При этой мысли она делает резкий и болезненный вдох.
Все это время Элин винила его. Думала, что он что-то сделал с Сэмом, с Лорой…
– А как же кровь на твоих руках? – спрашивает Элин.
– Когда я вытащил его из воды, у него на голове был порез.
Элин молчит, внезапно осознав, что ее пальцы двигаются независимо от желаний мозга. Сгибаются и разгибаются, сжимая лишь воздух.
– Так, значит, я была там и не сделала ничего, чтобы ему помочь, – запинается она.
– Да, но врачи сказали, это от шока. – Айзек накрывает ее ладонь своей. – Люди по-разному реагируют на такие вещи, ты же должна знать это по работе. Элин, тебе было всего двенадцать. Я много об этом думал, читал, как человек переживает травматическое событие. Ты увидела нечто кошмарное. И замерла. Это нормально.
– Нет. Нет. Этого не было. Не могло быть. Только не это, – визжит она, как животное, не контролируя свои эмоции. – Нет, Айзек. – Она колотит кулаками по дивану. – Скажи, что это неправда. Этого не может быть.
– Элин, – начинает Айзек, – я не хотел тебе говорить, тем более вот так, но, возможно, тебе следует узнать правду и смириться с тем, что произошло. Жить дальше. Все твои страхи… Возможно, они исходят из тебя самой.
– Из меня?
– Да. Нам нужно было отправить тебя к психотерапевту, поговорить обо всем, но мама беспокоилась, что ты будешь винить себя. И я думаю, что твой мозг оградил тот день забором, чтобы ты забыла обо всем.
– Это неправда. – Элин не нужна его жалость, все эти банальности. Ее как будто выпотрошили. Голова разламывается и вот-вот взорвется. Элин не помнит, когда еще ощущала такую усталость. Ей хочется только остаться в одиночестве.
– Пожалуйста, Айзек, уходи.
Голос кажется каким-то странным, пустым.
Он колеблется, открывает рот, как будто хочет что-то сказать, но все-таки уходит.
Проводив его взглядом, Элин крепко зажмуривается, чтобы отгородиться от всего, но не может избавиться от мыслей – острых как ножи.
Она не помогла ему. Не помогла Сэму. Своему маленькому братишке, который так любил сказки.
Солдату.
Рыцарю.
Упрямой овечке в белом шерстяном костюме.
Элин накрывает голову руками. Она чувствует, как в глубине ее головы крутятся колесики, зубцы встают на свои места.
Теперь все обретает смысл, верно?
Отказ матери разговаривать о Сэме и напряженное лицо, когда Элин его упоминала. Уход отца, его вялые попытки поддерживать отношения.
Они винили ее, считали, что она могла бы его спасти. На поверхность всплывают фрагменты воспоминаний – первая годовщина смерти Сэма. Мать сидит на кровати в его комнате и держит в руках книгу «Пипо». Сэм обожал ее совсем маленьким, но и потом любил за простой язык.
Мать читала ее вполголоса, слегка покачиваясь. Элин подошла к ней и легонько сжала плечо. Мать отпрянула от ее прикосновения, настолько резко, что книга вылетела из рук и влетела в космический корабль из Лего.
Тот соскочил с подставки и рассыпался на кусочки. По-прежнему не обращая внимания на Элин, мать опустилась на четвереньки, собирая фрагменты.
Элин все время казалось странным, что мать так отреагировала на ее прикосновение, но она никогда не понимала, что это значит.
До сегодняшнего дня.
Элин откидывается на подушку, глаза щиплет от горючих слез.
Теперь все встает на свои места.
Ее мать знала.
Все знали.
Все дело в ней.
77
Проснувшись, Элин понятия не имеет, который час. Протянув руку, чтобы узнать время, она морщится – поясница болит и не гнется. И не только из-за схватки с Марго: Элин спала на раскладушке, которую ей дали в отеле, чтобы Уилл мог занять их кровать один. Раскладушка узкая и хлипкая, а матрас – одно недоразумение, едва закрывает жесткие пружины.
Сейчас шесть утра, и света хватает, чтобы увидеть Уилла. Он по-прежнему бледен, но дышит ритмично и ровно. Элин с облегчением снова ложится на подушку. Голова раскалывается и налилась свинцом, каждая клеточка тела мечтает о сне. Перекатившись на живот, она снова закрывает глаза.
На этот раз она быстро засыпает, за считаные минуты. Она знает, что это опасно, потому что теперь, если вернутся воспоминания, это будут уже не фрагменты, как прежде, а цельная картина.
Сэм наклоняется над заводью, его сеть уходит в глубину мутной, заросшей водорослями воды. Все происходит как в замедленной съемке. Сэм поворачивается и что-то говорит – вроде «Крабов нет» или «У меня шея сгорела», а когда разворачивается обратно к воде, теряет равновесие.
Элин хохочет, увидев комичное выражение его лица, но вскоре понимает, что это не смех, а страх. Страх искажает его черты, потому что он падает навзничь.
Хуже не придумаешь – не видеть, куда падаешь.
Не контролировать свои движения.
Он чисто входит в воду.
Теперь Элин понимает, что это было первым тревожным признаком – Сэм должен был поднять брызги. Закричать, когда вошел в воду, плескаться и хохотать, пытаясь выбраться.
Но ничего этого не было, лишь всплеск, а за ним – кошмарный звук удара.
А затем Сэм затихает, только по воде расходятся рябью круги.
На камне осталось пятно – ярко-красное на белом ракушечнике.
И лицо у Сэма совсем другое. Глаза широко открыты и смотрят в небо. Руки и ноги болтаются, как медузы, будто у него нет костей.
На его виске трещина. Не просто порез, а зияющая рана. Элин хочет броситься к нему, это она помнит, хочет нырнуть, совершить чудо, чтобы его спасти, но только ноги не подчиняются.
Они застыли. Приклеились к камню и половинке раковины, зарывшейся под левым каблуком.
«Шевелитесь! – приказывает она своим ногам. – Шевелитесь!»
Но они не слушаются. Как и глаза. Они тоже застыли.
Застыли на теле Сэма в заводи. Его футболка надулась в воде, и ее подхватил ветер, превратив в отвратительный воздушный шар.
Его ноги покачиваются на волнах, лохматые водоросли обвивают лодыжку. Из рук Элин выпадает ведерко и с громким треском ударяется о камни.
Водоросли наматываются между скоплениями ракушек. Крабы вырываются на волю и ползут по скалам в отчаянных поисках воды.
И тут ее мозг зацикливается.
Раз за разом повторяется один образ крупным планом.
Ведерко выпадает из руки. Ведерко выпадает из руки.
Элин поднимает его и крепко хватает за ручку, обхватывая пальцами изгиб, ее сердце гулко стучит, когда одно воспоминание накладывается на эхо другого.
Похожее.
Что-то падает на пол.
Во время схватки Уилла и Марго что-то упало на пол. Элин это слышала.
Она закрывает глаза, и тут же всплывает картинка – Уилл и Марго схватились, сопят и тяжело дышат. Но был там и еще какой-то приглушенный звук.
Мягкий удар, и что-то заскользило по полу. Элин садится и тянет руку за стаканом с водой. Делает глубокий глоток, и мозг рвет мысль на части.
Что же это было? Что упало на пол?
78
– Ты уверена? – Голос Айзека звучит беззаботно, но взгляд настороженный. – После всего, что случилось? Когда я ушел, ты была не в лучшем состоянии. – Повернувшись обратно к ночному столику, он берет свою чашку с кофе и осушает ее.
В полумраке его лицо кажется серым, кудри прилипли к голове.
Комната за его спиной в полном беспорядке – простыни скомканы, ночной столик загроможден чашками. Элин чувствует укол вины – он едва справляется с горем, а она взвалила на него еще и это.
– Не могу выкинуть это из головы. – Она отгоняет пришедшую мысль. – Я слышала, как что-то упало, совершенно точно. Нужно вернуться и посмотреть.
– Но если там что и было, мы наверняка увидели бы, когда помогали Уиллу. – Он пристально смотрит на Элин. – Там же было несколько человек. Если бы кто-нибудь что-то нашел, он бы нам сказал.
Элин замечает его реакцию, даже несмотря на старания Айзека говорить бесстрастно. Он думает, что она переутомилась и цепляется за соломинку.
Повисает неловкая тишина.
И тут Элин внезапно осознает, как выглядит со стороны – потное и липкое лицо, всклокоченные после беспокойного сна волосы.
Ее лицо заливается краской.
– Необязательно. – Элин проводит рукой по волосам, пытаясь их пригладить. – Все думали только про Уилла. И легко могли что-то упустить.
– В любом случае, – осторожно говорит Айзек, – не стоит этого делать. Марго, скорее всего, где-то здесь, в отеле. Она смогла сбежать из генераторной. Слишком рискованно. – Он задумывается. – И дело не только в этом. Как насчет Уилла? Разве ты не должна быть рядом с ним?
Плечи Элин напрягаются – ее снова охватывает чувство вины.
Он прав.
Она должна остаться с Уиллом. Это самое меньшее, что она может сделать после всего произошедшего, но побуждение сделать то, что подсказывает чутье, слишком сильно.
– Когда я ушла, он по-прежнему спал. Спокойно проспал всю ночь. Сара прислала сообщение, сказала, что через минуту зайдет его проведать, а это… не займет много времени.
Она морщится от собственных слов.
Это же просто оправдание, самое примитивное и эгоистичное.
– Ты уверена?
Айзек натягивает через голову свитер.
– Да. Раз Марго решила заняться мной, значит, это еще не конец. Она хотела убрать меня с дороги, потому что задумала что-то еще.
Айзек переводит взгляд на окно:
– Я все-таки думаю, что тебе стоит с этим повременить. По прогнозу, сегодня погода должна улучшиться. Может, полиция сумеет до нас добраться.
– Не похоже.
Элин смотрит в окно. Там по-прежнему темнота, но фонари снаружи освещают падающий с неба снег – огромные толстые хлопья.
– Мы не можем ждать. Судя по тому, как Марго разговаривала, для нее это личное. Это месть.
Взгляд Айзека блуждает по комнате и останавливается на кресле.
Через подлокотник небрежно переброшен Лорин кожаный пиджак.
В лице Айзека что-то меняется.
Он быстро и решительно кивает:
– Ладно. Давай сходим туда.