Однако глава американской делегации (посол США при ООН) сделал все, чтобы не придавать этому демаршу большого значения.
Примечательно, что ключевой член делегации США – сенатор-демократ от Небраски Зорински (он возглавлял подкомитет сената по делам Западного полушария и поддерживал выделение Никарагуа кредитов и помощи) – полностью поддержал точку зрения Ортеги по вопросу выборов. Прежде чем провести достойное и свободное голосование, требовалось воссоздать заново списки избирателей, провести их регистрацию (в Никарагуа по американскому образцу все избиратели должны были регистрироваться заранее, для того чтобы в день голосования попасть в списки).
У Зорински состоялась дружественная беседа с Кастро, который выразил озабоченность перспективой победы на президентских выборах кандидата республиканцев Рейгана и обещал, что Куба не сделает ничего, что могло бы подорвать позиции Картера перед голосованием. Кубинский лидер предложил американцам сотрудничать в деле оказания помощи Никарагуа, чтобы США не думали, что Куба хочет превратить Никарагуа в свою марионетку[863].
Сразу же после окончания торжеств КОСЕП собрал пресс-конференцию и подверг резкой критике нарушение сандинистами их майского обещания, что выразилось в отказе назвать точную дату выборов. Больше всего досталось сандинистам от лидера УПАНИК Хорхе Салазара (который и в мае 1980 года был против компромисса с СФНО по вопросу о расширении госсовета). Особенно возмутил Салазара постоянный рефрен садинистской пропаганды, согласно которому буржуазия не сыграла в победе революции никакой роли (хотя это было правдой и так считало подавляющее большинство никарагуанцев). Если СФНО не объявит точную дату выборов, сказал Салазар, то КОСЕП оставляет за собой право выйти из госсовета.
Интересно, что рупор оппозиции «Ла Пренса» со ссылкой на Томаса Борхе сообщал в мае 1980 года, что муниципальные выборы пройдут в 1981-м, а президентские и парламентские – в 1982-1983 годах[864].
18 августа 1980 года четыре буржуазные партии (Демократическая консервативная, Никарагуанское демократическое движение Робело, социал-христиане и социал-демократы) потребовали проведения выборов, ссылаясь на письмо, направленное Хунтой национального возрождения в Организацию американских государств (ОАГ) в июне 1979-го.
23 августа СФНО ответил КОСЕП. Выступая на массовом митинге по случаю успешного окончания войны против неграмотности, Умберто Ортега объявил в присутствии президента Коста-Рики Карасо, что выборы состоятся не ранее 1985 года, а политическая кампания по выдвижению кандидатов не начнется ранее 1984-го. При этом Ортега заметил, что выборы в понимании СФНО серьезно отличаются от того, что представляют себе олигархи: чередования у власти двух традиционных буржуазных партий – консерваторов и либералов, – которые в течение долгих десятилетий предавали интересы народа. «Запомните, что выборы послужат для того, чтобы укрепить революционную власть, а не для того, чтобы устранить ее, поскольку народ уже и так находится у власти в лице своего авангарда – Сандинистского фронта национального освобождения и его Национального руководства»[865]. К тому же до выборов надо преодолеть «отсталость и экономическое, социальное и моральное разрушение страны».
Ортега спросил собравшихся на площади бойцов Армии грамотности, согласны ли они с его словами. В ответ прозвучало многоголосое «Да!».
КОСЕП немедленно отозвался на выступление Умберто Ортеги, утверждавшего, что сандинисты раскрыли свои планы навсегда остаться у власти.
Между тем СФНО не собирался отсиживаться в идеологической обороне. Через две недели после выступления Ортеги были опубликованы декреты хунты № 511, 512 и 513. Эти декреты запрещали политическим партиям заниматься «политическим прозелитизмом» (то есть вербовкой новых сторонников) до официального объявления предвыборной кампании. Средствам массовой информации запрещалось распространять информацию на определенные темы без ее предварительного получения или одобрения правительственными органами. К таким темам относились, в частности, недостаток товаров в торговле или инфляция, вооруженные столкновения с противниками режима, забастовки, конфликты на селе, включая захваты земель, чрезвычайные происшествия в сфере коммунальных служб[866].
Естественно, буржуазная оппозиция расценила эти декреты как начавшееся превращение Никарагуа в марксистско-ленинское тоталитарное государство.
Лидер УПАНИК Салазар (родился в 1939 году) принял решение свергнуть сандинистов насильственным путем. Отец Хорхе Салазара, капитан национальной гвардии, был личным помощником Сомосы, а сам он получил военное образование в США. Семье Салазаров принадлежали большие кофейные плантации. Во время борьбы против Сомосы, когда сандинисты и их сторонники сотнями гибли в городах под бомбами национальной гвардии, Салазар организовал в своей родной провинции Матагальпа сбытовой кооператив, в котором объединились под его руководством около 7 тысяч мелких и средних производителей кофе. Позднее Салазар создал и возглавил объединение средних сельхозпроизводителей и скотоводов – УПАНИК (испанская аббревиатура Союза аграрных производителей Никарагуа). УПАНИК противился созданию производственных кооперативов и в штыки встретил монополию государства на экспорт кофе.
Салазар был ярым противником сандинистов, и те отвечали ему взаимностью. В октябре 1979 года на собрание кооператива Салазара приехал ответственный за аграрную реформу член Национального руководства СФНО Хайме Уилок. Он пытался убедить собравшихся, что такие люди, как Салазар, которые не принимали в революции никакого участия, не могут быть настоящими представителями интересов сельских производителей. Но Салазар был довольно харизматической личностью и прочно держал власть в кооперативе. Выступление Уилока закончилось скандалом, а Салазара вынесли из зала на руках.
Салазар решил свергнуть сандинистов силой еще до того, как те объявили дату выборов в августе 1980 года. Еще в мае 1980 года, сразу же после открытия заседаний госсовета, его двоюродный брат Алехандро Салазар сказал Хорхе, что на него вышел офицер Сандинистской народной армии Нестор Монкада, который предлагает свергнуть СФНО вооруженным путем[867]. Монкада назвался представителем некой военной организации в составе сотен офицеров и солдат армии и полиции, которые недовольны марксистской политикой Национального руководства СФНО.
Буйный темперамент лидера УПАНИК и ненависть к сандинистам возобладали над осторожностью, и Хорхе Салазар дал согласие на контакт с Монкадой. После встречи с Монкадой, который прямо предложил Салазару возглавить новое правительство после свержения СФНО, братья Салазары стали плести паутину заговора среди своих друзей и бизнес-партнеров. Первым делом они переговорили с недавним членом хунты Робело, причем сделали это в США, где и Салазар, и Робело часто бывали по делам своего бизнеса. Робело участвовать в заговоре отказался, сказав, что будет бороться против сандинистов легальными политическими средствами[868]. Зато не отказался принять участие в рискованном предприятии вице-президент Торговой палаты Никарагуа Леонардо Сомарриба.
Монкада попросил Салазара достать большую партию оружия, так как ее сложно украсть из арсеналов, не возбудив ненужных подозрений. Странная просьба не вызвала у Салазара лишних вопросов. Но реально достать оружие можно было только за границей и только при помощи бывших национальных гвардейцев и их американских покровителей.
Салазар установил в США контакты с бывшим полковником национальной гвардии Сомосы Энрике Бермудесом, который к тому времени уже был платным осведомителем ЦРУ.
Бермудес родился 11 декабря 1932 года в Леоне в многодетной семье автомеханика (он был третьим из восьми детей). В 1948 году из карьеристских соображений Бермудес вступил в национальную гвардию, став 380-м кадетом военного училища (позднее, когда Бермудес возглавил вооруженную никарагуанскую контрреволюцию, он взял себе боевой псевдоним «3-80»)[869]. Карьера Бермудеса в гвардии развивалась медленно и бесцветно. Он сам вспоминал, что всегда был заместителем и никогда – реальным командиром. В 1954-1956 годах Бермудес получил военное образование в Бразилии, но в течение 15 лет никак не мог подняться выше лейтенанта. Он преподавал в военном училище математику и химию (по военной специальности Бермудес являлся инженером и фактически не был боевым войсковым офицером).
Положение изменилось в 1965 году, когда Бермудес возглавил никарагуанскую роту, посланную Сомосой для поддержки американской интервенции в Доминиканской республике. Американцы приметили услужливого Бермудеса и уже не выпускали его из поля зрения. За десять лет Бермудес дослужился до подполковника. Венцом его карьеры стал пост заместителя дорожной полиции Манагуа.
В августе 1975 года Бермудеса направили для повышения квалификации в США, где в Межамериканском оборонном колледже (Inter-American Defense College) в Вашингтоне он написал работу на странную для офицера инженерной службы тему: «Психологические и социальные корни подрывной деятельности» (под «подрывной деятельностью» имелось в виду революционное движение). По окончании учебы Сомоса оставил Бермудеса военным атташе в США в звании полковника.
В последние месяцы существования диктатуры американцы пытались спасти национальную гвардию, заменив ее одиозное командование людьми, не запятнанными репрессиями против народа. Естественно, сразу всплыла кандидатура Бермудеса, но того не любили в самой гвардии, так как боевым авторитетным офицером он никогда не был. Поэтому после 17 июля 1979 года бывший военный атташе Никарагуа в США стал водителем грузовика (правила дорожного движения он знал досконально) и развозил абонентам журнал «Ньюсуик».