«Лесные, – подумал он. – Больше некому! От Имрана…»
– Мы от Борза, – подтвердил его догадку тот, что был повыше.
– Салам! – кивнул Бамбук. – Друзья моего брата – мои друзья. Проходите в дом, завтракать будем.
– Спасибо, нет времени. Амир прислал предупредить тебя, – сказал второй. – Мунафики[26] хотят подбросить тебе во двор снаряд. Слава Аллаху, есть среди ментов истинные мусульмане…
– Они уже были вчера, – сказал Бамбук. – Обыск делали.
Гости переглянулись.
– И что? – спросил тот, что повыше.
– А ничего. Ушли ни с чем.
– Значит, подкинули и ушли. Надо искать!
– Если бы подкинули – сразу бы и нашли, – засомневался Бамбук.
– Имран сказал – информация стопроцентная. Они взорвать его хотят вместе с тобой. Слышал же, дома некоторых, кто в «Норд-Осте» захват делал, взорвали уже?
«Откуда они знают, что я помогал в том деле? – подозрение у Бамбука усилилось. – Брат не мог такого сказать! Хотя чем я рискую?»
– Я тут при чем? – на всякий случай произнес Муслим, хотя именно он изготовил тогда пояса шахидов и фугасные заряды.
– Слушай, Муслим, мы же не сами к тебе пришли! Амир за тебя волнуется. Сказал – хорошо все проверить. Сказал – ты сам обезвредить сможешь, нужно только найти успеть. Куда они заходили?
– Да никуда особо, – пожал плечами Бамбук. – В коровник с улицы заглянул один, но я его видел все время. Другой на крышу по лестнице поднимался, но у него с собой ничего не было. А в дом они и не заходили.
– На крышу коровника, говоришь? А на тот сарай, что за ним?
– Да я особо не следил, – признался хозяин.
– Давай, посмотри! Должны же мы амиру доложить, что все проверили.
– Ну, давай, проверим.
Муслим направился к невысокому, покосившемуся, старому сараю. За ним валялась куча металлолома, ощетинившаяся торчавшими во все стороны ржавыми трубами, проволокой «катанкой», ножками кроватей с колесиками, и прочим железным мусором. В нескольких метрах он остановился и приподнялся на носках.
– Там что-то есть! – удивленно сообщил он, указывая рукой. – Вон, из-под винограда выглядывает…
Бамбук вернулся к коровнику, взял расшатанную деревянную лестницу, приставил к стене старого сарая и полез вверх по «играющим» ступеням.
– Сейчас посмотрим…
– Аккуратно там! Мы подержим, чтоб не завалился! Тут вон сколько железок, еще напорешься! – тот, кто пониже, крепко ухватился за лестницу, а высокий вытащил из кучи металлолома метровый отрезок трубы и полез следом.
– Гля, тут точно снаряд! – Бамбук начал осторожно раздвигать руками виноградную лозу…
– Хрясь! – удар трубой пришелся в первый шейный позвонок у основания черепа. Муслим, раскинув руки, упал на снаряд, как будто хотел его обнять.
Высокий бросил трубу на место и нагнулся к взрывателю снаряда. Через несколько минут он спустился вниз, и оба неожиданных гостя быстро покинули домовладение «неприкасаемого» Муслима. Когда они вышли за околицу, в селе раздался сильный взрыв и к небу поднялся черный столб дыма. Но они даже не обернулись.
Чечня, Сагашки, ноябрь 2004 г
По сравнению с бескрайними зарослями Черных гор, лес возле Сагашек, конечно, не лес, а так – маленький лесок. Но из-за растущего сплошной стеной ивняка он похож на джунгли. К тому же, эти джунгли за две войны буквально нашпигованы минами и растяжками. Поэтому федералы сюда и не суются. Зато тем, кто знает тропы, отсюда удобно выходить на минирование федеральной трассы, по которой, хочешь не хочешь, а приходится ездить военным и чиновникам всех мастей; удобно встречаться с информаторами на окраине села, и здесь совсем не трудно спрятать диверсионную группу из дюжины человек.
Новоиспеченный амир этой группы – Исмаил Умаров, сидя на стволе поваленного дерева, рисует карандашом в тонкой тетрадке схему построения инженерной разведки федералов с привязкой ко времени прохождения участков. Три дня он собирал информацию об этом от своих пособников. В первый день, под видом таксиста, ожидающего в бежевой «шестерке» у выезда из села, за ними следил старый Иса. На второй день толстый Пумба сыграл роль мелкого торговца, торопящегося довезти к покупателям на стареньком «Иж-Комби» свежий, еще теплый хлеб, но вынужденного стоять на перекрестке, пока не пройдет инженерная разведка. По внешнему виду его вряд ли можно было бы заподозрить в причастности к моджахедам. С видом эдакого розовощекого добряка Пумба даже вышел из машины и подарил солдатам булку хлеба, бросив при этом фразу: «Когда же в республике наступит мир?!», поцокав языком и сокрушенно покивав головой. На третий день с машиной вышла заминка, а следить на одной и той же было опасно, саперы – парни внимательные.
Выручила Тамила – сестра Бесика, убитого неверными в прошлом году. Посильнее закутавшись платком, она вместе с несколькими местными женщинами вошла в маршрутную «Газель» рядом со стоянкой частных такси, и наблюдала за военными из окна. Правда, местные на нее тогда косились – что здесь делает в такую рань молодая девушка не из их села? Но на проведение операции их взгляды уже никак повлиять не могли. Инженерно-разведывательный дозор снова прошел как обычно: 7 человек, с интервалом 25 метров друг от друга, с двумя собаками и БТРом прикрытия, старший дозора – пятым номером, по правой стороне проезжей части. И по времени все как всегда: военный комендант района на бронированном «уазике» проехал перекресток ровно через 10 минут после прохождения инженерной разведки.
Исмаил сделал последние пометки и, довольный, закрыл тетрадь – завтра все решится: если Аллах будет благосклонен, уже к обеду в новостях объявят о гибели военного коменданта района. Кстати, пора бы и пообедать. Исмаил поднялся. В двадцати метрах от него, еле различимые среди деревьев, маячили фигуры собиравших хворост Максуда и Зелимхана. Остальные отдыхали в шалаше.
– Э, Максуд! – негромко позвал амир. – Далеко не отходите!
Оба моджахеда остановились и обернулись.
– Я помню, – ответил Максуд.
Три дня назад, в местах, определенных Исмаилом, его подчиненные поставили в десяти минутах ходьбы на подступах к лагерю с разных сторон: четыре «ОЗМ-72»[27] на растяжках, и шесть ПМНок[28]. Поэтому для охраны базы в светлое время суток амир решил ограничиться выставлением у тропы со стороны села одного наблюдателя. Да и полноценной базой это сложно назвать. Так – место дневки с одним общим шалашом. Даже землянку рыть не стали – смысла нет столько сил на жилье для краткосрочной акции тратить. Зимовать здесь они не собираются.
Исмаил, пригнувшись, зашел в крытый ветками шалаш, в полумраке прошел между рядов разложенных на подстилке из травы вдоль стен спальных мешков, большая часть из которых сейчас была занята спавшими, и подошел к своему месту. Покопавшись в рюкзаке, достал оттуда банку рыбных консервов, спрятал тетрадь и вышел.
Максуда с Зелимханом видно не было. Исмаил посмотрел по сторонам, пытаясь отыскать их глазами…
– Гу-гух! – раздался взрыв совсем рядом, заставив амира присесть от неожиданности и выронить консервы из рук.
На его глазах шалаш разлетелся, как карточный домик под порывом ветра. Рассыпавшиеся ветви и жерди вспыхнули, из-под них струились клубы черного дыма. Крича от боли, пытались выбраться из-под горящих ветвей израненные и контуженные моджахеды.
– Гу-гух! – громыхнуло снова, и рядом с Исмаилом упала чья-то нога, обрызгав его кровью.
Выхватив «Стечкин», амир бросился прочь. Петляя между деревьями, Исмаил уверенно бежал в сторону села – схему минирования он помнил хорошо. За спиной к крикам и стонам добавились звуки автоматных очередей.
– Бзы-нн-нь! – хлестнула по ногам металлическая проволока растяжки…
«Здесь не должно ее быть!» – успел подумать амир, прежде чем стальной ролик – один из двух с половиной тысяч, вылетевших из подброшенной пороховым зарядом на метр вверх ОЗМки – пробил его череп насквозь и вонзился в дерево, оборвав все мысли вместе с жизнью.
Через пять минут все стихло. Лишь сырые ветви шалаша тихо потрескивали в пламени горящих под ними вещей моджахедов.
– Пойдем отсюда, – сказал Алха, глядя на пламя. – Там же боеприпасы под ветками остались, сейчас взрываться начнут и разлетаться во все стороны.
– Угу, – кивнул Аюб и, нажав тангенту рации, скомандовал: – Уходим!
Чечня, Ортсхой-Юрт, ноябрь 2004 г
Если судить о размерах республики по количеству упоминаний в средствах массовой информации, то можно подумать, что Чечня занимает не меньше половины всей территории России – столько событий выпало на ее долю с конца 1994 года. Тысячи погибших, раненных и пропавших без вести с обеих сторон, миллиарды рублей в денежном эквиваленте выпущенных за две войны снарядов и пуль, не поддающееся подсчету количество искалеченных судеб. Даже в самых отдаленных уголках России знают имена «прославившихся» терактами амиров и названия небольших чеченских селений, близ которых шли бои, погиб сосед, или остался без ноги брат. Реально же Чеченская Республика в три раза меньше Московской области, не удивительно, что расстояния между соседними селами здесь невелики и вполне преодолимы пешком. Для находящихся в лагерях моджахедов это порой самый безопасный способ передвижения. Как говорится – «короче дорога та, которую знаешь». А если знаешь короткую дорогу – еще лучше.
Джамалутдин знал самую короткую дорогу из лагеря Саббаха и всегда ходил домой только пешком. Переодевшись в черные потертые джинсы и черную болоньевую куртку с белыми полосами вдоль рукавов, он спустился с Мамутского предгорья к Ортсхой-Юрту и спокойно, как обычный мирный житель, вошел в село. Сразу за мостом его обогнал самосвал на базе «ГАЗ-53», груженный металлоломом выше бортов. В кабине, рядом с водителем, сидел старший брат – Умар. «По дороге шел, а попутный «металлист» его п