Но в 1988 году суд отверг требование Авиргана о выплате 25 миллионов долларов в виде компенсации ущерба здоровью, сочтя доводы обвинения недоказанными.
В 1990 году уже правительство Коста-Рики обвинило ЦРУ в организации покушения на Пастору и назвало для дачи показаний двух подозреваемых – кубинского эмигранта Фелипе Видала и упомянутого американского «фермера» Джона Халла[1125], который жил в 1984 году в Коста-Рике и которого указал в числе организаторов преступления Авирган.
Еще в 1985 году на ранчо Халла костариканская полиция задержала нанятых Робертом Оуэном (о нем ниже) пятерых наемников из американской правой организации «Гражданско-военное содействие» (Civilian Military Assistance, СМА) по обвинению в нарушении законов Коста-Рики о нейтралитете и незаконном владении взрывчаткой.
Сам Пастора тоже считал, что его несостоявшееся убийство организовал именно Халл – по его словам, «самый неприкасаемый человек в Коста-Рике». Представитель Оливера Норта (об этом человеке, курировавшем «контрас» от СНБ США после того, как конгресс запретил делать это ЦРУ, речь пойдет ниже) Роберт Оуэн (очередной «cut out» ЦРУ) в момент покушения на Пастору встречался в Коста-Рике с Халлом и главой резидентуры ЦРУ Джо Фернандесом. Позднее Оуэн заявил на официальных слушаниях комитета конгресса по расследованию аферы «Иран – „контрас“»: «Я был там на юге со специальной миссией по поручению полковника Норта. В тот вечер, когда это (покушение на Пастору – прим. автора) произошло, я был в Сан-Хосе». Оуэн, как и Фернандес был шокированы, когда «какие-то никарагуанцы» передали новость о покушении на Пастору. Оуэн пытался убедить комитет конгресса, что за покушением на Пастору стоял ливийский лидер Каддафи. Объяснялось это так: Каддафи сначала дал Пасторе 3 миллиона долларов, а потом потребовал, чтобы Пастора приехал к нему в Ливию. Но, поскольку тот не торопился, покушением Каддафи отправил ему своего рода послание.
Следует отметить, что версия Халла – Оуэна появилась в самый разгар обострения американско-ливийских отношений, когда по приказу Рейгана ВВС США нанесли ракетно-бомбовый удар по резиденции Каддафи, чтобы убить ливийского лидера. Рейган представлял Каддафи как главного мирового террориста, поэтому в его причастности к покушению на Пастору могли бы поверить многие американские СМИ. Правда, было абсолютно неясно, зачем Каддафи, поддерживавший прекрасные отношения с сандинистами, должен был платить Пасторе.
Позднее появились данные, что под личиной «Хансена» скрывался член одной из подпольных левых аргентинских группировок Виталь Роберто Гагэн, погибший в 1989 году при налете на аргентинскую военную базу. Гагэна якобы использовали сандинисты. Костариканским прокурорам так и не удалось найти труп Гагэна, чтобы опознать его на предмет сходства с «Хансеном».
Генеральный прокурор Коста-Рики вообще заявил, что аргентинские власти не уверены, что погиб именно Гагэн.
Это похоже на очередную «подсадную утку» ЦРУ. Ведь было известно, что аргентинские партизаны уничтожили Сомосу в Парагвае. Поэтому вполне логично было предположить, что они же по заданию сандинистов расправились и с Пасторой. Конечно, это звучало более правдоподобно, чем «след ЭТА».
Но даже если предположить, что покушение осуществила госбезопасность Никарагуа, в этом не было бы ничего странного, – Пастора был лидером вооруженной группировки, которая убивала мирных никарагуанцев, а также представителей правительства, армии и полиции Никарагуа. Израиль, например, занимается подобными акциями и по сей день, не собираясь приносить за это никому никаких извинений.
В любом случае весьма странно, что госдепартамент и ЦРУ разрабатывали версию причастности ЭТА к покушению на Пастору еще до самого покушения. К тому же и сам Пастора указывал на ЦРУ, а не на сандинистов.
Как бы то ни было, после покушения на южном фронте контрреволюции заправляли уже сторонники тесного единства с ФДН, а Пастора отошел в тень.
Пока американцы пытались предотвратить полный распад выпестованной ими контрреволюции, в Никарагуа набирала обороты предвыборная кампания.
Американцы делали ставку на «координадору», которая прилежно выполняла все указания Вашингтона и получала от американцев финансовую помощь. В блок правых сил помимо КОСЕП входили два профцентра – христианско-демократический НКТ и CUS (получавший дотации от связанного с ЦРУ AIFLD) – и четыре наиболее правые политические партии: Социал-христианская партия (организация христианско-демократического толка, получавшая помощь от родственных партий из Западной Европы; на эту партию ориентировался НКТ), Никарагуанская консервативная партия (основанная в июне 1984 года), Социал-демократическая партия (основана осенью 1979 года, ее лидером был редактор «Ла Пренсы» Педро Хоакин Чаморро-младший) и Конституционалистская либеральная партия (в 1967 году откололась от правившей тогда либеральной партии Сомосы).
Все эти партии, за исключением Социал-христианской, были очень малочисленными и не слишком популярными среди населения. Лидер консерваторов Марио Раппачиолли говорил о своих коллегах по «координадоре», что все члены этих партий уместятся в одном автобусе[1126]. О политической позиции «координадоры» можно судить по высказыванию того же Раппачиолли, который считал все основные американские газеты, особенно «Вашингтон Пост» коммунистическими.
Формально «коодинадора» и ее рупор «Ла Пренса» не поддерживали «контрас», но это было лишь данью никарагуанскому общественному мнению, ненавидевшему в своем большинстве «борцов за свободу». Тем не менее лидер ФДН Адольфо Калеро называл «координадору» своим «политическим крылом». Совладелец «Ла Пренсы» (которую в Никарагуа метко окрестили «Ла Прен-СИА», СИА – по-испански означало ЦРУ) Чаморро говорил, что борьбу «координадоры» и «контрас» можно сравнить с действиями пехоты и ВВС, поддерживающих друг друга. Во время избирательной кампании «демократическая и независимая» «Ла Пренса» не предоставляла свои страницы даже буржуазным оппозиционным буржуазным партиям, не состоявшим в «координадоре». Большую часть газеты занимали восторженные комментарии американской внешней и внутренней политики.
В сентябре 1984 года советский журналист спросил Педро Хоакина Чаморро-младшего, почему «Ла Пренса» использует только информацию западных информационных агентств, но игнорирует никарагуанское агентство АНН. Ответ был весьма красноречивым: «Хочу подчеркнуть, что „Ла Пренса“ – газета полностью независимая, демократическая и объективная. Мы не связаны обязательствами ни с одним правительством и критикуем настоящий революционный процесс, выражая точку зрения на него никарагуанского народа. Что же касается публикации „западных“, как Вы выражаетесь, агентств, то мы и не собираемся скрывать, что мы – антикоммунисты. Поэтому и печатаем на своих страницах друзей и не печатаем врагов. Считаем, в „Ла Пренсе“ нечего делать, скажем, кубинскому агентству „Пренса Латина“»[1127].
«Ла Пренса» оправдывала даже американкие военные учения в Гондурасе, которые, мол, нужны, чтобы смягчить внутреннюю политику сандинистов.
Еще за несколько месяцев до никарагуанских выборов Рейган уже окрестил их «бесстыдством в советском стиле». Теперь перед ЦРУ и госдепартаментом стояла задача это доказать. И здесь «координадора» и «контрас» работали рука об руку. ФДН должна была активизировать вооруженную борьбу и сорвать регистрацию избирателей и голосование. «Координадора» должна была придраться к недемократичности выборов, призвать к их бойкоту и тем самым доказать всему миру их недемократичность.
Главным и заранее невыполнимым требованием «координадоры» было налаживание еще до выборов политического диалога между правительством и «контрас», который мог бы спасти «борцов за свободу» от грозящего им полного разгрома.
Сначала правые вообще требовали провести перед президентскими и парламентскими выборами выборы муниципальные, чтобы избирательными комиссиями на местах руководили уже вновь избранные органы власти. К тому же местные выборы было легче сорвать с помощью «контрас». Но это требование народ не спешил поддержать – люди полагали, что и так имеют достаточно власти через Комитеты сандинистской защиты и другие общественные организации.
Тогда «координадора» потребовала сначала провести выборы в конституционную ассамблею, которая примет конституцию и назначит выборы президента и парламента уже на ее основе. Фактически это означало тактику на затягивание формирования в Никарагуа свободно избранных высших органов власти. Ведь конституцию мог принять и свободно избранный парламент.
В марте 1984 года госсовет принял ключевой для предвыборной кампании законы о политических партиях, а также избирательный закон, в который вошли многие требования оппозиции. Ничего подобного по степени открытости и демократичности в Центральной Америке не было. Сальвадорцы, гватемальцы и гондурасцы могли только мечтать о той степени политической свободы, которая царила в Никарагуа.
Каждая политическая партия страны вне зависимости от ее численности получила из бюджета на предвыборную кампанию одинаковую сумму 9 миллионов кордоб (900 тысяч долларов по официальному курсу). Партиям было разрешено получать дополнительные средства, как от никарагуанских, так и от зарубежных спонсоров. Независимый орган по проведению выборов – Избирательный совет – бесплатно предоставлял партиям необходимые для агитации материалы – бумагу, чернила и т. д.
Во время кампании каждая партия имела право на 22 часа политической рекламы (по 15 минут в день) по государственному телевидению, в самое удобное время и на обоих каналах. Предоставлялось также 44 часа на государственных радиостанциях (по 30 минут в день)[1128]