«Такой бункер может быть и в Ханкале, и в любом райотделе милиции или воинской части… Да где угодно, хоть в частном доме! – размышлял Аюб. – Это может быть и погреб, и «зиндан» для заложников, и бомбоубежище для одной семьи. Хотя «зиндан» вряд ли: там все проще – обычная яма, в которую спускают деревянные лестницы… И в Ханкале, говорят, бетонных подвалов нет. Так что хрен его знает, где мы. Но ясно одно: нас считают врагами. И это плохо…»
Он осмотрел товарищей. Док, Тихий и Лось были в неплохом физическом состоянии, но явно угнетены…
– Это все, кто выжил?
– Вроде, – ответил Док. – Больше мы никого не видели.
На несколько минут воцарилась тишина.
– Ну что ж, – вздохнул Граф, – значит, нам повезло. Жаль ребят. Когда все вроде позади и вдруг…
– А нас-то почему сюда засунули? – спросил Тихий. – Сколько дней прошло, уже бы давно разобрались… А похоже, что все наоборот…
– Здесь еще не самое плохое место, – сказал Док. – Похоже, что мы под теплым помещением – иначе было бы холодно и сыро. А так терпимо. Если положить матрацы рядом и лечь поперек, вчетвером можно уместиться.
– И что мы тут будем делать? – поинтересовался Тихий. – Отдыхать в столь комфортабельном месте и набираться сил?
– А я слышал от одного чеченца, что ему в таком подвале «звонок другу» делали, – вмешался Лось.
– В смысле? – спросил Тихий. – Другу заставляли звонить, чтобы выкуп принес?
– Ага, почти! Берут полевой телефон, один провод от него – на мошонку, другой – на «друга», и крутят ручку вызова несколько раз. Человеку становится плохо. Очень плохо.
– Фу! – скривился Тихий. – Лучше пусть убьют сразу, я своего «друга» в обиду не дам, не на помойке его нашел!
– Судя по всему, этого исключать нельзя… Наше прикрытие, похоже, не работает, – сказал Граф.
– Да, иначе нас бы не привезли сюда.
– Это точно. Ну, на допрос вызовут, все прояснится! – изобразил уверенность Граф.
Но на допрос их не вызывали. Лишь немногословные конвоиры, явно не из начальствующего состава, вывели пару раз на улицу, в деревянный туалет, да бросили арестантам сухпаек, один на всех. Причем, выводили только бегом и с опущенной головой, так что особо вокруг не осмотришься.
На следующий день, ближе к обеду, дверь бункера открылась, и сверху донесся голос:
– Аюбов, на выход!
– Ну, начинается новый этап, – вздохнул Граф.
– Бегом! – крикнул один из конвоиров. – А то и прикладом схлопочешь!
Аюба завели в стационарный металлический вагончик, расположенный чуть дальше, чем туалет. За столом сидел следователь Красковский, аккуратно разложивший перед собой бумаги. У торца приткнулся особист Бараков.
Внутри было тепло, по сравнению с подвалом даже жарко. Вдоль стены тянулась труба парового отопления. «От домового котла или какой-то кочегарки обогревается, – автоматически отметил Аюб. – Хоть согреюсь…»
– Чего головой крутишь? Садись! – указал следователь на стул, стоявший посреди вагончика.
Аюб сел.
«Судя по тону, хороших новостей для нас нет, – отметил он. – Что же происходит?!»
– Итак, начнем сначала! – сказал капитан. – Назовите свою фамилию, имя и отчество!
– Аюбов Шарип Мурадович.
– Являетесь ли вы военнослужащим?
– Да. Я же говорил – свяжитесь с войсковой частью 88606!
– Мы направили запрос в Министерство обороны. Такой части не существует. Ни ты, ни ты твои друзья в списках военнослужащих не числятся. Мне вот просто интересно, на что вы рассчитываете? Вертолет без идентификационных номеров! Один из изъятых у вас автоматов проходит по учету как утерянный на разбитых артиллерией складах, а другой был в партии оружия, проданного в Йемен! Вы нас совсем за дураков держите?
Аюб пожал плечами и чуть поморщился – рана еще давала о себе знать.
– Какой вертолет прислали, на том и летели. А автоматов мы изъяли немало трофейных…
– Ты в этой группе старший? – подключился контрразведчик.
– На данный момент – я.
– На данный моме-е-е-ент… Хватит уже! Перестань витиевато выражаться, тебе не идет. Или ты думаешь, наше отношение к вам всегда будет таким хорошим, как сейчас? Вас не бьют, не прессуют… Пока. Так зачем подставляешь своих людей?
Аюб молчал.
– Ты же понимаешь, рано или поздно мы найдем тех, кто расскажет про ваши художества на территории республики? – дожимал его следователь. – Проведем очные ставки и все остальное… Сейчас возобновили дело об обстреле колонны федеральных сил, примерим гильзы к вашим автоматам. А пока все это будем делать, вас отправим в следственный изолятор.
Аюб на минуту задумался.
– Но я сказал правду, – продолжил он. – Свяжитесь еще раз с Министерством – там есть люди, которые должны знать. Или дайте, я сам позвоню в вашем присутствии!
– Совсем охреневший! – возмутился контрразведчик. – Я тебе только «звонок другу» организовать могу запросто!
– Только без меня! – поднял ладонь следователь. И повернулся к Аюбу: – Скажи, куда и кому звонить – я все проверю!
А действительно, куда звонить?
– Да я не знаю, просто вырвалось в горячке, – поправился Аюб. – Только наш командир знал, с кем держать связь.
– Так ты же сказал, что ты и есть командир? – тут же уцепился за оговорку Бараков.
– Я старший здесь, в нашей группе. А командир Мухтарыч. Найдите его!
– Иди и подумай хорошенько! – сурово сказал контрразведчик, делая знак стоящему у двери конвоиру. – А ты веди следующего. Может, кто-то из них умнее окажется!
Аюба увели.
– Ты думаешь, они действительно из НВФ? – спросил следователь, когда они остались наедине.
– Откуда же еще?! – вскинулся Бараков.
– А с каких это пор боевики летают на вертолетах? – задумчиво спросил Красковский. – И эти вертолеты сбивают другие боевики?
– Всякое может быть! – махнул рукой контрразведчик. – Стечение обстоятельств, ошибка, да мало ли что еще…
– На месте крушения боевики дострелили одного раненого, – упрямо продолжал рассуждать следователь. – Что ж это они – сбивают своих, убивают своих? Странно как-то. А объяснил этот парень все вполне логично. Есть, правда, неувязки… Только знаешь, на что это похоже?
– На что?
– На глубоко законспирированную и строго секретную операцию, о которой знают только несколько человек!
Бараков с сомнением покрутил головой.
– Наша служба об этом бы знала в любом случае! Но мы ничего не знаем!
– Может, ты не знаешь, а есть люди, которые знают, – стоял на своем следователь. – Только они находятся в тени до поры до времени.
Мухтарыч
Пленника сгрузили с лошади у дома Висхана.
– Шамсутдин, выгоняй джип из гаража, поставь пока под навес! – приказал он сыну. – И раскладушку принеси!
– Разве мы его не в подвале держать будем?
– Здесь побудет, пока точно не узнаем, кто он! Вдруг свой? Гараж теплый и замок надежный – и никуда не денется, и обижаться не будет.
– А если он муртад?[11]
– Значит, поступим так, как угодно Аллаху! Хватит болтать! За дело!
Шамсутдин открыл ворота гаража, сел в машину и включил зажигание. Хотя джип был и не новый, отобранный отцом у заезжего предпринимателя еще до начала первой войны, двигатель работал исправно. Потом пришлось через работавшего в милиции русского соседа сделать документы, чтобы шайтаны при зачистке машину не отобрали. Это обошлось не так уж и дорого, тем более что затраты были с лихвой компенсированы: после первого ухода федералов отец убил соседа и забрал все, что у него было. Хотя милиционер успел семью отправить за пределы республики, видимо, деньги и ценности жене не доверил: отец принес несколько пачек долларов и рублей и горшок с золотыми изделиями… Да еще и дом продал. Вот поэтому и хватило денег на «Иглу». Правда, отец еще взял хороший выкуп за заложника, захваченного на границе со Ставропольем. Его, правда, держали в подвале, а не в гараже, и Шамсутдин с Мусой отрабатывали на нем приемы рукопашного боя. Так и накопил на самонаводящуюся ракету. Отец хозяйственный, умеет деньги делать. А теперь и положение получит…
Машина мягко выехала во двор, на бетонную площадку.
– Заносите! – распорядился Висхан.
Адлан схватил пленника под мышки, Руслан взял за ноги.
– Тяжелый! – сказал Руслан, пятясь, как рак, назад. Он был самым молодым, а потому и физически слабее других ребят.
– Ничего, не надорветесь! – подражая суровости отца, сказал Шамсутдин. – Несите и не нойте!
Неожиданно пленник открыл глаза.
– Он ожил! – От неожиданности Руслан разжал руки, нижняя часть пленника шлепнулась на бетон.
– Аккуратнее! – недовольно проворчал Висхан. – Убьете еще… Зря тащили, что ли?!
И склонился к незнакомцу.
– Ассаляму алейкум, дорогой! – изменив тон, участливо произнес он.
– Ва-алейкум салам! – тихо ответил тот.
– Как себя чувствуешь? – спросил Висхан на чеченском.
– Голова сильно кружится.
– Сам идти можешь?
– Попробую! – Мужчина поднялся, пошатываясь, сделал два шага… – Да, могу!
– Хорошо! – кивнул хозяин. – Кто ты?
Собравшиеся вокруг юнцы с интересом ждали ответ. Незнакомец обвел их взглядом…
– Давай поговорим без лишних ушей! – сказал он.
Будущий амир подал знак рукой, и его подчиненные отошли, но продолжали внимательно наблюдать.
– Говори! – нетерпеливо потребовал Висхан.
– Зови меня Султаном.
– Я не это спрашивал! – резко перебил Висхан. – Кто ты такой? И не юли, если тебе дорога жизнь!
– Я вижу, ты моджахед… Тогда ты должен знать, кто такой амир Саббах…
Для Висхана это страшное имя было так же далеко, как звезда на небе. Но он уверенно кивнул:
– Конечно, я его знаю.
– Знай и то, что сегодня лагерь Саббаха разгромлен кафирами[12]. Я был там и сражался с ними…
– Почему тогда ты не погиб, а оказался в вертолете врагов?
– Не погиб я потому, что на то воля Аллаха. Меня и еще несколько моджахедов взяли в плен. Не знаю, остались ли они живы… Это ты сбил вертолет?