкостью находит приблизительное время. Всего за несколько минут она находит на записи себя – она идет по коридору к спа-комплексу, чтобы присоединиться к Уиллу в бассейне.
Продолжая проматывать запись, она пытается вычислить, сколько времени провела в спа.
Сколько времени она разговаривала с Марго? Пять-десять минут? А с Уиллом примерно столько же? Она доходит до того момента, когда выходила из спа-комплекса, обратно по коридору в вестибюль. Уставившись на экран, Элин понимает: Марго была права. Никто не входил в спа, пока она была там. Если кто-то был в раздевалке одновременно с ней, то вышел другим путем.
Элин поворачивается к Сесиль:
– Есть другой вход в спа? Через раздевалку?
– Да. Есть задняя дверь. Там доступ в зону обслуживания – к генераторам и насосам. Дверь действительно выходит в раздевалку, но доступ к ней есть только у ремонтников. – Она задумывается. – Нужен пропуск.
– А камеры снимают ту дверь?
Прикусив губу, Сесиль снова краснеет, румянец заливает ее шею и щеки.
– Есть камера снаружи, на крыше напротив двери. Персонал… о ней не знает, – запинается она. – Камеры расставлены повсюду. В одном отеле Лукаса в Цюрихе случались кражи.
– Можете найти запись?
Элин плевать на этическую сторону скрытых камер. Ей нужна только запись.
– Только у нескольких человек есть доступ, это совсем другая система. – Сесиль убирает с экрана планшета заглавную страницу и открывает другую, набирая пароль. А потом отдает планшет Элин. – Вот.
По другой камере Элин уже знает примерное время – где-то в половине четвертого, когда она закончила разговаривать с Уиллом.
Найдя эту отметку, она запускает запись. В первые несколько минут ничего не происходит. Изображение не меняется, камера смотрит в пол. Только снег падает перед экраном. Все звуки приглушены ветром.
Задержав дыхание, Элин барабанит пальцами по столу, надеясь, что ее предположение было верным.
Сесиль рядом с ней пристально смотрит на экран.
По-прежнему никакого движения.
Элин раздраженно вздыхает. Тот человек явно воспользовался этой дверью в раздевалку, если только не вышел раньше…
– А есть… – начинает она и замирает.
На экране что-то мелькает.
В левой нижней части экрана появляется человек.
Высокий, хорошо сложенный, в темных бесформенных штанах и черной непромокаемой куртке, капюшон надвинут на лицо.
Элин взбудоражена. Она с самого начала была права.
Там кто-то был. Кто-то наблюдал за ней. Она смотрит на человека, который явно не в курсе существования камеры. Даже не смотрит в ее направлении. Четко идет к намеченной цели – двери.
Так кто же это? Кто за ней наблюдал?
Невозможно сказать. Если человек не повернется, опознать его невозможно. Бесформенная одежда, капюшон – идеальная маскировка. Нельзя даже понять, мужчина это или женщина.
Элин смотрит на экран и наблюдает, как человек прикладывает ключ-брелок к электронной панели на двери и открывает ее.