Советское оружие, помимо того, что отличалось высокими боевыми качествами, сыграло огромную положительную психологическую роль. До его прибытия многие крестьяне присоединялись к «контрас» под воздействием новейшего американского оружия, которое было у бандитов. На этом устрашающем фоне сандинисты первоначально выглядели «беднее», и крестьяне сомневались в том, что они победят. Теперь у никарагуанских войск было современное оружие, и это побудило многих «контрас» воспользоваться амнистией, провозглашенной правительством Никарагуа в декабре 1983 года, – теперь уже многие не верили, что «контрас» удастся справиться с такой сильной армией, какая появилась у сандинистов.
19 июля 1983 года (в четвертую годовщину революции) вышел закон об обязательной почетной воинской службе, который должен был вступить в силу с 1 сентября. Проамериканская буржуазная оппозиция подвергла закон ожесточенной критике – мол, сандинисты хотят заставить всех, даже своих политических противников, служить в «своей» «политизированной» армии. На самом деле закон о призыве применялся выборочно – целью правительства являлось не призвать всех молодых мужчин в армию (что было невозможно даже и по экономическим соображениям), а подготовить обученный резерв, главным образом на случай вооруженной агрессии со стороны США или их центральноамериканских союзников. Тем не менее богатые никарагуанцы активно саботировали призыв и вывозили своих отпрысков за границу, в том числе в США.
В 1983 году американцы, несмотря на возросшую активность «контрас», прекрасно понимали, что ФДН бесконечно далек не только от того, чтобы свергнуть правительство СФНО, но даже захватить какой-нибудь крупный город. Поэтому они решили надавить на Манагуа по дипломатическим каналам, чтобы заставить сандинистов пойти на уступки. 11 июня 1983 года в Никарагуа прибыл специальный посланник госсекретаря Ричард Стоун[1057]. Он прямо сказал министру иностранных дел д'Эското, что «контрас» будут доставлять сандинистам «головную боль» до тех пор, как правительство Никарагуа не пойдет на уступки США. «Вы же умный человек, отец. А умные люди стараются избегать трудностей. Вы признали, что „контрас“ доставляют вам головную боль. И поэтому, видимо, Вы предпочли бы избавиться от этой головной боли. Поэтому делайте, как мы говорим, и увидите, как, словно по волшебству, проблема исчезнет»[1058].
Еще до того как Стоун угрожал д'Эското в Манагуа, ЦРУ решило убить никарагуанского министра иностранных дел. Священник и одновременно стойкий сторонник революции, тонкий тактик и мастер ведения диспутов, д'Эското оказался для США крайне неудобной фигурой – его очень трудно было «продать» американскому общественному мнению как «кастроита» или «марксиста-ленинца советского типа». В 1982 года ЦРУ вышло на сотрудницу никарагуанского посольства в Тегусигальпе Марлен Монкаду (американцы знали ее как Мирейю и не подозревали, с кем имеют дело). Мирейя работал в посольстве с 1979 году. Перед ее отъездом в Манагуа гондурасские знакомые устроили ей встречу с потенциальным женихом – неким Луисом Родригесом. Жених, правда, больше говорил о политике, чем о предстоящем браке. Наконец, он представился агентом ЦРУ и предложил сотрудничество. Мирейя запросила Манагуа, и там дали добро на «вербовку».
Сначала агенты ЦРУ («Джонни» и «Мартита») хотели с помощью нового агента взорвать никарагуанское посольство в Тегусигальпе, затем установить в кабинете посла подслушивающую аппаратуру. Но от этих планов отказались – у американцев были на Мирейю более серьезные виды. 2 апреля 1983 года на явочной квартире в гондурасской столице агент ЦРУ «Джонсон» во имя «усиления демократической борьбы в Никарагуа и во имя конечной победы над коммунизмом» предложил «убрать» министра иностранных дел Никарагуа. Агенты ЦРУ знали, что д'Эското предпочитает бенедиктин, и предложили Мирейе подарить министру бутылку этого напитка. В ней будет яд замедленного действия, и симптомы не покажут отравление, когда д'Эското умрет через «пару недель». За такую работу по борьбе с «мировым коммунизмом» никарагуанке предложили 5 тысяч долларов. Помимо этого, сразу же после знакомства-вербовки «жених» пообещал девушке привезти ей дюжину модных платьев из США.
По возвращении Марлен Монкады в Манагуа ЦРУ передавало ей инструкции по радио. Сначала ее просили сообщить максимум подробностей о жизни министра: «Сеанс связи 2. Получила твое письмо № 4. Запомни, все твои усилия должны быть направлены на достижение хороших отношений с министром. Весьма важно, повторяю, весьма важно сообщить нам следующие детали: обычный путь из дома в министерство. Интимная жизнь. Повторяю интимная жизнь. Вкусы. Привычки склонности – любимые блюда, напитки. В какие часы работает дома. Постарайся найти предлог для поездки в Тегусигальпу на святой неделе. Привет. Линда Кристаль. Конец. Конец. Конец»[1059].
В ночь на 1 июня 1983 года Мирейя получила шифрованное радиосообщение от резидентуры ЦРУ в Тегусигальпе: «Сеанс связи 4. Получила твои письма № 7, № 8 и № 9. 4-го числа сего месяца в семь утра тебе следует, пройдя от ресторана „Арагон“ два квартала направо, отыскать желтый деревянный столб. Под ним, у старого ведра, будет лежать пакет с бутылкой вина… Храни ее, дожидаясь возможности. На столбе, на уровне пояса, после изъятия поставь мелом черточку. Не отчаивайся. Это всё. Привет. Линда Кристаль. Конец. Конец. Конец».
В Манагуа «агент» Мирейя встречалась с сотрудниками ЦРУ Эрмилой Родригес, Дэвидом Грейгом, Линдой Пфейфель (которые работали под «крышей» посольства США) прямо напротив министерства иностранных дел, в ресторане «Эскимо».
10 июля 1983 года руководитель никарагуанской госбезопасности Серна объявил о раскрытии заговора и высылке троих упомянутых сотрудников американского посольства.
Таким образом, Никарагуа на угрозы не поддавалась, хотя маневры американской армии в Гондурасе становились все более угрожающими и приближенными к реальным боевым действиям. Пока Стоун требовал в Манагуа прекращения «милитаризации» и сокращения никарагуанской армии (что могло бы спасти «контрас» от грозившего им полного разгрома), сами американцы наращивали численность гондурасских вооруженных сил. Если в июле 1979 года в сухопутных войсках Гондураса служили 14 тысяч человек, то в июле 1982-го – 21,4 тысячи. Количество военных самолетов выросло с 80 до 117, вертолетов – с 7 до 21[1060]. В два раза (с 5 до 10) увеличилось количество военных аэродромов, которые американцы строили и модернизировали в ходе бесконечных «маневров». Была построена железная дорога к базе ВВС Сан-Лоренсо. Была расширена военно-воздушная база Пальмерола и введена в эксплуатацию станция РЛС в Серро-Уле. Вдоль никарагуанской границы американские инженерные части построили рокадные дороги.
Все аэродромы модернизировались так, чтобы принимать огромные американские военно-транспортные самолеты С-130, на которых обычно перебрасывалась за границу самая боеготовная американская дивизия – 101-я воздушно-десантная, превосходившая огневой мощью всю никарагуанскую армию.
Как только Рейган пришел к власти, он немедленно удвоил военную помощь США Гондурасу (до 10,5 миллиона долларов)[1061].
В 1981-1984 годах на территории Гондураса и в его территориальных водах было проведено девять крупных американско-гондурасских учений общей продолжительностью 359 дней. В них приняли участие 27800 американских солдат и офицеров.
В Гондурасе шла разнузданная антиникарагуанская пропаганда, и правительство постоянно говорило о вероятности грядущей войны с южным соседом.
После провала миссии Стоуна войска США в июле – сентябре 1983 года провели маневры (шли до сентября), в ходе которых 16,5 тысячи американцев открыто отрабатывали военно-морскую блокаду Никарагуа. А в августе 1983 года начались самые продолжительные в истории вооруженных сил США учения «Биг Пайн 21» (они длились до марта 1984-го). Тем самым американцы приучали собственную и международную общественность к постоянному нахождению крупного контингента своей армии в Гондурасе. Помимо этих частей в гондурасских вооруженных силах были 1500 американских военных советников.
Пока американцы безосновательно обвиняли Никарагуа в помощи сальвадорским партизанам, гондурасский воинский контингент в количестве до 3 тысяч солдат в середине 1982 года помогал армии Сальвадора воевать с повстанцами в сальвадорской провинции Морасан.
В 1983 году США реанимировали Центральноамериканский совет обороны (КОНДЕКА) в составе Гватемалы, Сальвадора и Гондураса, когда-то основанный по инициативе Сомосы. КОНДЕКА должен был разработать план совместных боевых действий проамериканских диктатур против Никарагуа. Сандинисты ввели военный призыв не в последнюю очередь под влиянием возрождения КОНДЕКА – прежняя никарагуанская армия была слишком малочисленной для того, чтобы вести войну против трех армий соседних стран.
В середине 1983 года куратор «контрас» и главком гондурасской армии Альварес запросил в Вашингтоне на следующие три года военной помощи на астрономическую сумму 400 миллионов долларов[1062]. Внешняя и внутренняя политика гондурасского правительства вызывала в стране широкую оппозицию, но армия и «контрас» следили за тем, чтобы самые беспокойные ее представители «бесследно исчезали». Только в 1983 году в Гондурасе «исчезли» 145 противников режима.
Никарагуа прилагала все усилия, чтобы нормализовать отношения с Гондурасом. Даниэль Ортега в мае и ноябре 1982 года предлагал президенту Гондураса Суасо провести встречу на высшем уровне. По наущению Вашингтона гондурасцы отказались, выказав уверенность, что сандинисты используют эту встречу исключительно в пропагандистских целях.