«Ну, вытащу я кирпич, и что? – подумала Света. – И что я буду с ним делать? Кирпич – оружие пролетариата?»
Девушка еще раз подергала камень.
«Если я его вытащу, то у меня тут станет намного больше воздуха, – решила Булкина. – Но чем же проковырять канавку вокруг кирпича? Известку-то надо удалить».
Она принялась изучать карманы джинсов и почти сразу же обнаружила ключ от директорской машины, надежно, как она думала, спрятанной в парке под деревьями.
– Ничего, у него есть второй ключ! А дубликат я потом сделаю и верну ему, – сказала Светлана Георгиевна и принялась ковырять раствор вокруг камня.
– О моя бедная подруга! – рыдала Алина. – О несчастный Энгельс!
Пиявка, раздувшаяся до невозможности, все еще болталась у нее на ноге.
– Не плачь, – строго сказал Маркс, показывая рукой на старый грузовик, стоявший на полянке. – Эти нехорошие люди забрали мою любимую машину, но мы их догоним! «Хаммер» мой заберем назад, твоих друзей освободим, а Игореше с его товарищем набьем, извините, морды!
Он побежал к транспортному средству. Пузько потрусила за ним.
– Володя, в нем же труп перевозили, – напомнила Алина, с содроганием глядя на грузовик.
– Ну и что? Может, это был приятный и воспитанный мужчина, – удивился Маркс. – А то, что он стал трупом, – это, очевидно, не его вина.
Маркс распахнул дверцу и полез в кабину, край которой освещало пробивавшееся сквозь лес утреннее солнце.
– Фу, какой беспорядок, – сказал Володя, – сразу видно, что тут ехали хулиганы.
Ключа в замке зажигания не было. Маркс вылез из машины, распахнул капот, что-то там покрутил, потом раздался щелчок, проскочила искра, и грузовик чихнул, вздрогнул и завелся.
– Поехали, – махнул он рукой Пузько. – Сейчас мы выясним, на что годен этот металлолом!
Алина быстро залезла в кабину и села на пассажирское сиденье. Все вокруг было засыпано какими-то грязными тряпками, разводными ключами, пивными банками, мятыми сигаретными пачками и рваными полиэтиленовыми пакетами.
– Я не представляю, как в таком бардаке можно находиться, – вздохнула Алина.
– У них и в голове то же самое. Полный бардак, отсутствие порядка и моральных устоев, – назидательно сказал Маркс, выжимая сцепление.
Грузовик вздрогнул, двинулся вперед и заглох.
– А ты умеешь водить такие машины? – спросила Алина.
– Я ездил на такой в армии, – ответил Володя, вышел из машины и снова открыл капот. – Просто внутри такой же бардак, как и в кабине. Все ржавое, грязное, на соплях, проволочках и честном слове.
Грузовик снова завелся.
– Кстати, – спросила Алина, когда они с трудом вырулили с полянки. – Что у них там сзади, в фургоне? Может, еще трупы? Или хуже того – кто-то умирающий!
В этот момент пиявка, висевшая на ноге у Алины, отвалилась и с глухим стуком упала на пол кабины.
– Мы обязательно посмотрим, что там, – кивнул Маркс, – но потом. Прежде всего надо освободить твоих коллег и вернуть аппарат и мою машину. Но я не уверен, что нам это удастся, – мы слишком медленно едем. Куда там до моего «Хаммера»!
Грузовик чихал, буксовал, скрипел и с трудом пробирался по лесу.
– Спасите! – взвизгнула Ксения, отпрыгивая в сторону.
Огромный черный внедорожник несся прямо на «десятку», поднимая тучи песка.
– Это Маркс с заложниками! Забросайте его гранатами! – верещала блондиночка, прячась за толстую сосну.
– Надо стрелять по колесам! – закричала Ева, хватая с плеча полковника один из «калашниковых» и открывая огонь.
– Сначала вверх! Предупредительный! – приказал полковник. – Мы не имеем права рисковать заложниками!
В воздухе прогремела оглушительная автоматная очередь. «Хаммер» развернулся и ринулся на Еву с Рязанцевым.
– Он будет нас давить! Беги! – крикнул Владимир Евгеньевич Ершовой, отпрыгивая в одну сторону и отталкивая Еву в другую.
Ершова упала в какую-то ямку в песке и закрыла голову руками. «Хаммер» пролетел над ее головой, засыпав глаза и раздавив каблук одной из Ксениных босоножек.
– Тьфу! Тьфу! Апчхи! – отплевывалась Ева, пытаясь восстановить зрительные способности.
«Хаммер» развернулся и снова ринулся на девушку.
– Мочите их гранатами! Всех насмерть, а главное – Маркса! – продолжала верещать из-за дерева блондиночка.
– Ева, осторожно! – изо всех сил закричал полковник, открывая огонь прямо в лобовое стекло внедорожника.
Ершова, которая ничего не видела, услышала звук надвигающегося автомобиля и снова рухнула в ямку. По стеклу «Хаммера» побежала трещина – но и только. Тяжелый армейский внедорожник был полностью бронированным.
Автомобиль проехал над ней, засыпав девушку песком и сломав автомат, упавший у ее ног.
– Ева! – закричал Рязанцев. – Уходи оттуда!
Блондиночка поняла, что момент настал. Она выскочила из-за толстого ствола и что было духу побежала к Рязанцеву, на плече которого болталась сумка с гранатами.
– Только бы не забыть все, чему нас учили в школе на уроках начальной военной подготовки, только бы не забыть! Сначала выдернуть чеку, потом бросить «лимонку»! – бормотала фифочка. – И Маркса как не бывало! И свидетелей тоже!
Она бежала к полковнику, поливавшему «Хаммер» из автомата. Разбушевавшийся внедорожник сдал назад и снова проехал по сжавшейся в ямке Ершовой, окончательно доломав автомат и чуть было не раздавив Еве ногу. Решив, что дело сделано и девушка убита, Игореша направил машину на Рязанцева. Полковник, быстро перезарядив автомат, спрятался за «десятку» и принялся стрелять оттуда. Из глаз его катились слезы, а сердце разрывалось от ужаса – он не знал, осталась ли его невеста живой и если да, то какие она получила ранения. «Хаммер» взревел и всей своей массой обрушился на синюю «десятку» полковника. Заскрежетал металл. В этот момент Ксения выхватила из сумки, висевшей на плече Владимира Евгеньевича, две гранаты и отбежала в сторону.
– Где тут чека? – прошептала фифочка, задыхаясь.
«Хаммер», весь покрытый вмятинами от пуль, продолжал крушить продукт российского автопрома. Он уже практически нависал над Рязанцевым. В этот момент Ксения наконец-то обнаружила чеку, выдернула ее и изо всех сил бросила гранату вперед. Первая граната еще летела, когда блондиночка выдернула вторую чеку и швырнула еще одну «лимонку», а потом рухнула за старый трухлявый пень и закрыла глаза.
Ба-бах!!! Ба-бах!!!
Одна за другой сверкнули две молнии. Колеса внедорожника взлетели в воздух. Брызнули стекла фар. Капот описал большую дугу и улетел куда-то за холм. Радиаторная решетка повисла на ветках. Выхлопная труба прочертила в воздухе параболу и по приземлении зарылась в песок на полметра. Наступила оглушительная тишина.
– Товарищ капитан! Где-то в лесу стреляют из «калашникова»! – закричал один из бойцов спецназа, врываясь в холл. Он курил у входа в санаторий прямо под памятником девушке с лыжами и хорошо слышал все, что происходило в лесу, в отличие от тех, кто находился в шумном холле здания.
Все выбежали на улицу. Из-за леса раздавались автоматные очереди и кругами летали потревоженные птицы.
– Я думаю, это Рязанцев! – добавил боец, первым услышавший выстрелы.
– Быстрее! Поехали! – отрывисто скомандовал Скляров. – Видимо, полковника атакуют!
– Да, мы поедем, – ответил Григорий, – но куда? На звук? А как мы будем искать его, когда выстрелы прекратятся?
Директор прислушался.
– Это как раз возле свинофермы, – сказал он, – сейчас я нарисую план.
Сергей Витальевич взял веточку и изобразил схему прямо на дороге.
– Спасибо! – воскликнул Скляров, запрыгивая в машину, уже заполненную спецназовцами.
Оба «УАЗа» сорвались с места и помчались к месту боя. За ними ринулась добрая половина журналистов, прихватив с собой камеры, фотоаппараты и диктофоны. Директор поспешно вернулся в холл и обомлел: маньяка на месте не было!
Света ковыряла твердый раствор изо всех сил. С нее градом лился пот. Воздуха не хватало. В мешке было тихо, как в склепе, но Булкина знала, что тишина обманчива – маньяк неизбежно вернется к ней. Накатывающий волнами ужас заставлял ее прикладывать к работе все усилия. Кирпич шевелился все сильнее, но вытащить его не было пока что никакой возможности.
– Ну давай, давай, вылезай, – разговаривала с кирпичом секретарша, отковыривая один за другим маленькие кусочки раствора.
Свете все сильнее хотелось пить, но воды не было.
– Ничего, держись, – успокаивала она себя, – сдаваться нельзя. Еще даже часа не прошло, так что время у меня есть!
Булкина сказала это вслух и сама себе не поверила. Наверняка маньяк не будет следить по часам, когда ему прийти.
«Эх, если бы у меня был нож! Все-таки ключ – не самый лучший инструмент, – подумала Света. – Впрочем, хорошо, что есть хоть что-то».
Она продолжила работу. Через несколько минут канавка углубилась, и ключ начал нырять в образовавшуюся щель почти полностью. Ковырять стало труднее. Кирпич шевелился намного свободнее, но вытащить его все еще было невозможно. Девушка встала и принялась колотить в кирпич пяткой, пытаясь расшатать его. В этот момент перед глазами у нее поплыли круги и стало невозможно дышать. Через некоторое время Света очнулась от обморока и снова легла на пол: воздух в верхней части каменного мешка был намного более спертым, чем внизу, у крохотной щели, где все-таки чувствовался едва уловимый приток кислорода. Она принялась бить по кирпичу ладонью, потом сняла обувь и начала стучать подошвой. Прямоугольник шатался, крошился, но никак не хотел покидать свое место.
– Ну как бы за него ухватиться? – спросила саму себя Булкина.
Она снова вытащила ключ – погнутый и щербатый – и начала выковыривать в краях кирпича углубления для пальцев.
В этот момент послышался звук шагов. Девушка припала ухом к щели и услышала знакомое тяжелое дыхание.
– Это он! Маньяк! – задохнулась от ужаса Света.
Ломая ногти и выворачивая пальцы, она вцепилась в кирпич – свой единственный шанс на спасение. В глазах помутилось. Булкину сильно затошнило. Шаги приближались. В последний момент страшным усилием Свете удалось выдернуть кирпич. Отчаянно борясь с подступающим обмороком, девушка поставила камень в проем, образовавшийся в каменном ряду, вертикально вверх. Потом она села на пол и засмеялась. Выйти из мусоросборника она больше не могла, но и преступник потерял доступ в помещение – стоявший вертикально кирпич надежно заблокировал дверь в закрытом положении.