[368]. Но тот явился с повинной, и Сандино простил его.
23 ноября 1932 года Софониас Сальватьерра, родственник Сакасы, вскоре после этого назначенный министром сельского хозяйства, направил Сандино письмо от имени либералов и консерваторов, предлагая начать переговоры.
Сандино колебался. В декабре 1932-го он обратился к президенту Сальвадора с просьбой признать образованное повстанцами временное правительство единственной законной властью в Никарагуа, так как выборы, проведенные под охраной американских штыков, нельзя считать легитимными.
Однако признания не последовало, и Сандино, понимая, насколько устали его люди и население от пятилетней войны, согласился на переговоры.
2 января 1933 года последний американский солдат покинул никарагуанскую землю, и в этом смысле армия Сандино одержала полную победу. Согласно официальным данным США, морская пехота потеряла в Никарагуа 91 человека убитыми и 66 ранеными. При этом непосредственно в боях были убиты 32 человека, 24 человека умерли от болезней, 15 – от ран, 24 – погибли по иным причинам (например, 12 морских пехотинцев покончили жизнь самоубийством). Расходы США на войну в Никарагуа превысили 20 миллионов долларов[369].
Потери национальной гвардии составили, по ее данным, 75 человек, сандинистов – 1115 (в это число явно включили убитых морскими пехотинцами и гвардейцами мирных жителей)[370].
8 января начались переговоры партизан с Сакасой через Сальватьерру.
Сандино представил следующий проект соглашения.
1. Глубоко изучить программу Сакасы, чтобы убедиться, что на посту президента он не допустит иностранного вмешательства во внутренние дела страны.
2. Создать на территории бывших партизанских районов новый департамент под названием «Свет и Истина» (в названии чувствуется влияние секты «всеобщей коммуны»).
3. Все гражданские и военные чиновники нового депарамента будут назначены из рядов сандинистов. Армия Сандино сохранит в новом департаменте захваченное в боях оружие.
4. Из национальных архивов должны быть изъяты все документы, где действия армии Сандино характеризовались как «бандитские». Деятельность Сандино и его армии специальным декретом должна быть объявлена полностью законной.
5. В мирном договоре должно быть зафиксировано требование сандинистов аннулировать договор Брайана – Чаморро в связи с тем, «что он был заключен правительством, навязанным стране в результате североамериканской интервенции. Армия защитников суверенитета Никарагуа требует, чтобы канал, который предполагается построить на территории Никарагуа, а также морская база в заливе Фонсека, были объявлены достоянием всей Латинской Америки. С этой целью должен быть созван конгресс представителей 21 республики нашей Америки (Латинской Америки – прим. автора) и Соединенных Штатов»[371].
23 января 1933 года Сандино и представители Сакасы договорились о прекращении военных действий на две недели для более успешного ведения переговоров. Однако национальная гвардия тут же нарушила перемирие. 24 января гвардейцы атаковали отряд сандинистов в Сарагуаске.
Позиция командования выпестованной американцами гвардии приобретала ключевое значение. Многие офицеры гвардии ненавидели Сандино, как смертельного врага, а сам он, в свою очередь, относился к национальной гвардии как к чуждому Никарагуа и антиконституционному элементу американского влияния.
Это понимали и американцы. Поэтому самым важным вопросом для них была кандидатура командующего гвардией после ухода морской пехоты.
20 октября и 3 ноября 1932 года посланник Хана и генерал Мэтьюс направили лидерам либеральной и консервативной партий план по обеспечению политической нейтральности национальной гвардии, согласно которому офицерские должности предполагалось поделить поровну между либералами и консерваторами. Лидеры консерваторов и либералов Диас и Сакаса должны были представить американцам список из 30 имен (по 15 от каждой партии), из которого те, в свою очередь, должны были отобрать офицеров на командные должности в гвардии. После президентских выборов уходящий с поста президента Монкада должен был назначить офицеров из списка победившего кандидата. 5 ноября (накануне выборов) Диас и Сакаса подписали соответствующее соглашение.
Американский подход был более чем странным: обеспечить «неполитический» характер национальной гвардии на основе представленных политическими партиями офицеров. Правда, США оговорились, что соглашение либералов и консерваторов не распространяется на пост командующего.
Монкада предложил кандидатуру заместителя министра иностранных дел Анастасио Сомосы, которого американцы хорошо знали, поэтому они дали свое согласие. До 1933 года Сомоса держался в тени, и его назначение на высший военный пост стало для многих неожиданностью. Некоторые ошибочно видели в Сомосе твердого либерала, участника восстания 1926-1927 годов против консерваторов.
В Вашингтоне не было собственного кандидата на пост командующего гвардией, и там решили довериться мнению Ханны. Тот (вместе с женой) поддержал Сомосу, которого американцы ценили за хорошие светские манеры и знание английского языка. В октябре 1932 года Ханна сообщил в госдепартамент, что считает Сомосу «лучшим человеком в Никарагуа» для такого поста. Американские офицеры в Никарагуа поддержали точку зрения посланника, и в день, когда последний морской пехотинец США покинул страну, Сомоса стал командующим гвардией. Не зря его вскоре прозвали «последним американским морским пехотинцем» в Никарагуа.
Национальная гвардия в начале 1933 года состояла из 4000 человек и имела на вооружении 259 пулеметов, 54 автомата, 23 автоматические и 4474 обычные винтовки. Это была самая большая и хорошо вооруженная армия в Центральной Америке.
Гвардия была политически неоднородной. Например, Сакаса в противовес Сомосе старался установить доверительные отношения с начальником штаба гвардии генералом Густаво Абаунсой. Уже через шесть дней после ухода морской пехоты США в гвардии был раскрыт заговор против Сакасы. Сомоса якобы не имел к нему отношения, однако на самом деле все обстояло с точностью до наоборот. На всякий случай Сакаса объявил в стране 19 января 1933 года осадное положение. Он, сославшись на сложное внутриполитическое положение страны, попросил американского посланника о поставках оружия в виде помощи или в кредит, но американцы отказались. Они доверяли Сомосе.
Сам Сомоса, считавший Сакасу «безвольным стариком», хотел, опираясь на гвардию, захватить власть в стране, и на этом пути он видел только одно препятствие – Аугусто Сесара Сандино. Сомоса слишком хорошо знал «генерала свободных людей» чтобы понимать – того не удастся нейтрализовать ни деньгами, ни карьерными перспективами. На Сандино попытались воздействовать через жену. Бланка Араус жила в Сан-Рафаэль-дель-Норте и была беременна. Она просила мужа прекратить войну ради нее и будущего ребенка: «Я тебя умоляю сделать все возможное… Я совсем потеряла покой. В то время как я тебе пишу, мне сообщили, что в Сарагуаске слышны взрывы бомб… Знаешь, если мы не договоримся, я буду первой жертвой»[372].
Сандино принял рискованное решение – отправиться в Манагуа на переговоры лично с Сакасой. Его отговаривали от этого почти все соратники. В воззвании по армии от 1 февраля 1933 года Сандино отметил, что в случае провала переговоров (перемирие действовало еще пять дней) его армия продолжит борьбу. «Если после 5 февраля Вы не получите от меня никаких сообщений, то это будет верным признаком того, что я мертв», – писал Сандино исполняющему обязанности командующего во время его Эсколастико Ларе[373].
Своим солдатам Сандино сказал, что покончит с собой, если Сакаса арестует его. «Пусть меня назовут предателем и плюнут мне в лицо, если я этого не сделаю»[374].
Риск срыва мирных переговоров был велик. По сведениям Сальватьерры, против мира с Сандино выступал не только Сомоса вместе с командованием национальной гвардии, но и влиятельные круги обеих «исторических» партий, а также крупные предприниматели, пострадавшие от реквизиций.
2 февраля 1933 года Сандино на самолете прибыл в Манагуа. Загорелый, в форме цвета хаки, с красным шарфом, в высоких сапогах и широкополой шляпе, с автоматическим пистолетом 45-го калибра и патронами на поясе, он произвел на столичную элиту сильное впечатление[375].
Сандино встречал командующий национальной гвардией Сомоса, пригласивший генерала в свой автомобиль. Генерал обнял Сомосу, заявив: «Теперь мы все братья. Я привез вам мир».
В президентском дворце Сандино ждал улыбающийся Сакаса, так же дружески обнявший «бандита». В этот же день был подписан мирный протокол, который, конечно, нельзя назвать победой Сандино. Согласно этому документу никакого отдельного департамента под управлением сандинистов не создавалось. Всем бойцам армии Сандино, которые сложат оружие в течение 15 дней, объявлялась амнистия – это подразумевало, что все же они были в чем-то виноваты.
Всем желающим бывшим бойцам армии Сандино выделялись для поселения пустующие земли в бассейне реки Коко или в Сеговии, но лишь при условии, что эта местность будет располагаться не менее чем в 10 километрах от ближайшего поселка. Сандино оставляли мизерную вооруженную охрану в 100 человек сроком на один год с возможностью его продления по усмотрению правительства.
Эти силы получили название чрезвычайного отряда и должны были подчиняться президенту, а в оперативном отношении – национальной гвардии. Возглавил формирование сандинистский генерал Эстрада. Отряд был вооружен 10 пулеметами, 90 винтовками (3129 патронов). Сам Сандино никакого поста (ни военного, ни гражданского) не занимал, как и обещал своим солдатам в начале борьбы.