Элин моргает, пытаясь от них отделаться, но ничего не выходит.
Поток видений не остановить.
Лицо Айзека в тот день, его слегка приоткрытый рот. Страх исказил черты, превратив лицо в застывшую механическую маску.
Солнце нестерпимо жжет затылок.
На поверхности воды плавает рыбацкая сеть.
Она снова берет бутылку с водой, которую принес Уилл, и делает большой глоток. За пару секунд образы мутнеют, оставляют после себя пустоту, как будто что-то жизненно важное просочилось сквозь пальцы.
– Значит, все как с Адель, – говорит за ее спиной Уилл.
Элин замечает, как его губы непроизвольно сжимаются от отвращения, когда он видит Лору вблизи. Он смотрит остекленевшими глазами, а потом отворачивается.
– Не совсем, – отвечает она, делая вид, что не заметила его реакцию. – Способ убийства другой. Адель, скорее всего, утонула, а Лора… – она кашляет. – Ей перерезали горло. С этого угла не видно, но ее пальцы… С ними тоже по-другому. Раны не зашиты, как у Адель.
Но что означает эта разница?
Она точно не знает, но возможно, Лору он убивал в спешке и с большей яростью. И все же остальное очень похоже – маска, отрезанные пальцы, стеклянный ящик, браслеты… Все одинаковое. Это не имеет отношения к убийству как к таковому, но определенно несет символическое значение. Убийца пытается что-то сказать.
Но что?
Она рассматривает каждую деталь по отдельности. Во-первых, маска. Если бы она была только на убийце, можно было бы предположить, что так он скрывает лицо, но она была и на жертвах, а это что-то значит.
Невозможно сказать, что именно, нужно получить больше данных. То же самое с отрезанными пальцами. Этому может найтись множество объяснений, но пока что она теряется в догадках.
Стеклянный ящик – единственное, в чем у нее нет сомнений. Как и те, что расставлены в отеле, с плевательницей и санаторным шлемом, они что-то означают.
Но что?
Ключом ко всему служит мотив, но ее прежняя теория о Лоре оказалась неверной, и теперь Элин вернулась к самому началу.
Поворачиваясь к Лоре, она снова начинает фотографировать, но тут звонит телефон, вибрируя в ладони. Она смотрит на экран.
Берндт.
По его тону становится понятно, что дело срочное.
– Элин, не знаю, получили ли вы мое сообщение, но у нас новости по Лоре Штрель. Прокурор разрешил поделиться информацией с вами.
– Говорите.
В глазах у Элин снова встают слезы, когда она понимает свою ошибку.
Он говорит о Лоре в настоящем времени, как будто она еще жива, а Элин его не поправляет.
– Не думаю, что Лора опасна для окружающих или для себя. Мы нашли сведения о том, что ей предъявляли обвинения из-за ссоры с соседкой по квартире.
– Да? – еле слышно отзывается Элин.
– Лора толкнула соседку на стеклянную дверь. Стекло разбилось, девушка порезалась и получила несколько ссадин. – Берндт на некоторое время умолкает. – Лоре повезло. Ее подруга отозвала обвинения, хотя и попала в больницу.
– Я…
Но прежде чем она успевает сказать что-то еще, Берндт продолжает говорить:
– Мы также нашли кое-какие ответы на важные вопросы. Хотя, полагаю, это не те новости, на которые вы рассчитывали. Судя по записям телефонных звонков, на первом телефоне, как вы и ожидали, ничего особенного – звонки друзьям, родным и вашему брату. А на втором – только звонки на предоплаченный номер. Отследить владельца не удалось.
– Ясно, – отвечает Элин. – Если можно, мне хотелось бы просмотреть записи.
После короткой паузы он соглашается.
Нужно сказать ему о Лоре. Произнести эти слова вслух.
Скажи ему. Скажи.
– Спасибо за эти сведения, но вы должны знать… – она откашливается, мысленно составляя фразу. – Лора… она мертва. Я только что нашла тело.
Берндт охает.
– Я… простите, я не понимаю…
– Лору убили, – механически говорит Элин, отворачиваясь от обмякшего тела Лоры. Она вытирает слезы тыльной стороной ладони. – Похоже, дело рук того же убийцы. Тот же почерк, а убийца… набросился и на меня.
– Элин, – поспешно произносит Берндт, – прежде всего, скажите – вы в безопасности?
– Да, все хорошо. Ему помешал человек, который вошел в номер. Убийца сбежал.
– Вы уверены?
Дыхание детектива учащается.
– Уверена. – Элин смотрит на Уилла и берет его за руку. – Я сейчас не одна.
– Вы ранены?
– Нет.
Берндт громко вздыхает.
– Хорошо, – он умолкает и добавляет после паузы: – Элин, вы можете рассказать, что обнаружили? Расскажите в точности, что случилось до того, как вы нашли тело, и когда на вас напали.
Он молча слушает, пока Элин посвящает его в подробности.
– И вы ничего не помните о нападавшем?
– Нет. – Она на краткий миг закрывает глаза. – На нем была маска. Могу только сказать, что он сильный. Достаточно сильный, чтобы сбить меня с ног… – Ее голос дрожит. – Простите, все произошло так быстро.
– Ничего, ничего. Если что-нибудь вспомните, дайте мне знать. – Она слышит шорох бумаг и приглушенные фоновые голоса. – Элин, сейчас главное, чтобы вы, персонал и постояльцы были в безопасности. Сделайте фотографии и оставайтесь где-нибудь в безопасном месте.
– Хорошо, а вы держите меня в курсе, когда сможете кого-то прислать. – В ее голосе звучит паника. – Естественно, мои возможности ограничены. Больше всего я опасаюсь, что, учитывая, насколько хорошо были подготовлены оба убийства, все еще не кончено. Если это серийный убийца…
– Я понимаю, – вставляет Берндт со странными нотками в голосе – таких Элин раньше не слышала. – Видите ли, из-за погоды я пока не могу сказать определенно. Надо поговорить с людьми. Я сразу же перезвоню.
– Отлично, – говорит Элин с нескрываемым разочарованием и крепко сжимает в руке телефон.
Неужели они не могут ничего сделать? Неужели нет другого способа сюда добраться?
Прощаясь, Берндт снова говорит тем же странным тоном. И теперь становится очевидно, что это страх. Подавленный страх.
Ее это беспокоит. Он что-то знает, чего не знает она? Может, и правда нет способа сюда добраться, а он лишь пытается ее подбодрить?
Элин возвращается к камере на телефоне, изгоняя эту мысль.
Сосредоточься. Дело только в Лоре. Ни в чем другом.
На этот раз она фотографирует кровь, пропитавшую одежду Лоры. Начинает с блузки и перемещается к джинсам. Здесь пятен меньше, кровь в основном стекала с блузки, больше всего ее у кармана.
И тут Элин замирает, заметив на кармане небольшую выпуклость, у бедра.
Зажигалка?
Элин достает из сумки перчатки и натягивает их. Перемещается правее, осторожно засовывает пальцы в карман и выуживает зажигалку.
– Уилл?
Он поворачивается.
– Смотри, я кое-что нашла.
Она поднимает зажигалку.
– Зажигалка?
– Похоже на то.
Элин крутит зажигалку в пальцах, представляя Лору в тот вечер на улице, как она курит, разговаривая по телефону, и не представляет, что остались считаные дни до ее убийства.
Уилл прищуривается, глядя на зажигалку.
– Великовата для зажигалки, разве нет? – хмурится он. – Раньше зажигалки были крупнее, но совершенно другой формы. Квадратные. А такую я никогда не видел. – Он задумывается. – Может, попробуешь?
Элин крутит колесико. Затаив дыхание, она смотрит, как вместо пламени наверху появляется крохотный кусочек металла.
– Флешка, – округляет глаза Уилл.
Элин не может унять дрожь в руках. Неужели убийца специально это оставил? Или он не знал о флешке. Или, что скорее всего, вспомнил о ней слишком поздно.
Видимо, именно потому он и задержался на пути в пентхаус. Вероятно, он понял, что флешка у Лоры в кармане, только после того, как положил ее тело в лифт. Потом вернулся, но лифт уже уехал.
В любом случае это ошибка. Он допустил ошибку.
60
– Думаете, это произошло… недавно? – голос Сесиль ломается, как раньше голос Уилла, она невольно устремляет взгляд к лифту, на Лорино тело и темную резиновую маску на ее лице.
Хотя все пытаются не смотреть в ту сторону, но раскрытая пасть лифта притягивает взгляды.
– Да. Судя по состоянию тела, я бы сказала, что ее убили утром. Я не эксперт, но думаю, это довольно точное предположение.
Глаза Сесиль остекленели и увлажнились.
– Простите. – Она вынимает из кармана салфетку и вытирает слезы. – После Адель я поняла, что такое возможно, но все равно трудно смириться.
Элин наклоняется к ней и накрывает ее ладонь своей рукой:
– Я понимаю.
– И вы знаете, кто это мог сделать?
– Не имею ни малейшего представления.
Элин ерзает на диване. От этих движений вверх по позвоночнику крадется тупая боль – от того места, куда ударил убийца, когда свалил ее на пол. Единственная ниточка – флешка, но Элин не хочет говорить про нее ни Лукасу, ни Сесиль, пока сама не проверит содержимое.
Пока что она не опрашивала людей и не знает, есть ли у них алиби, а значит, все под подозрением, включая Лукаса и Сесиль.
Взгляд Элин перемещается на стоящего в нескольких метрах от нее Лукаса. Он о чем-то напряженно разговаривает по телефону в кухонной зоне. Его волосы зачесаны назад и скручены в свободный узел на затылке. Элин впервые так четко видит его лицо.
И его выражение ей не нравится. Слишком закрытое. Непроницаемое.
Словно почувствовав ее взгляд, Лукас поднимает голову, но продолжает разговаривать, прижав телефон к уху.
Сесиль обхватывает себя руками.
– Тот, кто это сделал, до сих пор здесь, верно? – Ее голос звенит от напряжения. – Вы должны снова поговорить со всеми. С персоналом и постояльцами. Узнать, есть ли у них алиби на сегодняшнее утро.
– Конечно, – ровным тоном отзывается Элин. – Вы тоже должны сообщить, где находились в это время.
На несколько секунд ее слова повисают в воздухе.
– Естественно, – наконец отвечает она, слегка натянуто. – Ничего интересного. Сначала я была одна у себя в номере, а потом с одним сотрудником…